— Чего ты молчишь? — спросил Марк за спиной.

У Мишеля из груди вырвался громкий всхлип. Что он мог с собой таким поделать? Как он мог вдруг стать нормальным?

Мишель давился рыданиями. Холодный, уже почти зимний, воздух забирался в самые легкие, обжигая все внутри. Но Мишель не мог остановить это приступ очередных рыданий. Он понимал, насколько он жалок сейчас, насколько он уже достал всех этим своим характером, но не мог ничего сделать. Марк, где-то там далеко у него за спиной, не подходил ближе, не прикасался к нему и запах его уже почти не чувствовался.

Громко щелкнула зажигалка, и Мишель уже окончательно разрыдался.

— Я тоже уже хочу просто сесть и зареветь. — Громко за спиной говорил Марк. — Меня это, думаешь, не достало? Я про тебя каждый гребаный день думаю, я тебе позвонить хотел, но терпел, Берни же упрашивал дать тебе время успокоится. А что в итоге? Я не дождался твоего звонка, сам набрал, а меня просто заблокировали! — Мишель продолжал трястись. Он хотел повернуться и сказать Марку, что он его понимает, что это в нем проблема, что это он, Мишель, такая неспособная ни на что тряпка, не смог справится с собой и решил просто спрятаться от проблемы. Марк, снова не дождавшись ответа, заговорил дальше. — Папа с ума сходит, здоровье у него ни к черту. Эшли звонит и ревет, с мелким уже совсем не справляется, денег нет. А я срать на них на всех хотел, потому что каждую минуту к тебе хочу сорваться, а ты даже не отвечаешь на звонки! Что вот, блять, мне со всем этим делать, а?!

Мимо Мишеля вниз пролетел непотушенный окурок, прямо в гущу автомобилей внизу. Марк был зол, совсем уже не держал себя в руках.

Мишель от холода не чувствовал пальцы на руках, но лишь еще крепче сжал перила. Если бы не судорожные истеричные всхлипы, Мишель бы весь дрожал от холода.

У него никогда не было настоящих проблем. С ним всегда рядом были взрослые, которые говорили ему, как надо делать. Его обеспечивали, растили в любви и тепле, учили не только читать и писать, но быть добрым, вежливым и послушным. У него с самого рождения все было, и он не имел право на что-то жаловаться. Он ощущал жгучий стыд сейчас перед Марком и за его проблемы, и за свои слезы.

— Я не знаю. — Сказал Мишель, стоило ему только немного успокоиться. — Я струсил.

— Черт! Да я не хотел обвинять тебя. — Марк подошел ближе к Мишелю. Встал у него почти за спиной. Мишель снова почувствовал запах и немного успокоился, перестал вздрагивать от всхлипов. Как бы Марк сейчас ни орал и ни выражался, запах обещал защитить Мишеля, если тому это понадобится. Мишель повернулся. Марк бы очень близко, так близко, что Мишель видел его расширившиеся зрачки и поджившую ссадину на бледных замерзших губах.

— Ты ни в чем не виноват. — Заговорил Марк, сдерживая свою злость и гнев. Он уже почти взял себя в руки. — Я тогда ушел, потому что ты это все рассказал и я… я не справился с эмоциями. Я подумал, как будто ты тоже виноват, что отца убили. Извини. Мне понадобилось время, чтобы успокоиться.

Мишель долго смотрел в его глаза. Сейчас это был его прежний Марк, тот, который не пугал и который нравился Мишелю.

Солнце уже взошло, и город был освещен его холодным светом. Первый урок давно начался, а Мишель и не планировал на него идти. Он весь дрожал от холода и недавней истерики. Мокрые щеки быстро замерзали, как и руки. Марку было еще хуже.

— Ты замерз. — Сказал Мишель.

Марк лишь молча накинул на голову капюшон куртки и стал еще больше похож на сомнительную личность, с которыми Мишелю запрещалось общаться.

— Мы можем начать все с начала? — напрямую спросил Марк.

Мишель прикрыл глаза, медленно выдохнул воздух. Неожиданно, после слез ему стало легче. Почти спокойно. Так, как не было уже давно. Как будто Мишеля сейчас ничто не душило и ничто ему не мешало. Мост был до сих пор пуст, даже собачники сюда не заходили. Туман над городом рассеивался, уступал место солнечному свету, под которым свежий снег ослепительно блестел. Было холодно, очень холодно. Но и хорошо. Мишель как будто проснулся от долгой спячки.

— Я не могу перестать нервничать и бояться. — Признался он Марку. Так и нужно было с самого начала. — Это не выключается просто так. Но я думал о тебе. Ты мне снился.

