Выглядел заведующий как типичный представитель интеллигенции — высокий лоб, умный цепкий взгляд, массивные скулы, острый подбородок, тонкие в линию губы и орлиный нос. Слышна правильная манера говорить. Без спешки выговаривая каждое своё слово. Высокий и сухой. В круглых очках в чёрной оправе. Опрятен. В идеально выглаженном белоснежном халате, явно педант. Интернов я не рассматривал. Они мне были не интересны.

— Я ничего не помню Николай Владимирович, — ответил я. — ни имени, ни фамилии. Вообще ничего.

— Очень, очень интересно, — воскликнул доктор, — обширна амнезия на лицо коллеги. — интерны закивали головами соглашаясь.

Дальше последовало просто огромное количество вопросов вместе с осмотром и проверкой рефлексов. Осмотрев спину, доктор отметил феноменальную регенеративную способность моего организма. Рубцы, которые образовались на месте пореза соответствовали двум, а то и трём неделям. Меня же доставили несколько дней назад. И хоть казаки правильно сложили края раны и закрепили их, забинтовав. Хирургического вмешательства не потребовалось. Николай Владимирович, увидев мою рану на следующий день устроил целый допрос сотнику казаков. Спрашивая, не применяют ли они новые неизвестные мази или бальзамы. Но не узнав ничего нового, начал спрашивать меня о возможных причинах моих чудес.

— Так я в детстве часто подорожник прикладывал доктор, — отшутился я, — а если серьезно, то я не знаю. Я же не помню ничего.

Доктор шутку не оценил. И ещё больше усилил старания по выяснению причин целебного чуда.

Пытка доктора заняла не меньше двух часов. Но принесла отличный результат. Теперь мне можно было лежать на спине.

После ухода доктора меня вкусно покормила бабушка Евдокия и наступил тихий час. Самочувствие хоть и было более-менее хорошее, но после всех приключений просто хотелось отлежаться.

Второй раз Иван Петрович пришёл вечером и рассказал, как он помог мне выжить. Когда он меня нашёл казаки помогли ему сложить края раны и закрепить. Револьвер, нож и камень он забрал себе. Его тоже перевязали. Меня погрузили в телегу, а он вызвался сопроводить и помочь. Я был самый тяжелый, поэтому отправили в Смоленск сразу в одной телеге. С десятком казаков. На пол пути я совсем побледнел и начал бредить, сказалась потеря крови. Повторял слова: «камень, где мой камень» в бреду. Старшина выполнил просьбу умирающего командира и вложил найденный камень в руку. Во всяком случае он думал, что я умру. Спустя четыре часа моя бледность прошла, бредить я перестал и мирно посапывал в телеге. Настолько быстрое исцеление заставило задуматься старшину. При подъезде к Смоленску камень он у меня забрал, мотивируя тем, что в больнице могли отобрать и выбросить. И тут я с ним в принципе согласен. Его догадки подтвердились, когда не следующий день, доктор, разыскал его как единственного свидетеля, раскрашивал его о целебной мази казаков, которую применили на мне. Ведь рана на моей спине уже начала рубцеваться, а это было не возможно. Так старшина в течении нескольких дней приходил на пару часов меня проведать и вкладывал мне в руку моей камень. А когда уходил, то забирал обратно. И теперь, когда я пришёл в себя, вернул мое сокровище.

— Ну что Иван Петрович, как дальше жить будем? — задал вопрос, когда он закончил свой рассказ.

— Да как скажите господин лейтенант — так и будем. Я теперь всюду с вами буду, если возьмёте к себе.

— Да возьму, возьму. Куда же теперь тебя живого отпускать, — намекнул я. От чего старшина опять побледнел, как утром.

Помощник мне тут не помешает. Тем более, что я собрался в Москву. А если нет, то энергия для камня мне всегда нужна. Шучу, шучу, а может и нет.

Разузнал у старшины про общее количество имеющихся у него денег и драгоценностей, взятых с рыцарей, включая мою долю. По ценам Смоленских скупщиков мы могли получить тысячу — полторы тысячи рублей. Старшина уже узнал цены у местных скупщиков. Но Иван предлагал не продавать здесь все драгоценности, а только малую часть на быт и пропитание. Все остальное советовал приберечь до Москвы, так как цены у тамошних скупщиков выше.

Заставил рассказать Ивана про себя. Родом из-под Рязани. Семья погибла в пожаре. Остался один в возрасте 15 лет. Деревня, чтоб не кормить лишний рот отдала его в солдаты дописав год или два. Так и служит уже больше двадцати лет. Жены, детей нет. Мог уже давно уйти из армии, но идти некуда. Больших денег не нажил. Вот и служит.

