Сейчас Мишелю нужно было увидеться с Эшли. Просто рассказать ему, почему так получилось, и когда Мишель все это исправит. И, может, спросить, нужна ли помощь. Эшли не должно было быть легко одному в чужом городе и с ребенком на руках.

В общежитие Мишель входил без прежнего волнения и по лестнице поднимался, почти не замечая других людей. Они уж точно на Мишеля никак не реагировали. Мишель только мог подумать, как это было глупо — думать, что все люди вокруг обязательно обращают на него внимание.

Он не особо надеялся найти Эшли именно здесь, но все равно постучал в дверь и стал с волнением ждать ответа. И даже обрадовался, когда услышал в комнате тяжелые шаги.

Но дверь ему открыл незнакомый большой альфа, пахнущий чем-то жареным. Он осмотрел Мишеля с ног до головы, втянул его запах и сразу же брезгливо хмыкнул.

— Твоего дружка арестовали. — Сказал он низким голосом. — Не ходи сюда больше.

Альфа хотел захлопнуть дверь, но Мишель схватился двумя руками за ручку.

— Постойте! — громко сказал он. — С ним братья были. Не знаете, где они?

— С чего мне знать. — Альфа недовольно нахмурился. — У нас был договор, что он живет один и никого не приводит, ни омег, ни друзей, ни даже каких-то братьев. И, вообще, передай там кому-нибудь своим, пусть вещи заберут до конца недели, иначе повыкидываю все. Как только договор закончится, так сразу!

— Хорошо. — Быстро кивнул Мишель. — Так вы не знаете, где они? Парень-омега и ребенок?

— Уехали куда-то! Не знаю!

Альфа закрыл дверь и повернул замок. Мишель больше не стал стучать, а еще немного постоял у двери, а потом вернулся на лестничную площадку и побрел вниз. Он спустился на пятый этаж, нашел ту самую дверь, за которой в сочельник они с Марком раздобыли бутылку вина и холодную курицу. Совсем уже без надежды постучал в нее и ответа не получил.

— Шелли на работе. — Сказал ему какой-то пацан, пробегающий мимо.

Мишель спустился вниз и вышел на улицу. Погода, действительно, была мерзкая. Влажный туман оседал на одежде и на коже, превращаясь в небольшие капельки льда. Все выглядело некрасивым и серым, и не было видно даже здания напротив. Солнца тоже не было. Только бескрайнее серое пространство над головой.

Мишель совсем не знал адреса и плохо помнил маршрут, но был уверен, что квартира Карима находится совсем недалеко от этого общежития. Мишель помнил, как Марк показывал на перекрестке эту самую улицу и объяснял, где он живет. Мишель знал, как выйти отсюда на тот перекресток, а дальше по памяти он мог добраться и до нужного дома. Если все правильно угадать и не заблудиться, получалось совсем немного. Каких-то минут двадцать-тридцать пешком. Мишель такое расстояние каждый день до школы проходил.

Приходилось несколько раз стаскивать с руки перчатку и сверяться с картой на телефоне. Туман мешал, не давая рассмотреть, что находится поблизости. В итоге Мишель забрел на узкую переполненную припаркованными автомобилями улочку с одинаковыми однотипными домами. И они были все похожи на дом Карима. Угадать было почти невозможно.

Мишель переходил от одного дома к другому, рассматривал похожие детские площадки и всматривался в окна. Руки окончательно замерзли, и уже дисплей телефона перестал реагировать на его нажатия. С носа текло, а шарф был полностью покрыт неприятной корочкой льда.

В конце концов, Мишель нашел похожий дом с похожей детской площадкой перед подъездом и с похожей металлической дверью. Мишель пробрался в подъезд, с радостью стянул шарф с лица и осмотрел желтые стены и серую лестницу. Точно такие же, как Мишель и запомнил. Он быстро взбежал на второй этаж и замер перед черной дерматиновой дверью. Это было оно. Все сходилось.

Обрадовавшись своей удаче, Мишель забыл поволноваться и сразу же нажал на звонок. И ничего не сработало. Мишель нажал еще раз, сильнее. Подержал палец подольше. Но было тихо. Тогда он постучался. Мягкая обивка двери заглушила его стук, но не успел Мишель постучать еще раз, как в квартире послушалось шевеление.

И когда уже дверь открывалась, Мишель занервничал, отступил на шаг назад, но бежать было уже поздно.

