– Слушай, девочка, ты начинаешь действовать мне на нервы. Лучше тебе убраться с моей дороги. По-хорошему. – Последние слова я выделил, чтобы до этой оборванки дошла моя мысль.

Надоела уже. И добрым быть надоело. Еще чуть-чуть, и я сорвусь. И размажу ее, как букашку. Одним лишь щелчком пальцев.

Сильные мира сего это могут.

Править жизнями остальных.

Такой мелочи, как вот эта, что маячит передо мной.

Уже третий день.

Я стал большим человеком. В моих руках с некоторых пор огромная власть. И пользоваться я ею могу так, как мне заблагорассудится.

И я должен был счастлив, потому что стремился к этому все свои тридцать пять лет.

Я положил свою жизнь на то, чтобы встать у руля в компании отца и деда. Сделать его делом своей жизни.

Чтобы выжить из бизнеса всех: родных, компаньонов, конкурентов.

Чтобы победить.

Чтобы стать главным и получить все.

Безоговорочно.

И ради этой цели я пожертвовал всем.

Жизнью деда, который не выдержал того, в кого мы с братьями превратились в погоне за деньгами.

Отношениями с отцом, который больше трех лет со мной не разговаривал.

Отношениями с матерью, которая, пусть и неоткрыто, но осуждала мои действия.

Отношениями с женой, которая сбежала от меня в другую страну и перестала ею быть.

Отношениями с братьями, которые разбежались от меня в разные стороны.

Отношениями со своими пленниками и племянницами, некоторых из которых я вообще никогда не видел.

И отношениями со своей единственной дочерью, права на которую отдал Мише. Чтобы он отдал мне свои права на долю в бизнесе.

Вот такой вот я человек.

Отрекшийся от целого мира ради денег и власти.

Отрекшийся от своей плоти и крови.

– П-пожалуйста, нам нужна твоя помощь… я не смогу одна…

– Господи, что ты несешь? – устало прошептал я, потирая переносицу, прикрывая глаза. Даже не знаю, зачем я остановился. Наверное, чтобы сегодня уж точно расставить все точки над «i», пока эта мелкая идиотка не привлекла к себе всеобщее внимание своими идиотскими заявлениями.

Я нормально не спал уже много недель. Или месяцев. Если не мешали дела, то я мучился бессонницей. Я постоянно думал. О том, что бывшая жена сбежала от меня на другой конец света, посчитав монстром и тираном. О том, что даже мать, которая всегда была на моей стороне, сейчас стала чужой и отстранённой. О Мише, который напоследок заявил мне, что лучше бы у него был лишь один брат, подразумевая Мирослава. Я много, о чем думал на самом деле. И ни одна из этих мыслей не была приятной.

И сейчас был раздражен, потому что меня опять караулила эта наглая девчонка! Уже третий день она приходила к центральному офису и поджидала меня там. И проходила она не одна. С ребенком на руках. Младенцем. Который, как она утверждала, мой. Точнее, моя.

– Ее зовут Мила, это ваша дочь. Я клянусь Вам… Вы же можете сделать тест…

– Я даже не помню тебя, – прорычал я. Раздражение с утра ничто не помогало убрать. Ни кофе. Ни короткая поездка в офис без пробок, потому что я переселился в квартиру в центре, бросив дом, в котором мы с Алиной так и не сумели стать семьей.

А эта девка просто драконила демона внутри меня.

– Но я же работала у Вас!

Да, в особняке работало много людей. В том числе и много новых, которых я прежде не видел. Я не помнил их.

Спустя какое-то время после того, как дед умер, а все остальные разъехались, кто куда, я жил там, в семейном особняке. Но затем понял, что просто не могу находиться в этом огромном доме совсем один.

Я стремился к этому очень долго. Я шел к этому очень тяжело. Но когда получил, отчего-то оказалось, что цель моя была не оправдана. И стоила слишком дорого.

Поэтому вскоре я оттуда перебрался. И кто там работал, я понятия не имел. Оставил все дела на управляющего и окунулся в работу с головой.

– Мы… мы были вместе… это ваша дочь… – Наглая девка протянула ко мне сверток, но я лишь поморщился в ответ.

