— Мишель… — протянул отец растерянно.

— Марк не виноват. — Мишель постарался сохранить твердость в голосе, но сердце его уже сжималось от странного трепетного чувства к отцу. — Сделай так, чтобы его отпустили.

Участок стремительно пустел. По коридору уже не ходили люди, и телефоны звонили все меньше. Рабочий день давно подошел к концу, а на город надвигалась ночь. Мишель устал. Его ноги и руки были тяжелыми, двигались с трудом. Голова гудела. И психика была на грани.

Отец оказался обыкновенным человеком. Он не был всесильным взрослым. Он, наоборот, был очень уязвим. И он так же нуждался в помощи и поддержке. Старался сохранять для Мишеля видимость нормальной семьи и прятался на работе. Мишель пообещал себе, что когда-нибудь он обязательно позаботится и об отце. А пока что его моральных сил на все это не хватало. Отец же нашел омегу, впервые так долго встречался с кем-то и впервые привел своего любовника в дом. Отец должен был найти себе смысл в другом. Не в Мишеле.

— Когда я во всем разберусь. — Ответил отец глухо. — Когда я выясню, что ему от тебя нужно и когда точно узнаю, что он с тобой ничего не сделал.

— Моего слова недостаточно.

— Нет! Не бывает таких совпадений!

В коридоре раздались одинокие тяжелые шаги, и Мишель решил подождать с очередными словами. Но человек в коридоре не прошел мимо, а остановился прямо перед закрытой дверью. Мишель видел, как тень закрыла полоски света, пробирающиеся в кабинет через жалюзи. Потом Мишель почувствовал запах взрослого альфы, которым уже пропах весь этот кабинет. Хозяин кабинета для приличия постучал в собственную дверь и тут же открыл ее.

— Вы уже здесь, Генри. — Сказал он.

Этот альфа был высок и строен, на нем красиво сидела форма, и выглядел он разве что лет на тридцать с хвостиком. Разве что седые корни волос выдавали его возраст.

— Мы решили немного поговорить, Билли.

Этот Билли заинтересованно оглядел Мишеля. Мишель осмотрел его в ответ и даже сел ровнее на своем стуле. От этого полицейского сильно пахло Марком, а значит, он пришел только что от него.

— Где он? — спросил Мишель у этого альфы, игнорируя теперь отца.

— Уильям Макгиллан, молодой человек. — Занудным наставническим тоном сказал офицер, пока шел к своему пустующему креслу. — Приятно познакомиться.

— Где Марк? — повторил вопрос Мишель.

— Задержан на время. — Скучающим тоном сказал офицер.

— Почему?

— Это мы сейчас и выясним. Генри, возьми стул, присядь. — Он взмахом руки показал в один из углов, где примостился скромный пластиковый стул. — Не стой над душой.

Мишель снова закипал.

— Расскажете, молодой человек, про свои приключения в последние дни? — спросил неприятный офицер Уильям Макгиллан. — Очень ваш запах не сходится со всем, что я только что услышал.

— У меня имя есть. — Обиженно сказал Мишель, смотря исподлобья на гладкое лицо офицера.

— Вы же мне его не сказали.

— Да вы его знаете уже.

— Мишель, хватит! — слегка прикрикнул отец, и Мишель по привычке сразу сдался.

— У нас все было по согласию. — В который раз за этот день принялся объяснять Мишель. — Я уехал с ним, потому что так сам захотел. И я предупредил взрослых, вообще-то! Эйбел, муж дяди, знал. И Анджей, он…тоже родственник.

Мишель даже не подумал о том, что, возможно, в ответ на помощь он просто сдал Эйбела на растерзание отцу. Но нормально соображать он снова не мог. Он смотрел в скучающее лицо офицера, на котором застыла неприятная ухмылка, и понимал, что сейчас он должен убедить его. Хотя бы ради спокойствия Марка.

— Мы гуляли с ним по центру, — продолжил быстро объяснять Мишель, как только заметил, что этот офицер что-то собрался сказать, — мы на мосту сидели, на елку ходили и салют смотрели. Я отказался домой идти! Сам! Марк меня отвел к себе, и я его уговорил переспать со мной. А он не хотел, вы поняли?

Мишель немного приукрасил, немного промолчал. Например, про вино. За этот дерзкий побег стоило всю вину взять на себя. Его-то точно уж никто не арестует за совращение взрослого альфы.

