-Хорошее место. — Сказал Эшли, останавливаясь рядом с Мишелем. Он умудрялся крепко держать большую сумку, цветок и руку Оливера. И при этом оглядывался по сторонам.

Мишель покосился на Эшли. Шутит снова? Район не был хорошим. Не таким красивым, как центр, не таким удобным и безопасным. Здесь было очень дешевое жилье, и селились в нем те, кто не мог позволить себе ничего получше.

— У нас во дворе тоже летом новую площадку поставили. — Рассказал Эшли, пока они несли сумки к подъезду.

Мишель открыл дверь, пропустил Оливера и Эшли вперед и только потом сам зашел в холодный темный подъезд. Тяжелая дверь со скрипом закрылась, над потолком зажглась лапочка, и Мишель вздрогнул от накатившего страха.

— Лифт у вас новый. — Снова заметил Эшли. — Олли, на лифте сейчас покатаемся. Только держись давай за мою руку!

На шестом этаже Мишель подошел к новой металлической двери. Поставили ее еще год назад, но по краям до сих пор виднелись следы монтажной пены, а хромированная ручка была обернута в упаковочную пленку. Мишель вставил ключ в нижний замок, три раза провернул его с громким щелчком, пока дверь не поддалась. И после этого нажал на ручку, потянув дверь на себя.

Пустая остывшая и темная квартира открылась перед Мишелем. В нос сразу же ударил немного застоявшийся запах. Два месяца подряд Мишель не заказывал уборку, а отец и не знал об этом.

— Если открыть батареи, — тихим голосом сказал Мишель, — она быстро нагреется.

— А свет? — Эшли с интересом заглянул внутрь и нерешительно переступил порог.

— Сейчас.

Мишель открыл щиток и нажал на нужный рычажок, подключая электричество. Он уже делал так несколько раз, но все равно каждый раз пугался и сразу же отдергивал пальцы, когда в маленьком коридорчике загоралась лампочка.

— Здесь мило. — Сказал Эшли, проходя внутрь. — Олли, ты опять в грязь залез. Обувь снимай у входа!

— Ты же меня в нее поставил. Когда из машины достал.

В квартире был старый, но хорошо сохранившийся ремонт. Дешевенькие обои совсем немного пожелтели, но сохранили бледный геометрический рисунок. Паркет был хорошо начищен, стоило только протереть его от пыли. Справа на кухне даже висели легкие занавески, имелся холодильник с электрической плитой и кое-что из посуды. Если пройти прямо, можно было попасть в жилую комнату, где стоял большой мягкий диван, накрытый чехлом от мебели. Так что и спать было на чем.

— Располагайтесь. — Сказал Мишель севшим голосом.

Он сходил на кухню, включил отопление и воду в квартире. Отодвинул пыльную занавеску и открыл окно, чтобы немного проветрить.

Ничего страшного не было. Все было нормально.

Мишель перевел дыхание и пошел следом за Эшли в единственную комнату. Оливер уже разулся, побросал свои ботинки и рюкзак в пороге, добежал до дивана и залез на него с ногами, счастливо посмеиваясь. Эшли тихо отчитывал его, стоя посреди комнатки с сумками и цветком, решая, куда же их поставить.

— Не прыгай, — сказал Эшли, — слезь, вообще, с мебели.

Мишель остановился в дверях. Посмотрел, как ребенок подпрыгивает на мягком диване, как Эшли ставит сумку прямо на пол в центре комнаты. Мишель зашел в эту комнату впервые за всю свою жизнь и впервые посмотрел на нее. И ничего не случилось. Мир продолжил существовать дальше.

========== Глава 19 ==========

44

Вернувшись домой поздним вечером, Мишель оказался один в темной пустой гостиной. Эшли предлагал остаться ночевать с ними, но Мишель сразу же отказался. Он должен был вернуться на ночь, чтобы не разжигать конфликт с отцом еще больше и не ставить под угрозу то хрупкое временно перемирие между ними. Да и не смог бы он остаться там на всю ночь. Втроем они вытерли всю пыль, вымыли сантехнику и грязные полы. Эшли стянул с дивана чехол и запустил в стирку пыльные занавески, потом поставил Оливера на стульчик перед раковиной и приказал перемыть всю немногочисленную посуду, которую они нашли в кухонных ящиках. Когда квартира прогрелась и стала выглядеть намного уютней, Эшли закрылся в комнате и долго болтал по телефону сначала со своим альфой, а потом с кем-то из больницы. Мишель остался с Оливером на кухне, и пока мальчик старался красиво расставить чашки и тарелки на столе, Мишель заказал немного продуктов и готовый ужин.

