— Я хочу сразу забрать вещи Марка из общежития, — тихо рассказывал Мишель, — и вы все сможете пожить в квартире, сколько вам нужно.
— Папу через неделю выпишут, и мы с Олли уедем.
— И нужно будет еще заехать ко мне домой за ключами.
Самая опасная часть плана была в том, чтобы зайти в комнату отца и достать из кармана его старого пиджака ключи. Мишель делал так раньше, когда заказывал клининг в ту квартиру или когда нужно было впустить сантехника для плановой проверки. Отец, конечно же, знал, что Мишель брал ключ и несколько раз ездил туда. Но Мишель никогда не заходил внутрь. Только впускал уборщиков и возвращался через несколько часов, чтобы заплатить за работу или стоял в пороге и ждал, когда закончат осматривать трубы или счетчики.
Мишель не ходил в эту квартиру, потому что он знал, что именно в ней папа застрелился. После этого квартира стояла пустая. Даже те несколько лет, которые Мишель провел в доме дедушки, отец жилье снимал. В квартире уже семнадцать лет никто не жил. И она бы пустовала и дальше, если бы Мишель, кажется, не сошел с ума.
Чтобы вернуться к общежитию на машине, понадобилось всего несколько минут. В разы меньше, чем Мишель потратил на путь до дома Карима. Такси остановилось на том же месте, что и в первый раз. Но сейчас туман немного разошелся, а Мишель уже не так волновался, поэтому он огляделся по сторонам и вдруг замер на месте, так и не дотянувшись до ручки. Он увидел машину Марка, занесенную снегом. Сердце болезненно сжалось, а в горле появился противный комок. Мишелю снова захотелось заплакать. Пришлось отвернуться и быстро взять себя в руки.
— Нам нужно собрать вещи, — сказал он водителю, — мы можем задержаться, вы нас дождитесь.
Водитель кивнул и заглушил мотор.
Они взяли с собой Оливера и снова поднялись на восьмой этаж. Мишель поднял руку, постучал по двери и отступил на шаг назад, с волнением ожидая ответа. Этот альфа, владелец комнаты, Мишелю не понравился, и общаться с ним было ему неприятно.
— Этот старик какой-то конченый. — Сказал Эшли за спиной у Мишеля. — Заявился сразу после того, как вы уехали, и выгнал нас. Ему кто-то доложил, что Марка арестовали.
Альфа открыл дверь, раздраженно посмотрел на них и слегка рыкнул, не сдержав свои эмоции.
— Ну чего еще? — спросил он.
— За вещами. — Ответил Мишель.
Вещи они собрали быстро. Достали из шкафа всю одежду, а из-под кровати большую спортивную сумку. Вся одежда как раз поместилась в нее. И пока Мишель старался аккуратно складывать футболки, штаны и носки, а Оливер носил со стола по паре книжек и тетрадок, Эшли почти не помогал и ругался с альфой.
— Он не уголовник! — громко говорил он. — И у вас, вообще-то, договор, который действует еще три дня. И вот это я забираю!
— Это мой цветок. — Сказал альфа.
— Это азалия! Я ее Марку привез год назад!
Эшли забрал горшок с маленьким растением с верхней полки, собрал всю немногочисленную посуду, снова поругавшись из-за сахарницы, забрал из ящиков стола и шкафа всю мелочь. Этой мелочью набили еще одну сумку поменьше.
— Научитесь, молодой человек, вести себя правильно со старшими. — Напоследок сказал альфа Эшли, уже полностью игнорируя Мишеля и, тем более, Оливера.
— Научитесь держать свое ценное мнение при себе. — Шикнул Эшли. Он взял самую большую и тяжелую сумку и в одиночку понес ее вниз. — И не вонять. — Добавил он себе под нос.
В машине он уступил место у окна Олли и продолжил возмущаться:
— Бесят. Скупил несколько убогих комнат в общаге и считает себя чуть ли не королем. Такой себе успех. Лучше бы разговаривать вежливо научился. — Эшли прижал к себе пакетик с цветочным горшком и фыркнул. — Следил еще за нами, думал, мы что-то у него ценное могли украсть.
— Да ладно тебе. — Пробормотал Мишель.
— Мне не «ладно»!
Эшли замолчал только когда они выехали на верхний ряд эстакады, а потом повернули на мост. Он и Оливер молча смотрели в окно на открывшийся красивый вид на самый центр города и огромную городскую набережную, сразу за которой выселись высотки, остекленные с первого и до последнего этажа.