— А запах? — спросил офицер. Хотя бы перестал ухмыляться.

— А что запах?

Мишель только сейчас заметил, как его тело было напряжено. Он вцепился руками в холодные ручки своего стула, он нагнулся вперед и уперся ногами в пол, готовый в любую секунду подскочить. Мишель попытался расслабиться.

— Горький запах с ярко выраженным альфьим мускусом от омеги часто ощущается, если он подвергся насилию. Чаще всего, сексуальному.

Мишель открыл рот и снова нагнулся вперед.

— Я не пахну так! — возмущенно сказал он.

— Ты пахнешь, Мишель. — Тихим и ласковым голосом сказал отец со стороны. — Если что-то было, или если ты боишься, просто скажи нам. Не надо рассказывать подробно, просто…

-Нет! — громко сказал Мишель в лицо отцу, а потом перевел взгляд на полицейского. — Он. Меня. Не насиловал.

И Мишель от злости пнул ножку стола.

Взрослые молчали, а Мишель глубоко дышал и пытался контролировать свой гнев. Он никогда таким прежде не был. Он никогда так не злился и никогда не пинал мебель. Но он устал уже повторять: Марк не виноват. Он не понимал, каким способом донести правду до отца и до полицейских. Как вообще, он мог надеяться на справедливость, когда отец выяснил их тайну?

— Генри, — сказал офицер, игнорируя Мишеля, — я запишу его слова о том, что парень не виновен и назначу ему врача и анализ на гормоны, чтобы все подтвердить. Если он говорит правду, мы не будем предъявлять обвинения.

— Я согласен на врача. — Выпалил Мишель.

— Могу я поговорить с ним? — спросил отец.

— Нет, — качнул головой офицер, и Мишель теперь был согласен с ним.

Мишель смотрел то на отца, сидевшего рядом с ним на маленьком складном стуле, то на полицейского, который отвернулся к гудящему компьютеру и теперь громко клацал мышкой. Отец знал. Мишель вдруг окончательно осознал, что отец все знал. Он считал, что сын самого ненавистного ему человека надругался над Мишелем, но пока что вел себя почти спокойно. Отец подключил полицию, разыскал Мишеля и поспособствовал аресту Марка. Но он больше не кричал на Мишеля как день назад.

— Ты что-то задумал? — спросил Мишель тихим голосом, смотря в уставшие и грустные глаза отца. — Хочешь запугать его? Или сговоришься со своими друзьями и засадишь его из-за этих выдумок? — Мишель кивнул в сторону отвлекшегося офицера. — Ты не имеешь права на это!

— Почему ты так решил?

Мишель взорвался:

— Я не твоя собственность!

— Почему ты думаешь, что я буду делать что-то специально? — отец наклонился немного вперед и оказался слишком близко с носом Мишеля. Его запах был другим. Он не был авторитетом.

Потому что это было очевидно.

— Ты гнал его даже когда не знал всего.

— Я был не прав.

— Он не нравится тебе!

— Да. — Легко согласился отец.

Мишель победно ухмыльнулся, когда получил признание, но улыбочка быстро сошла с его лица. И сердце снова быстро забилось от страха. Он же должен был выиграть эту битву. Он должен был помочь Марку сам, без помощи.

— Ваши направления, молодой человек. — Офицер раздраженно подтолкнул кучу бумаг в сторону отца. Мишель быстро протянул руку и забрал бумаги себе. — А ты, Генри, распишись здесь. Это его показания. Ты законный представитель.

— Несовершеннолетний — не человек, да? — зло пробормотал Мишель, просматривая отобранные бумаги. Там был целый список разных анализов и целых три специалиста.

— Человек. — Серьезно сказал офицер полиции Уильям Макгиллан. — Но все еще очень глупенький человек.

40

Мишель сжимал в руках выданные ему листы, молчал и всю дорогу смотрел в окно на сонный город. Вечер постепенно превращался в ночь, снегопад превратился в метель. И на душе у Мишеля было очень погано. Ему нельзя было увидеть Марка, ему нельзя было с ним поговорить и его не собирались отпускать ни этим вечером, ни следующим утром. Мишель даже не мог позвонить и записаться на прием к врачу, потому что у него не было с собой телефона.