— Через час буду. — Кивнул Мишель и первый сбросил звонок. Медленно опустил руку с телефоном себе на колени, потом накрыл ладонью кисть Марка и слегка сжал ее. Марк все так же одобряюще улыбался.

Мишель прикусил губу, пожевал ее, а потом сказал Марку:

— У тебя очень красивые глаза.

— Ну, спасибо. — Марк нахмурился. — Тебе надо одеться, а я пока найду кого-нибудь на машине, чтобы нас отвезли. Я поеду с тобой.

— Да на такси… — пробормотал Мишель.

— Можно и на нем. Ты одевайся, я пока проверю цены.

33

Они подобрали брошенную машину Марка и уже поехали на ней. На город снова опускались ранние сумерки, а небо с запада приобрело красивый розоватый оттенок, чем Мишель и любовался половину дороги. Что угодно, лишь бы не трястись как испуганный кролик перед непростым разговором с отцом. По свободным в честь праздника дорогам они добрались до центра слишком быстро и, когда Марк припарковался на обочине дороги напротив дома Мишеля, до назначенного времени оставалось еще минут двадцать.

Мишель посмотрел на темные окна своей квартиры. На эту сторону выходили оба широких окна прихожей, и в них не было ни намека на огонек и жизнь. Мишель перевел взгляд на Марка и еще раз втянул запах, перемешанный в закрытом салоне автомобиля. Его запах до сих пор менялся с каждым часом, раскрывался, приобретал пряные нотки, тяжелый мускусный шлейф, становился чем-то похожим на запах Марка, становился все сильнее. Отец заметит это сразу. И, возможно, проблема с ночным побегом отойдет на второй план перед более страшной, на взгляд отца, новостью.

Мишель собрал волосы в низкий хвост и натянул на голову шапку, крепче перехватил похудевший после подарка рюкзак и заговорил первым:

— Я пойду?

— Я с тобой. — Марк отстегнул ремень и погасил, работающий все это время в холостую, двигатель. В салоне автомобиля стало еще тише и еще беспокойней.

— Это плохая идея, наверное. — Тихо забормотал Мишель. — Мне-то точно ничего не грозит.

Мишель боялся за Марка. Отец был строг, иногда вспыльчив и крут на поворотах. Он часто пропадал на работе, часто пропускал праздники и выходные, но каким-то странным образом именно на Мишеле была сосредоточена вся его жизнь. Слишком сильно была. Пришло время поговорить с ним, объясниться и попросить что-то изменить. Отец, конечно, свыкнется и успокоится. Перестанет сердиться на Мишеля и за побег, и за то, что отдался альфе. Но на все это нужно было время. А сейчас Марку лучше было не показываться отцу на глаза. Марк был замечательным. Но Марку было всего двадцать лет, он был молодым альфой, у него не было больших средств и не было связей. У Марка была очень нехорошая фамилия, которую они еще долго будут скрывать. И Марк боялся сейчас. Он не улыбался, а хмурился и покусывал губу. Запах слегка выдавал его волнение, как и мелко подрагивающие руки.

Марк долго думал, а Мишель ждал, не торопясь выходить на холодную улицу и идти домой. Он нашел в кармане куртки ключ от квартиры и карточку от ворот, зажал их в кулаке. Розовое небо быстро темнело, пока они все еще сидели в машине. Салон погружался в темноту.

— Я пойду. — Повторил Марк. — Я увез тебя и потом сделал с тобой…это. Я должен объясниться.

— С тем мальчиком, с Луи, ты тоже так ходил? Или с другими твоими омегами?

— Там были другие обстоятельства. — Марк покачал головой. — У Луи отца не было, вообще-то. С его папой я встречался. У нас все по-другому было, тебе почти восемнадцать и никто бы не посчитал, что это рано. Для нас это было нормально.

— Вот именно. — Мишель снова выглянул в окно. — Это нормально.

— А сбегать и не брать с собой телефон — нет. — Твердо сказал Марк. — Поэтому я поднимусь с тобой. Могу подождать за дверью. Если ты сам не справишься, я вмешаюсь. Попробую хотя бы объясниться.

— Хорошо. — Согласился Мишель.

На самом деле им обоим было страшно. Все парочки, наверное, волновались перед первым знакомством с родителями. Но у них, правда, сложились не самые приятные обстоятельства — они все сделали за спиной отца и теперь шли к нему, потому что скрывать дальше не получилось бы.

