Господи, Ханни, тебе больше не двадцать! Тебе нельзя себя так вести.

— Я не понимаю, почему именно с тобой так получилось. Ты понимаешь, ты тогда убил его, я… я не должен был с тобой… Я должен добить тебя, а не творить все это. Скажи мне, — вскидываю голову, чтобы взглянуть на него, но теперь даже темную фигуру не вижу. Все размыто из-за набежавших слез, — скажи, что тогда перед тобой выскочил долбаный щенок. Или какая-нибудь старушка. Хоть кто-то? Что-то же случилось, да?

— Нет. — Таким идиотским спокойным голосом отвечает он.

— Тогда что? Хоть что-то в оправдание?

— Ничего. — Размазанный силуэт меняет позу и пожимает плечами. — Ничего меня не оправдывает. Это безответственность и невнимательность. Я готовился к экзаменам и всю ночь не спал, потом вышел на смену, не проверил состояние тачки перед рейсом, не заметил знак и не справился с управлением, когда вы попали мне под колеса. Вот все мое оправдание. Не было никаких щеночков или старушек. Я просто жутко проебался.

Как же все это дерьмово звучит. Он, оказывается, просто не выспался. Ему просто было лень нормально выполнять свою работу. Прекрасно. Никах щеночков не было. Последний мой жалкий воздушный замок засыпало кучей дерьма.

— Я сразу почуял омегу, — продолжает он, — когда подошел к тебе ближе, чуть сознание не потерял от твоего запаха. Но нет-нет, это не так, как сейчас. Понимаешь, если у тебя на руках полуживой омега весь в крови, о сексе даже думать невозможно. Откуда-то сразу вспомнил все эти уроки по первой помощи, про это массаж сердца и искусственное дыхание. И я так перепугался сильно, я ничего не соображал, но твой запах… Я на инстинктах тебя откачал. Того парня даже не заметил. Но он уже был мертв. Прости.

— Откачал?

Он подбирается ближе. Теперь я вижу его. Мертвенно бледного. Руки у него дрожат.

Да, у меня не самое здоровое сердце. Еще отец умер от инфаркта. Но все не так плохо, как было с Кэйт, например.

— Скорая приехала быстро, я знаю. У меня нога была сломана. Ушибы…

— Да, я помню. Быстро. — Зачем он стоит так близко? Смотрит на мое опухшее лицо. И все-таки пытается снова обмануть своим запахом, успокоить и утихомирить. Но уже поздно сопротивляться. — Ты совсем ничего не знаешь?

Я не знаю. Никогда не интересовался. Давал показания еще в больнице, ничего так и не смог вспомнить, на суд не ходил, делом не интересовался и даже ни о чем не расспрашивал. С врачами общалась моя мать, полицией мистер Чейз. Мне было страшно встретиться со всем этим лицом к лицу. И сейчас тоже страшно.

— Я делал тебе искусственное дыхание и тогда случилось… все это. — Альфа смотрит на меня. — У тебя же была остановка сердца?

========== Глава 13 ==========

Первый снег выпадает рано. В саду Чейзов еще остается кое-что зеленое, когда его покрывает легкий слой снежинок. Я сижу на качелях, смотрю на небольшой пруд и курю. Мэтт рядом со мной пытается попробовать снег на вкус.

— Хочешь, завтра заберу тебя к себе? — спрашиваю у него. — Сходим по магазинам и в Макдональдс.

— Дедушка не разрешает в Мак. — Мэтт наелся снега и смотрит на меня.

— Ну да. — Тушу окурок в кучке снега и зажимаю его в кулаке. — Пошли в дом. — Зову Мэтта. — Ты без шапки снова, уже холодно.

В небольшой столовой накрыли ужин. Прислуга Чейза сегодня постаралась: все вокруг прямо блестит от чистоты, зажгли верхний свет и начистили приборы, растопили камин. К камину подтащили старое антикварное кресло, чтобы Питеру Чейзу было удобнее потягивать коньяк и посматривать на огонь.

Пока мать утаскивает Мэтта наверх переодеваться к ужину, мы остаемся с Чейзом наедине. Наверное, впервые за прошедшие месяцы мы можем поговорить без свидетелей. Но этот альфа молчит и внимательно следит за язычками пламени, пока я у него за спиной наливаю себе небольшую порцию выпивки — согреться после улицы.

— Ханни, — зовет Чейз, — я рад, что у тебя все хорошо со здоровьем.

