Мишель стоял в сторонке и терпеливо ждал. В него даже никто не подумал кинуть снежок. Снежки кидают в таких омег, как Берни.

— Пошли за кофе и на мост. — Берни схватил его за локоть и потащил вперед по обледеневшей дорожке. — Давай, уходим, пока эти идиоты снова кидаться не стали.

Они быстро перебежали узкую улочку прямо напротив лицея и забежали в знакомую кофейню. Берни снова взял капучино, несмешно пошутил про порцию коньяка в кофе, отказался от кокосового молока. Мишель выбрал латте с корицей. Тут же снял крышку. От стаканчика поднимался пар и приятно грел подмерзшие руки.

До моста идти было совсем недалеко — пара минут. Это был небольшой пешеходный мост с широкой и шумной магистралью под ним. Но вид открывался красивый, а недавно здесь поставили скамейки. Мишель с Берни облюбовали одну из них, около некрасивого выцветшего граффити на бетонном бордюре.

Мишель стряхнул снег и сел на скамейку. Она была чуть мокровата, но он не заметил. Сел лицом к шумному и широкому шоссе и большому жилому комплексу из стекла — три высоких дома с подсветкой почти терялись на фоне заснеженного города.

Мишель сделал глоток кофе и зажмурился.

— Красиво. — Сказал он.

— Где? — Берни стоял чуть в стороне, облокотившись о перила. Курил, старался не дышать в сторону Мишеля. — Черт, как все не вовремя! Надо эти дурацкие задачи прорешать, а теперь только буду несколько часов по пробкам в аэропорт тащиться и обратно. Чертов снег!

Мишель усмехнулся.

— Твой папа прилетает? — спросил он.

— Да, ребенку гражданство будет делать. Пока ищет квартиру, поживет пару дней у меня. — Берни скривился. — Орущий младенец — то, о чем я мечтал.

— Увидишь брата, наконец-то.

— Сомнительная радость. — Берни глубоко затянулся и задумчиво посмотрел на небо. — Я немного рад, конечно, но мне теперь еще учить эту чертову математику.

На самом деле Мишель знал, что Берни ждал приезда папы. Его родители были уже давно в разводе, почти не общались. И если отец жил в этом же городе и Берни виделся с ним довольно часто, то папа пару лет назад вышел замуж и уехал жить на острова. Больше года они с Берни общались только по видеосвязи.

— Закажи такси заранее. — Только и смог сказать Мишель. Он был далеко не советчик в таких вопросах, Берни сам разберется, как вести себя со своими родителями и новыми братьями. Такого опыта у него было намного больше. У Мишеля в семье все было проще, они с отцом жили без каких-либо драм уже долгое время. Даже смерть дедушки ничего не изменила.

— Такси… — протянул Берни.

Мишель вздрогнул.

Всю неделю он старался не думать о такси. И таксистах. Об одном альфе, Марке.

Он тихо прошептал себе под нос это имя. В который раз.

Потому что он никогда так долго не думал о незнакомом человеке, об альфе. Он до сих пор помнил этот запах, помнил свои странные чувства и пару раз за неделю все-таки запирался в ванной и под струями воды доводил себя до оргазма, стыдливо пряча лицо за распущенными волосами и представляя темные глаза с пушистыми ресницами.

Мишель был болезненным ребенком, переболел почти всеми детскими болячками и очень быстро простывал, хотя и пил каждый сезон витамины. Он уже несколько раз в своей жизни переболел ангиной и мог без труда узнать неприятный чешущий комочек в горле, от которого так просто не избавится. Сейчас этот комочек поселился ниже, где-то в груди, по центру, чуть правее сердца. И нарывал, ныл, мешал дышать. И Мишель откуда-то знал — единственный способ избавится от этого комочка, это позвонить Берни и спросить у него номер этого Марка.

Но Мишель терпел. Продолжал готовить отцу завтраки, провожать его еще затемно на работу, ходить в школу, учить математику, литературу, физику…

— Марк спрашивал про тебя. — Выдал Берни и игриво поиграл бровями. Он докурил, уже прикончил свой кофе и теперь уселся рядом с Мишелем, даже не скинул снег со скамейки. — Дай попробовать, один глоточек. — Он вытянул остывший стакан из безвольной руки Мишеля и, действительно, сделал лишь маленький глоточек. — Просил дать тебе его номер, ну или, если ты разрешишь, твой номер ему. Могу устроить встречу.