— Я не требую от тебя быть каким-то другим. Я уже понял, какой ты плакса. — Он ухмыльнулся и сразу же поморщился. Все-таки корка на губах у него еще болела. — Мы можем решать проблемы вместе. Если будем друг другу доверять.

Мишель прикусил свою губу. До боли. Боль и холод отлично отрезвляли. Голова работала четко и ясно, больше не было ощущения, что она набита ватой.

То, что сейчас предлагал Марк — сложно. Берни всегда говорил Мишелю, что серьезные отношения — это не развлечения, это очень тяжелая работа над собой. Мишель не верил. Потому что Мишель верил в настоящую любовь из книжных историй.

Сейчас они даже не касались друг друга. Плечо Мишеля до сих пор чувствовало хватку Марка, его как будто обжигало. И Мишель знал, что, скорее всего, Марка он любит. Но сейчас все уже было по-другому. Совсем не так, как несколько недель назад. Сейчас Мишель понимал, перед какой серьезной работой он стоит.

— И ты будешь меня терпеть? — спросил он. — Даже если я не готов пока к отношениям? Если я такой эгоист, что попрошу тебя подождать?

— Я готов. — Ответил Марк. Мишель немного удивился, поднял на него взгляд. А Марк, наоборот, сгорбился, спрятал руки в карманы, а лицо под капюшоном. — Потому что у меня тоже куча загонов и обид, честно. Но для начала, ты бы мог убрать меня из черного списка?

Мишель лишь кивнул.

Он почему-то совершенно не ожидал, что у Марка тоже может быть каша в голове, что он тоже может бояться.

— Я бы мог тебе с другого номера звонить. — Вдруг усмехнулся он. Мишель лишь вздрогнул. Очень уж Марк походил сейчас на опасного типа с окраин. На отброса, как говорил Берни.

— Мы возьмем небольшую паузу. — Сказал он.

— Но я буду знать, что могу тебе позвонить, и ты ответишь?

— Да.

— Этого я и хотел. — Марк отошел от него еще дальше. — Ты вернешься в школу?

— Я пропустил урок. — Вздохнул Мишель.

— Это не страшно.

Мишель был согласен. На фоне сомнительного состояния его психики и нервной системы, совсем не страшно.

Они разошлись в разные стороны, так ни разу за этот разговор и не прикоснувшись друг к другу. Марк даже не стал провожать его до школы, а оставил Мишеля в одиночестве посреди пустого моста и пошел к противоположному его краю, туда, где можно было подняться ко входу в метро. Мишель же окончательно вытер глаза, крепче ухватил сумку и медленно побрел домой, даже не думая заворачивать в сторону лицея.

========== Глава 9 ==========

19

— Ты должен быть хорошим ребенком. — Говорил дедушка много лет назад, осматривая его содранные ладони. Мишель даже не плакал. — Хорошим — значит слушаться взрослых и не лазить на деревья, ты понял?

— Да. — Кивнул Мишель.

— Зачем полез?

— Анджей сказал, что я не смогу.

Дедушка присел перед ним на корточки и заглянул в глаза.

— Ты мог свалиться и свернуть себе шею. — Сказал он серьезным тоном, таким, что маленький Мишель весь сжался, готовясь быть отруганным. — Еще и лицо все испачкал, — он жестко потер пальцем его щеку, — ну ты же омега, не балуйся больше так. Вот приедет отец на выходных, а мне ему что рассказывать, что ты с дерева чуть не упал?

— Не надо рассказывать. — Доверчиво попросил Мишель. — Я больше не полезу.

— И драться ты тоже не будешь. Хорошие дети не дерутся.

Мишель согласно покивал.

А в прошлом году у них сменился учитель литературы. Теперь это был довольно молодой омега, мистер Линдманн. Он преподавал литературу в университете, а у них в лицее вел только несколько уроков у старших классов. Им повезло. Особенно Берни, который всегда любил поболтать на отвлеченные темы.

— Сегодня обсудим ваши сочинения. — Сказал мистер Линдманн на очередном уроке. Он медленно ходил по классу, раздавал ученикам рецензии на сданные недавно сочинения. От него шел очень приятный аромат корицы и еще каких-то других пряностей. Кожа у мистера Линдманна была смуглая, а черный строгий костюм лишь подчеркивал его странную притягательную красоту. Половина альф в классе уже влюбилась в него. — В общем, у вас довольно разные мнения о главном герое и об основной теме романа. Это хорошо, нам будет что обсудить.