Мишель со щелчком надавил на ручку и медленно открыл дверь. Марк сделал то же самое со своей стороны и по всему салону автомобиля промчался сквозной ветерок. Он унес с собой сконцентрированный запах их феромонов, немытых тел и волнения. Вдохнув свежий воздух, Мишель даже на секунду зажмурился и тряхнул головой. Еще раз глубоко вдохнул, набрался решимости и вышел из машины.

Марк хлопнул дверью, а машина весело пиликнула, становясь на сигнализацию. Мишель подождал, пока альфа обходил машину, чтобы оказаться рядом с ним.

— Подождешь меня на лестнице. — Заговорил он. — Я подготовлю его и попытаюсь познакомить с тобой. Только ему не нужно знать, кто ты.

Мишель поднял голову и посмотрел на серьезное лицо Марка. На улице зажигались фонари и окна квартир. Они бросали мягкие желтые тени на них, на лицо Марка и на блестящую серьгу у него в ухе. Хорошо бы было, чтобы отец ее не заметил.

Марк в ответ на его взгляд снова кивнул.

В молчании они открыли калитку и прошли во внутренний двор. Мишель в последний раз был здесь только сутки назад, но казалось ему, как будто прошло несколько лет после того как он уехал на черном блестящем автомобиле. И, правда, ночью он натворил достаточно. Марк был прав: нужно исправлять последствия.

Они обогнули расчищенную от снега детскую площадку и пустующие круглые клумбы в центре двора. Мишель стянул с рук перчатки, нашел холодную ладонь Марка и одобряюще сжал ее, пытаясь подбодрить. Они все делали правильно, и жалел Мишель, может, только об одном — что заставил отца волноваться целый день. Но по-другому вряд ли бы получилось.

На четвертом этаже в окне их кухни горел неяркий свет, а шторы были задернуты. Мишель поднял голову, постоял немного, пытаясь разглядеть хоть что-то. Потом все-таки подошел к входу и разблокировал тяжелую дверь.

— Проходи. — Шепнул он Марку.

Дом их был старой постройки, имел всего пять этажей и квадратный просторный холл, уходящий вверх на всю высоту здания с лестницей, марши которой огибали все четыре стены. Современные пластиковые панели, закрывающие перилла лестницы и не позволяющие с нее свалиться вниз, единственные выбивались из сделанной под старину отделки. Сейчас эти панели были обклеены мерцающими снежинками, а в самом центре холла, на небольшом деревянном постаменте жильцы установили елочку. Елочка была маленькая, неказисто украшенная игрушками, и от вида ее Мишелю стало как-то легче. Она была очень похожа на ту, фотографию которой присылал ему Марк.

Марк стоял рядом и с интересом крутил головой, поднятой вверх.

— Никогда раньше в таких домах не бывал. — Пробормотал он. — Как в старых фильмах.

— Таких раньше было много. В прошлом веке, как только город начал разрастаться, строили для людей богатых, которые могли позволить себе снять просторные квартиры. — Мишель снова сжал руку Марка. — Почти все такие дома снесли, когда земли стало не хватать. Остался только наш квартал.

Они немного помолчали.

— Нужно идти. — Сказал Мишель.

По лестнице они поднялись на четвертый этаж. Остановились на последнем марше перед небольшой площадкой, где напротив друг друга, разделенные темным начищенным паркетом, были две одинаковые двери. Та, что была справа и поближе к лестнице, вела в квартиру Мишеля.

— Подожди здесь. — Попросил Мишель.

Он отпустил ладонь Марка, снова сжал в кулаке ключ и уже в одиночестве поднялся на площадку. Желтый свет настенного светильника и небольшого рождественского фонарика отображался на дверном номерке и на гладкой поверхности длинного ключа. Мишель в последний раз остановился, еще раз посмотрел на Марка, хотел увидеть отблеск света в его глазах, но Марк смотрел сквозь прозрачную перегородку на раскинувшийся внизу холл. Мишель сглотнул от волнения, поднял подрагивающую руку и отпер дверь своим ключом.

Он еще даже успел уловить обрывок разговора, который тут же замолк, стоило ему отворить дверь. В Мишеля сразу же вместе с волной тепла ударили запахи родного дома. Пахло отцом, пахло прежним легким запахом самого Мишеля, разогретой едой и корицей от ароматического пакетика, подвешенного у входа. Свет нигде не горел кроме самой кухни, и Мишель, прикрыв дверь до небольшого зазора, прошел внутрь.