— Я с утра поеду к папе. — Сказал Эшли, когда они вдвоем вышли на темную улицу. Эшли поежился, запахнул свою курточку и прикурил. Мишель держал дрожащей на морозе рукой телефон и следил за маленькой машинкой на его экране. Такси уже подъезжало. — Нас обещали пустить к нему перед операцией. Ты разберешься до конца с Марком?

— Да. — Пообещал Мишель.

Он так и не получил ответного звонка от отца, но когда открыл дверь своим ключом и вдохнул в легкие знакомый запах своего дома, различил яркий тяжелый аромат. А потом пересек темную гостиную, ориентируясь на слабое освещение из открытых окон, в полутьме обогнул длинный диван, кресла и телевизионную тумбу. Остановился перед дверью в комнату отца и недолго смотрел на полоску света из-под нее, прежде чем уйти к себе и закрыться на замок.

Приняв горячий душ и вымыв волосы, Мишель нанес на них немного масла и расчесал старым деревянным гребнем. Их давно пора было стричь. Распущенные волосы доходили уже до поясницы и, пережившие половину зимы без должного ухода, кончики походили больше не безжизненную солому. Вообще-то, дедушка с малых лет учил Мишеля ухаживать за собой. Ругал за грязные сбитые коленки и спутанные волосы, следил за тем, чтобы Мишеля каждый день одевали в чистую одежду, а вечером купали в ванной. Мишель же, как любой маленький ребенок, не любил долго сидеть на одном месте и не умел не пачкаться. Купание и расчесывание иногда вызывали у него слезы. Но Мишелю всегда нравилось, когда дедушка приходил к нему вечером, брал старенький гребешок и при свете ночника-звездочки чесал его длинные влажные волосы.

— Анджей дразнился сегодня из-за косы. — Однажды сказал маленький Мишель, сидя в своей комнате на детском стульчике и чувствуя, как дедушка медленно чешет его волосы. — Я кинул в него палкой, но не попал.

Дедушка не стал ругать за палку, но спросил:

— Не хочешь отстричь?

— Нет! — Мишель завертелся на стульчике и повернулся к дедушке лицом с таким испугом, как будто у того ножницы уже были наготове. — Анджей только завидует мне.

Мишель любил свою косу и никогда ее не состригал, хотя и выглядел часто старомодно и странно. В младшей школе тоже над ним посмеивались, но иногда и делали короткие комплименты. Берни коса Мишеля нравилась. Он даже иногда заплетал Мишеля, находя в интернете сложные и красивые прически.

— У меня волосы медленно растут. — Завистливо сказал Берни один раз.

Это было перед началом учебного года. Мишель только что вернулся с поездки на море, а Берни уволился с временной подработки в фирме своего отца. Они встретились в старой съемной квартире Берни, ели пиццу и Берни стоял за спиной у Мишеля и накручивал прядки распущенных волос на утюжок.

— Сейчас у всех короткая прическа. — Ответил Мишель, наклонился всем телом немного вперед, чтобы достать до кусочка остывшей пиццы.

— В детстве все хотели длинные волосы. — Берни ласково погладил ровные блестящие пряди волос Мишеля, все еще хранящие запах соленого моря. — У меня была почти такая же коса. Как же я ревел, когда ее состригли! — и Берни засмеялся у Мишеля за спиной. — Папа купил мне парик, но это было глупо.

— Почему? — вырвалось у Мишеля.

— Потому что это — глупо. Все эти условности — такая глупость.

«Все глупостью будет, — подумал Мишель, — когда ты умираешь»

Взрослый Мишель отложил гребешок на столик и убавил немного яркости у лампы. Его просторная уютная комнатка погрузилась в теплый полумрак. Холодный ветерок, проникающий через приоткрытое окно, освежал. Теплая старая пижама с котятами не давала замерзнуть и снова хотелось спать. Переволновавшийся за день Мишель, наконец-то расслабился.

Он в последний раз посмотрел на себя в зеркало, перекинул волосы через плечо и встал со стульчика, подойдя к кровати.