Перед ним стоял Карим. В пижаме в нежную розовую полоску он выглядел все равно немного свирепым, даже когда не говорил ничего плохого и даже, кажется, не возражал против гостей.

— Проходи. — Сказал он шепотом. — Только тихо, у меня сын заснул. На кухню иди.

В этой квартире после последнего визита Мишеля стало еще теснее. Небольшая прихожая была просто завалена верхней одеждой и обувью, а с запахами творилось просто что-то невероятное: здесь был сильный нейтральный запах младенца, запах родившего омеги, запах альфы, незнакомые Мишелю запахи, но родственные прежнему запаху Карима. И здесь был Эшли, который за день стал пахнуть еще сильнее. И запах молока, выпечки, талого снега от верхней одежды. У Мишеля кругом пошла голова.

— Эшли здесь? — тихо спросил Мишель, заранее зная ответ. Эшли был здесь. Запах вел на кухню.

Карим кивнул головой и ушел в единственную в этой квартире комнату, плотно прикрыв за собой дверь. Мишелю осталось только быстро стянуть ботинки, размотать шарф и расстегнуть куртку. Всего несколько шагов, и он уже стоял на пороге небольшой кухни. Эшли и Оливер были здесь. Эшли с прибранными в хвост волосами и в фартуке помешивал что-то в кастрюльке у плиты, а Олли медленно и с усердием нарезал морковку настоящим взрослым ножом.

— Чего ты пришел? — недоверчиво спросил Эшли, отворачиваясь от Мишеля. У него было покрасневшее лицо, а особенно глаза. И запах выдавал его раздражение и грусть.

— Хотел помочь?

— Чем?

Эшли накрыл кастрюльку крышкой и подошел к столу, за которым Олли все еще резал морковку. Забрал у ребенка нож и быстро закончил с нарезкой сам. Оливер, оставшись, без занятии, стал смотреть на Мишеля.

— Я не знаю, чем. — Проговорил Мишель, сглатывая противный комок в горле. — Если я могу что-то сделать. Я ничего не умею, правда. У меня ничего нет, только денег немного.

— С Марком что? — спросил Эшли, сбрасывая морковку в кастрюльку.

— Он обещал, если его арестуют еще раз, он купит мне собаку. — Сказал Оливер.

— Нет! — Эшли сумел прикрикнуть шепотом. — Никаких собак!

— Ну почему? — Оливер непоседливо закрутился на табуретке.

— У нас уже есть кошак.

На кухне было жарко и Мишелю пришлось снять с себя куртку. Рубашка под ней взмокла от пота, хотя руки и ноги у Мишеля все еще не согрелись после долгой прогулки по морозу.

— Марк позвонил Кариму, сказал, что разберется сам. — Эшли снова заговорил с Мишелем. — Он всегда сам разбирался, никто не лез. Операция послезавтра, ее не отложили. Марк обещал заплатить за стационар, но я пока свои деньги отдал. Вроде, все нормально.

Из комнаты так же тихо вышел Карим, пошел мимо Мишеля, задев его плечом в узком проходе и присел на второй свободный табурет.

— Олли, — позвал Карим милым голосом, — посиди в комнате, мы покурим, хорошо?

Оливер с готовностью спрыгнул с табуретки.

— Только не лезь к Джейми, он заснул.

Оливер ушел, а Эшли тут же открыл окно, впуская в душную кухню свежий морозный воздух. Они с Каримом достали одну пепельницу на двоих и закурили из одной пачки.

— Так что там произошло? — спросил Карим. — Вы переспали, ты несовершеннолетний и твои родители недовольны этим?

— Что-то типа того. — Мишель прислонился к косяку. — Они говорят, мой запах слишком плохой. Думают, как будто Марк мог меня заставить спать с ним.

— Бред! — фыркнул Эшли.

— Я был сегодня в клинике, сдал анализы. Завтра утром будет готово заключение. Останется отнести его в полицию и Марка отпустят.

Эшли все еще неодобрительно косился на Мишеля. Он резким нервным движением подносил руку к лицу, вдыхал табачный дым и шумно выпускал его в сторону приоткрытого окна. На включенной плите закипел готовящийся бульон в кастрюльке и Карим встал с места, чтобы убавить нагрев.

— Ты говорил, нужны деньги на лечение, — заговорил Мишель, обращаясь к Эшли, — пока Марка нет, я могу их дать.