— Ну уж нет. Одного тебя сейчас оставлять нельзя ни в коем случае.

— Ну говори тогда.

— Не у одного тебя кто-то умер! — вдруг разозлился Уилл. — Думаешь, мне не жаль Бьянку? Она была моим другом! А Нисса… она тоже умерла. А всё потому, что моя способность к исцелению не могла проснуться пораньше! И, думаешь, мне понравилось смотреть, как ты лежал там, весь в крови? Ты даже не представляешь, сколько было крови! Ты сумасшедший! Зачем, зачем ты туда понёсся? Зачем ты не дал Малкольму убить минотавра, когда он мог?

— Ну, знаешь. — Нико снова сел. — Я помню, ты задвигал что-то там про жертвенную смерть во имя спасения остальных. И знаешь что? Я тогда сказал, что это бред, и сейчас говорю. Чёрта с два я дал бы тебе так тупо умереть. А если ты сейчас пытаешься меня навести на мысль, что это ты виноват в смерти Бьянки, то ни черта у тебя не выйдет. Я знаю, кто виноват.

Уилл покачал головой и поднялся, вдруг пошатнувшись и чуть не упав на Нико. Тот успел перехватить его за талию.

— Минотавр успел тебя задеть? — озабоченно спросил он.

Уилл поспешно отстранился.

— Нет. Просто исцеление… отнимает силы. Это ничего. Просто нужно посидеть немного.

— Сколько времени прошло? — Нико покосился на окна. — Вечер уже?

— Полшестого. Нападений пока не было. Лев несильно задел Клариссу, а вот гидра прикончила двоих.

Нико кивнул и снова лёг, закрывая глаза. Перед глазами возникло последнее, что он видел до забытья: безжизненный пустой взгляд Бьянки, темнота и… взволнованное, испуганное лицо Уилла.

— Так… почему проснулась твоя способность? — негромко спросил он, давая Уиллу возможность сделать вид, что он не услышал.

Уилл вздохнул.

— Я пытался сказать тебе пару раз. И вообще сначала я думал, что ты знаешь. Но ты думал, что мне нравится Бьянка…

Нико стиснул зубы. Не хочет говорить — пусть не говорит.

Вдруг он ощутил какое-то движение воздуха и распахнул глаза.

Уилл склонился над ним, выглядя непривычно серьёзным. Встретившись с Нико взглядом, он прикрыл глаза и, подавшись вниз, вдруг коснулся его губ своими.

Отстранился он мгновенно и, покачнувшись, отошёл к стене и сел там на стул рядом со столиком с бинтами и прочим, будто бы сосредоточившись на их сортировке.

Нико торопливо перевернулся на бок, оказываясь к нему спиной.

Что сейчас произошло?

Он не мог… не мог нравиться Уиллу. Даже сейчас мозг зависал на слове «нравиться», словно спрашивая: «Уверены, что хотите употребить именно это слово?».

Невидящим взглядом Нико уставился в стену.

Всё неправильно! Он должен сейчас оплакивать смерть сестры, Уилл не имел никакого права… отвлекать его… целовать его… чувствовать к нему что-то.

Чтобы Нико кому-то понравился? Смешно!

И уж тем более Уиллу! Чудесному, общительному, остроумному, красивому, обаятельному…

Нет, это определённо не то направление, которое должны были принять его мысли.

Бьянка…

У него вдруг возникло отчётливое ощущение, что Бьянка знала.

Нико зажмурился.

Нет, он просто бредит. После раны.

В голове тут же услужливо возник образ опускающейся на его грудь львиной лапы, и он едва сдержал крик.

А в следующее мгновение павильон заполнился шагами и голосами: пришло время ужина.

Нико и сам хотел бы поесть, но предпочёл сделать вид, что спит, а вскоре и правда уснул.

Когда он проснулся, было уже темно. Рядом никого не было, и, судя по шуму, который его разбудил, произошло новое нападение. Со стороны колодца доносились нечеловеческие вопли, и сложно было понять, победные они или предсмертные.

Нико вскочил на ноги, чуть покачнулся, но решил, что чувствует себя гораздо лучше. Хотелось есть и в туалет, но это могло подождать; сначала нужно было мчаться на битву. Он огляделся в поисках подходящего оружия и с удивлением обнаружил на подоконнике свой меч. Где он его потерял? Кажется, он даже вонзил его в немейского льва… да, это его и разъярило и заставило отвлечься от почти добитого минотавра.