Неприятный и тягостный разговор, которого я так долго ждал, наконец-то наступил. Чейз замечает все, что происходит со мной. Он видел, как страдал пару месяцев назад, сейчас он видит, что со мной все хорошо. Исчезли даже вечные синяки под глазами и кожа перестала быть слишком бледной. А я даже забросил пить прописанные доком витаминки. Всего лишь течка, проведенная с нужным альфой, сделала свое дело. Думаю, недельку я могу обойтись и без встреч с придурком.

Но Питер Чейз чувствует мой запах, и чувствует запах альфы, привязавшийся ко мне.

— Не жалуюсь. — Отвечаю ему. Устраиваюсь на небольшом пуфике немного в стороне от накрытого стола и камина. Обычно на нем любит сидеть Мэтт, а иногда и спать. — Ну, вы же заметили, что я нашел альфу. Теперь у меня все нормально.

— У вас все серьезно? — Чейз разворачивается в мою сторону. Смотрит. Не люблю его прямой взгляд. Мой омега воспринимает его как старшего, как неоспоримый авторитет. Я перед ним выгляжу как маленький непослушный ребенок перед грозным отцом. А я ненавижу это чувство.

Я почти залпом выпиваю все содержимое стакана. Коньяк приятно согревает и расслабляет. В тишине столовой вместе с треском камина это знатно успокаивает разыгравшиеся нервы.

— Мы иногда спим вместе, чтобы не было проблем с гормонами. В общем, я постараюсь подобрать подходящие препараты, но это все займет время. Я пока только сдал анализы.

— А тот альфа, кто он?

Я не знаю, догадался Чейз или нет. Не сомневаюсь, что семь лет назад он пересекался с ним. И вполне мог запомнить его запах, или еще как-то обо всем узнать. Чейз очень влиятельный и могущественный человек, я никогда не старался вникать в его дела, но иногда мне кажется, что он знает все обо мне.

— Он в «Вавилоне» работал, когда у нас с ними был контракт. Грузчиком, ну или типа того. Не знаю. — Отмахиваюсь от этого вопроса, покручиваю в руках опустевший стакан, смотрю как на нем бликует свет от люстры.

— Давно ли ты водишься с грузчиками, Ханни? — смеется Чейз.

Мать приводит Мэтта и усаживает за стол. Тот в отглаженной рубашечке и брюках, аккуратно причесан и умыт. Новенькая, незнакомая мне девушка, быстро приносит еду. Запах заставляет меня голодно проглотить слюну и подняться с кушетки. Хорошо, что Чейз пока прекращает свои расспросы. Но продолжение будет, я уверен.

Попутно подливаю себе выпивки. В этом доме алкоголь божественен. Прийти к ним на ужин, и не попробовать коньяк Чейза — это как минимум глупо.

— Ханни, ты опять пьешь. — Недовольно замечает мать, когда усаживаюсь за стол рядом с ней. — Следи за собой, пожалуйста. Помнишь, у твоего отца были небольшие проблемы с алкоголем, я читала, это может быть наследст…..

— У него не было небольших проблем с алкоголем! — перебиваю ее, рассматриваю сочное мясо на своей тарелке. Надо взять нож, чтобы отрезать кусочек. Ненавижу, когда она вспоминает отца. Я бы с радостью забыл все, что с ним связано. Если бы мог. — Он был агрессивным бухающим подонком. Это не «небольшие проблемы».

— Ханни! — вздыхает мать. — Зачем ты так? Не нужно так сейчас говорить о нем!

— Ладно, буду молчать. — Легко соглашаюсь с ней. Как и раньше, намного проще сделать вид, что все нормально. — Сменим тему. Хочу завтра забрать Мэтта в город, мы пойдем в Макдональдс. Отпустите нас?

***

Еще ранней осенью, сразу после того ночного разговора с альфой, я потребовал свою медицинскую карту с историей болезни. Во время аварии я получил множество ушибов и порезов от разбитого стекла. Еще внутреннее кровотечение, сотрясение, трещина в ноге. Не исключено, что сердце от такого шока могло не выдержать и просто заглохнуть. Массаж и искусственное дыхание спасли мое тельце от смерти.

Альфе ничего не говорю по этому поводу. Мы просто несколько раз встречаемся в его квартире, быстро трахаемся, уже стараясь сдерживать запахи и без всяких узлов. Даже почти не разговариваем. Только один раз я задерживаюсь на несколько минут, чтобы обсудить один важный вопрос.

— Тебе надо сдать анализы. Я тебя запишу, когда сможешь? — быстро натягиваю на себя одежду. Не очень мне нравится быть перед ним голым. Эта наша встреча происходит уже после моей течки, поэтому заканчиваем мы быстро. Матиас тоже натягивает на себя штаны и отходит подальше от кровати.