– Босс, убрать ее? – пробасил охранник позади меня.

– Не нужно, Иван. – Я покачал головой.

Раннее утро, на улице никого не было, нас никто не мог увидеть. В этом не было необходимости. Правда, если она продолжит упорствовать…

– Я понимаю, что у тебя, скорее всего, и впрямь какие-то проблемы. Наверняка, у тебя есть свои проблемы. Я понимаю, что ребенок в твоем возрасте… сколько тебе, кстати?

– Д-девятнадцать… – заикаясь, прошептала она, поднимая на меня свои огромные глаза.

– В общем, наверняка это такое себе, но привлечь меня к подобным глупостям не получится. И даже тест я делать не буду, потому что прекрасно помню, кто и когда бывает в моей постели.

– Вы в тот вечер были пьяны…

Да, она утверждала это уже третий день. Молодец, девка, ничем не побрезговала бы. Далеко пойдет. Да только беда в том, что я всегда и все прекрасно помнил. Напивался я крайне редко и после таких моментов ненавидел себя, считая это слабостью. Быть слабым я не мог себе позволить. Но даже в эти отвратительные часы я все прекрасно помнил. Такая вот особенность. Если бы эта маленькая, алчная девка действительно побывала в моей постели, я бы точно знал.

Ее там не было.

– В общем, ладно, девочка, я действительно все понимаю, но, вот, держи, это максимум того, что ты от меня получишь. – Так уж и быть, я сделал то, что сделал. Полез в карман пальто, достал портмоне. Выудил оттуда несколько оранжевых купюр и протянул их девчушке. Она замерла, глупо хлопая своими длинными ресницами. Словно не понимая, что я пытаюсь сделать. Тогда я засунул их в карман старой, потрепанной косухи, в которую «мать» моего ребенка была одета. Совершенно не по погоде, кстати говоря. Октябрь месяц, холодно. Похлопал ее по плечу и хотел было двинуться вперед, но остановился. Повернулся к своей собеседнице. – Если появишься на пороге моего офиса еще раз, вот он, – я кивком указал на Ивана, топтавшегося рядом, – очень детально и скрупулёзно объяснит тебе весь расклад дел. – Блондинка сглотнула и отступила на шаг назад, прижимая к себе маленький сверток. Да-да, понимаю. Я и сам был немаленьким, под два метра ростом, спорт любил и тренировался регулярно. Но даже я на фоне Ивана казался тощим подростком. Именно такое впечатление он и должен был производить на людей. – Будь умницей. Не приходи больше.

Стоило ли оно того?

Я часто задавался этим вопросом.

Стоило ли разрушать семью до основания, если по итогу я так и не смог стать счастливым? Более того, наоборот, я чувствовал себя как никогда одиноким, брошенным и несчастным одновременно.

Пустота, поселившаяся в сердце в ту самую секунду, когда я написал отказ от дочери, не уменьшалась. Она медленно, но постепенно разрасталась, захватывала все больше пространства и, в скором времени, обещала поглотить меня целиком.

Одиночество.

Еще недавно я жил в уютном доме, меня окружали вечно резвящиеся и кричащие дети, которые до невозможности раздражали. Рядом была не идеальная, но жена. Близкий человек.

Но все исчезло в одночасье.

Остались ценные бумаги. Бизнес. Особняк. Победа. И больше ничего.

Уже три года, как я не видел их. Алину и Мию. Матвея. Чуть больше года не общался с братьями. Даже не знал, что с ними. Они не брали трубку в те редкие разы, когда я звонил им.

Горечь и сожаление.

Вот все, что от меня осталось. Все, что у меня было на данный момент.

И иногда, в особо неудачные вечера, в тяжелые вечера, мне хотелось выть на луну и лезть на стенку. Только бы рядом кто-то был.

Родной. Близкий. Пусть и не идеальный.

Жаль, что это было уже невозможно.

То есть, конечно же, я мог завести новую семью. Еще раз жениться. Родить с новой женщиной еще одного ребенка. Или двух. Да, может быть, и трех, кто бы помешал?!