Мишель крепче обхватил стакан.

— Зачем? — только сумел прошептать он.

— Что «зачем»? Ох, — Берни тяжело вздохнул, — давай я тебе расскажу одну тайну, хорошо? Очень в жизни пригодится.

— Какую тайну? — не понял Мишель. Он допил остатки напитка, высоко подняв голову, открыл рот и стряхнул из стакана оставшуюся пенку, постучал по донышку. Посмотрел на Берни. Что тот опять надумал?

— Ты же, наверное, думаешь, что в твоей идеальной жизни будет у тебя муж и куча детишек. Так распланировал, да? Так вот, — Берни серьезно посмотрел на Мишеля, впился в него взглядом и выдержал паузу, — для этого придется общаться с альфами. А потом даже трахаться с ними.

— Что… — Мишель только сумел приоткрыть рот.

Он не думал про такое, Мишель в основном вообще не думал про будущее. Знал, что скоро окончит школу и поступит в колледж, куда и на кого еще не решил. И на этом все. Может, у него и будет семья, он не ставил на себе крест. Но он всегда знал, что радужной сказки не будет. Решил, что и не надо. Он собирался подумать об этом когда-нибудь позже.

Снег прекратил падать с неба. Лишь небольшие крупинки еще кружились в воздухе. Солнце засветило ярче, но морозец не спал, а стал только еще сильнее. В лицее закончился последний урок и мост, где они сидели, заполонили школьники.

— Да, Берни, — немного обиженно сказал Мишель. Руки потянулись к брелочкам на рюкзаке, пальцы стали наматывать нитки, — я знаю, откуда берутся дети. И поэтому я должен согласиться сейчас?

И поэтому Мишель должен был подпускать себе альф, наплевав на свои чувства, свою неловкость, и, вообще на свое мнение? Поэтому ему нужно будет когда-нибудь пересилить себя и вступить с альфой в серьезные отношения, заняться с ним любовью? Или не совсем любовью, потому что любовь — это что-то хорошее. А секс для Мишеля не вязалось со словом «хорошее».

— Я тебе не про это говорил! — завелся Берни.

Вместо абстрактного альфы Мишель представил Марка. Если бы именно Марк прикоснулся к нему, если бы именно Марк проявил к нему внимание? Если подумать именно про Марка, Мишель бы хотел быть близким к нему? Он же думал про него целую неделю.

— Я не кладу тебя под него, проституцией не занимаюсь! — Берни снова полез за сигаретами, достал одну тоненькую сигаретку, прикурил, и даже не подумал отсесть от Мишеля. А ведь отец мог заметить запах от куртки. — Люди общаются, ходят на свидания и узнают друг друга лучше. Это, мой милый, приносит удовольствие. И если они друг другу нравятся, и если они начинают доверять друг другу, у них может произойти секс. И это, ты удивишься, тоже приносит людям удовольствие. Не всегда с первого раза, но приносит. Вот так делают нормальные люди. — Берни тукнул в грудь Мишеля пальцем свободной руки, а второй чуть не подпалил кончик косы Мишеля.

«Нормальные люди» — подумал Мишель.

— Делают. — Ответил он, кивнул. Здесь он был согласен с Берни.

— Отношения — тоже работа, это для всех нелегко. Не думай, что ты один такой особенный, а для всех остальных это как два пальца обсосать. Ни черта подобного!

Мишель даже не знал, что ответить. Глаза немного стали влажными, защипало. Настроение испортилось, пустой стаканчик больше не грел руки, а холодный ветер продувал куртку.

Берни был до чертиков серьезен, и он так давно не ругал Мишеля, что это почти и забылось.

— Давай уже пойдем. — Попросил Мишель. — Пожалуйста.

Берни закатил глаза, но согласился. Пошли они молча, по пути выкинули стаканчики. Когда пересекли широкий проспект и площадь, остановились на перекрестке. Тут их пути расходились. Мишель поправил сумку, поднял взгляд на Берни. Знал, что этот разговор не окончен и нужно что-то решать.

Берни уткнулся в свой смартфон.

Заговорили одновременно:

— Ты прав…

— Я тебя не заставляю. — Перебил Берни. — Я скинул тебе его контакт, если захочешь, позвонишь. Но Марк, — Берни отошел в сторону пропуская прохожих, — Марк — очень хороший мальчик, он тебе понравится. Просто попробуй.