— У родителей когда-то там квартира была. — Сказал Эшли, показывая пальцем на один из стеклянных домов. — Смотри, Олли, вон там папа раньше жил. Помнишь, он показывал, какой красивый дом у них был. Вон там, на самом верху, весь город сверху видно.
— Ого! — Оливер залез коленами на сидение, взялся за ручку и уткнулся носом в стекло. И еще долго смотрел на высокие дома и городской пейзаж, пока они ехали до дома Мишеля.
— Он впервые в таком большом городе. — Сказал Эшли, наклонившись к Мишелю.
Мишель кивнул и попытался незаметно со своего места рассмотреть указанный дом. Огромный комплекс жилых и офисных апартаментов построили еще лет двадцать назад, когда в моде было высотное строительство. Берни, когда выбирал квартиру, всерьез рассматривал один из этих домов, но потом отказался в пользу более тихого района.
— Марк тебе рассказывал? — спросил Эшли. — Родители раньше были богатыми. Я тоже несколько месяцев успел пожить там.
Он весело заулыбался и отвернулся к окну, стал показывать Оливеру на большой круг колеса обозрения на набережной и на яркий снежный городок около него.
Когда подъехали к дому, Мишель уже не думал про прежнюю роскошную жизнь родителей Марка и не думал вообще ни о чем, кроме того, что ему нужно было сейчас забрать из собственной квартиры ключ.
— Подождите здесь. — Попросил он и быстро выбрался на свежий воздух, даже не стал надевать шапку, а лишь накинул капюшон на голову.
Берни уже сказал, что отец куда-то ушел утром. На работу, наверное. А это значило, что домой он вернется не скоро. Даже если он поехал ненадолго, лишь закончить с чем-то важным, все равно дорога в одну сторону занимала около часа в идеальных условиях. Утренний туман мог все усложнить.
Мишель на всякий случай около калитки набрал номер своей квартиры и послушал длинные гудки, оставшиеся без ответа. Только после этого приложил карточку к считывателю и попал во двор.
Дом стоял пустым и тихим. Здесь еще сильно ощущался прежний сладкий аромат Мишеля, чувствовался мощный запах отца и почти выветрившейся аромат Берни. Мишель прошел через гостиную и медленно приоткрыл дверь в полутемную спальню отца. Мишелю всегда разрешалось заходить туда и брать все, что нужно, но именно сейчас он почувствовал себя вором. И очень-очень плохим сыном. Но мертвые были давно мертвы, а светлая память в какой-то момент превратилась в бесконечный бессмысленный траур.
Это всего лишь квартира и все. И эта квартира всегда принадлежала Мишелю. Он пока не имел законного права распоряжаться ей, но у него было право моральное.
Бесшумно ступая по мягкому ковру, Мишель добрался до шкафа и открыл одну из дверок. В старом официальном костюме отца он привычно нашел нужную связку ключей и спрятал ее в кармане своей куртки.
Выбравшись из темной комнаты, которая всегда наводила на Мишеля легкую дремоту и уныние, он смог перевести дыхание. Вдруг он понял, что стоило все сказать отцу. Что будет очень плохо, если он сам обнаружит, что в той квартире живут посторонние люди. Могло получиться еще хуже, чем с Марком.
Спускаясь вниз по лестнице, Мишель попытался дозвониться до отца, но тот не отвечал. Он мог сейчас быть на территории и снова оставить телефон у себя в кабинете, а мог просто обижаться на Мишеля. Хотя, такого детского поведения у отца никогда не было. Мишель написал сообщение с просьбой перезвонить и пока остался доволен этим.
— Что так долго? — спросил Эшли, когда Мишель вернулся в такси. — Если ты богатый, почему живешь в таком старом доме?
— Старом? — Мишель захлопнул за собой дверь и с недоумением посмотрел на Эшли. Мишель всегда гордился своим домом. — Это памятник архитектуры!
— Музей, что ли?
Мишель отвернулся от Эшли и стал смотреть в свое окно.
Они снова приехали на окраину, в большой спальный район, весь состоящий из одинаковых десятиэтажных домов, построенных, наверное, уже лет пятьдесят назад. В попытке как-то украсить район, дома перекрасили в яркие цвета, и дом Мишеля оказался свежего зеленого цвета, украшенный желтыми и голубоватыми оттенками. В таких же тонах Мишель заметил новенькую детскую площадку перед входом, которой не было раньше. И снесли ряд металлических гаражей, вместо него строили какое-то одноэтажное здание, похожее на будущий магазин.