Чёрт, это был очень глупый поступок. Вместо того чтобы предоставить чудовищам разобраться друг с другом, он отвлёк их гнев на себя.

Поморщившись, Нико схватил меч и бросился к выходу, но в дверях возник знакомый силуэт.

— Так и знал, что ты проснулся и бросился в бой, — сказал Уилл. — Ну-ка отложи меч.

— Я в порядке.

— Хорошо. Но это нападение уже отбито.

Нико с сомнением нахмурился.

— Да ладно?

— Эмпусы, — пояснил Уилл и, не увидев в его глазах понимания, пояснил: — Такие генно-модифицированные вампиры. Их была целая толпа, я уж думал, пиши пропало… они ещё и явились, когда почти все спали, будто поджидали… но их всех перетоптал слон.

— Какой ещё слон? — раздражённо спросил Нико.

— Фрэнк.

— Метафора так себе.

— Это не метафора. Он превратился в слона. Не слышал, как они верещали?

— Фрэнк умеет превращаться в слона?

— Вроде как в любое животное… ты уверен, что в порядке?

Нико тряхнул головой.

— Пойду отолью, а потом поем и буду в порядке.

— Ладно. — Уилл отступил в сторону. — Отдай только меч.

Нико не хотелось с ним спорить.

После сытного ужина он почувствовал себя живым. Пока он ел, в павильон притащили ещё несколько раненых; у большинства были лёгкие ранения, и Уилл перевязал их, а вот Фрэнк был весь в крови и дышал с присвистом. Уилл пытался исцелить его прикосновением, но ничего не выходило.

— Чёрт. — Уилл прижал кулаки ко лбу. — Чёрт. Что я делаю не так? Я же пытаюсь!

— Может, это как с Джейсоном, — мягко сказала Аннабет, опустив ладонь ему на плечо. — Одна молния здорово его вымотала, и он долго не был способен на новую.

— Но я уже восстановился!

— Может, есть временные ограничения? — предположила Аннабет. — Например, одно исцеление в сутки.

Уилл вздохнул.

— Сколько до полуночи?

— Восемь минут.

Уилл кивнул.

— Он продержится. Слышишь, Фрэнк? Держись. Ещё немного.

У Нико сжалось сердце от того, как много боли и сопереживания было в голосе Уилла. Он как наяву увидел его, пытающегося исцелить Бьянку и Ниссу, и обречённое бессилие в его глазах после их смерти.

Да, Уиллу сейчас было не легче, чем Нико, пусть он и не потерял родную сестру. Он потерял тех, кого, как считал, мог спасти. Ещё неизвестно, кому было хуже.

Вздохнув, Нико решил, что его личное горе подождёт. Если он не погибнет, его ждёт долгая жизнь, полная кошмаров и самобичевания, но он погибнет. Пусть лучше выживет Уилл, и пусть он не ненавидит себя за свои ошибки.

Поднявшись, Нико быстро ополоснул посуду и подошёл к ложу Фрэнка, тоже составленному из нескольких скамей. Рука Аннабет по-прежнему лежала на плече Уилла, и Нико опустил ладонь на второе.

— Ты сам поел? — спросил он. — Уверен, что восстановился?

— Уверен, — безжизненно ответил Уилл, вглядываясь в бледное лицо Фрэнка. Нико сжал его плечо сильнее:

— Спасибо, кстати.

Уилл озадаченно поднял на него взгляд.

— За что?

— За что? — переспросил Нико. — Ты мне вообще-то жизнь спас.

— А ты мне. — Уилл пожал плечами. — Спасибо.

— Каково это? — с любопытством спросила Аннабет. — Когда тебя исцеляют?

— Не очень. — Нико передёрнуло. — То есть нет, исцеление — это свет и всё такое, но поскольку в процессе ты заодно немножко умираешь…

— Хватит, — оборвал его Уилл. — Не вспоминай.

Они помолчали, но наконец Аннабет объявила:

— Полночь.

Уилл тут же опустил ладони на грудь Фрэнка и закрыл глаза. Нико увидел со стороны то, что, наверное, происходило и с ним; из ладоней Уилла заструился чистый свет, проник в раны — и те затянулись как по волшебству. Лицо Фрэнка вдруг снова обрело цвет, но Нико смотрел на Уилла, а тот, напротив, смертельно побледнел, и Нико торопливо оторвал его руки от груди Фрэнка.

— Хватит! — воскликнул он. — Получилось! Остановись!

Уилл чуть не рухнул со стула, и Нико перехватил его и оттащил к своим скамейкам, оставив Фрэнка на попечении остальных.