Выслушав историю старшины, я сделал выводы, что ко мне он хочет ради выгоды и денег. И его корыстный интерес меня вполне устраивает для начала. Ведь не утаил всё после моего ранения, не сбежал. А дальше, если всё будет хорошо, я придумаю чем его привязать. Лучше всего, конечно, семьей и детьми, но это дело не быстрое. Начальный капитал у нас имеется не плохой, даже приличный. Доберемся до Москвы что-нибудь придумаем. Мысли у меня есть. Есть много способов поднять денег, как легальные, так и не очень.

Прошла неделя моего лечения в больнице номер один Смоленска. Забота персонала и отдых делают своё дело. Я здоров на девяносто процентов. Ну это я так думаю, а мой лечащий врач думает иначе. Больше всего ему не даёт покоя моя потеря памяти. Он в тупике. Ни один из описанных случаев не подходит под мой вариант и ему нужно это описать, задокументировать. Это же может быть новое слово в медицине. Вот он и держит меня. Но я особо не сопротивляюсь и узнаю новый мир, через газету в основном. Сытый, одетый, окружённый заботой. В теплоте и уюте.

Что я понял из газет? Да нихрена я не понял. Я в очередном тупике. На следующий день после нашего близкого знакомства с Иваном, я попросил достать мне газеты. Ну скучно господину лейтенанту, подайте ему новостей.

И первая прочитанная строчка газеты «Ведомости» поставила меня в тупик. Оказалось, что это выпуск за 24.06.2021 года. Я был даже не в тупике, более выразительно сказать — я оху#л. В смысле? Как? Что это? Как это? Ладно рыцари, это вообще какой-то сюр, но тут то в больнице восемнадцатый-девятнадцатый век точно, а дата двадцать первого века.

Осознание всего этого далось мне тяжело. Логично подумать, что это параллельный мир, даты то совпадают, а реальность. Тут явно не было революции или она не победила. Сколько ещё сюрпризов ждать.

Дальше в газетах особо ничего интересного не было, разные новости о жизни империи. И да империи, во главе с императором Александром четвертым — батюшкой всех людей русских. И почему я не попал в него. И вот спустя десять лет, совершив технологический рывок, Россия покорила бы мир. А я бы стал император земли с гаремом девственниц, как положено по классике. Ну да что-то понесло меня. Про убер луч из задницы забыл. Эх.

В газете обсуждались разные сплетни без конкретики — что, где и как. А что-то по примеру — один бравый офицер К. посетил известную вдову М. в интересных обстоятельствах. Ну просто жесть. Детский сад. Но людям нравиться- читают.

Были статьи и о изобретениях и развитии науки, медицины. Но опять же в общих чертах, без конкретики. Уровень развития соответствовал второй половине девятнадцатого века. Телеграф уже был открыт, он упоминался в газете. Это единственное открытие дату которого я помнил 1832 год. Пока поймут его пользу, пока он войдёт в общее использование. Вот тебе и вторая половина девятнадцатого века.

Упоминались и пограничные стычки, мол опять бандиты царства Польского напали на деревни, а наши пограничные заставы вступили в бой. Бандиты шалят — бывает. Упоминаний про каких-либо рыцарей в газетах не было. И это заставляло задуматься. По факту рыцари вырезали несколько застав, ну одну точно. Причем это сделали достаточно кровожадно и обыденно, как будто на прогулку вышли.

Ну шизофрению отбрасываем сразу, не я один их видел. Но и логичных объяснений нет. Дичь, здесь происходит какая-то дичь. Информации однозначно мало, но и я некуда не спешу. Будем собирать и анализировать.

Я по чуть-чуть начал вставать. Прохаживался по палате. Смотрел в окно. Осмотрел шкаф и нашёл зеркало. Большое зеркало на внутренней стороне одной из дверцы. И вот наконец-то я на себя посмотрел. До этого как-то возможности не было. То изнасиловать хотят, то изрубить, то лошадью сбить. И все, что могу сказать — я красавчик. Молодой, сопливый, хилый, но красавчик. Новому мне на вид восемнадцать-девятнадцать лет. Рост где-то 187–190 сантиметров. Телосложение никакое, вот вообще. Такое ощущение, что в своей жизни ничего тяжелее пис…, то есть авторучки не держал. Прям какой-то дистрофик безмышечный. Как так можно то. Я в своей жизни тоже, конечно, не был Арнольдом, но железо в молодые годы тягал. И были не плохие успехи. Ну тут мы постараемся все подправить.