– Ммм, какая же ты упрямая, – с досадой промычал он, вжимаясь в меня изо всех сил, не желая оставлять моё тело.

Со стороны двери раздался звонкий стук, и на пороге возникла горничная – гладко причёсанная дама лет пятидесяти в круглых позолоченных очках на сухом лице.

– Доктор Росси, за вами прислали экипаж. У госпожи Хассель начались схватки, просят приехать немедленно.

Горничная моментально исчезла, ничем не выдав удивления или смущения. Должно быть, вид растрёпанной девицы, лежащей грудью на диване с задранными юбками и широко раздвинутыми ногами, был ей привычен.

– Чтоб их демоны растерзали, этих рожениц, – выругался Арио, застёгивая брюки и приглаживая ладонью волосы. – Родит лишь завтра к полудню, а лекаря подавай им сейчас!

– Это ведь очень больно… ну, схватки и роды, – сказала я, оправляя юбки. – Лекарь не будет лишним.

– Да, – кивнул доктор. – Больно, страшно и превращает изящные тела девушек в отвратительные свинские туши. Так что если будешь с кем-то другим, то не забудь о противозачаточных каплях. Я не переживу, если моё совершенство изуродует себя животом. Да и задания Гильдии ты с животом не сможешь исполнять.

Задания Гильдии… Вернувшись в квартиру Виктории, я решительно не знала, куда себя деть. За окнами было уже темно, но сон не шёл. Я металась по комнате, то зажигая свечи, то задувая их вновь, вдыхала едкий дымок фитилей и выглядывала в раскрытое окно на улицу, где ещё можно было увидеть поздних прохожих.

Мне вдруг захотелось вернуться к себе, в маленькое и уютное жильё Нальси неподалёку от студенческого квартала. Сбросить с себя иллюзию и подставить лицо под струи холодной воды в душевой. Как я радовалась, что могу целых полмесяца не возвращаться к бесцветной и убогой жизни одинокой Нальси, а теперь, что же – скучаю по ней? Быть такого не может.

Тем не менее назавтра мне пришлось обратиться к Нальси за помощью.

Заснула я лишь под утро, когда серо-синяя полоска неба между неплотно задёрнутыми шторами начала бледнеть и окрашиваться в розовый. Прохладный ветерок влетел в открытую форточку, принёс с собой запахи жимолости и липового цвета, омытых росой. Я натянула одеяло на уши и нос: после бессонной ночи меня слегка знобило. И внезапно провалилась в тревожный сон.

– Нальси, Нальси, где ты? – звал меня знакомый мужской голос.

Звал настойчиво и будто даже мягко, как хозяева подзывают потерявшуюся собачонку, но я знала, что всё это обман. Стоит мне высунуться, как меня схватят и потащат на костёр. Я пряталась в узком грязном переулке среди нагромождения старых бочек и гнилых ящиков. Под ногами кишели вспугнутые топотом сотен ног крысы, что-то гнало их прочь из города.

Опираясь на покрытые склизкой плесенью стены, я подобралась к углу дома и выглянула: город был заполнен чёрными клубами дыма, бушевал пожар. Горели не только костры, но и дома, и городская ратуша вместе с центральным парком, и брошенные на дороге экипажи, и телеги, и знакомый ларёк, в котором продавали пончики и леденцы на палочке.

– Я всё равно тебя найду! Ты за всё ответишь! – раздалось совсем рядом.

Ничего нельзя было разглядеть, всё заволакивало горьким туманом.

– Это не я! – закричала я в дымную темноту. – Меня нет. Меня никогда не было!

Горло сдавило удушьем, и я закашлялась. Он набросил на меня удавку или это инквизиторская магия? Чёрная, словно сотканная из сажи, тень с обсидиановыми глазами швырнула в меня заклинание паралича, и я упала навзничь, зная, что сердце остановится прежде, чем я ударюсь головой о брусчатку.

***

Я рывком подскочила на кровати. Сердце не остановилось – напротив, оно билось в бешеном ритме, грозясь разорвать грудную клетку. Ночная рубашка промокла от пота, волосы прилипли ко лбу. Откинув прочь одеяло, я села и сжала дрожащими ледяными пальцами пульсирующие виски. Потом осторожно спустила ноги на пол и отыскала мягкие тапочки. Это всего лишь сон, страшный сон.

Ничего не произошло: я в уютном гнёздышке Виктории, обставленном по последней городской моде. Изящная мебель, выкрашенная в цвет слоновой кости. Расшитый летящими алыми драконами коврик на полу. Букет поздних тюльпанов на столе – крупные, цвета спелой вишни, цветы клонят головки к вазе с заморскими фруктами. В хрустальном кувшине ледяная вода.

Учитель иллюзий предупреждал нас, что на время сна лучше по возможности возвращать себе натуральный облик, но я частенько пренебрегала этим правилом. Мне нравилось быть Викторией – соблазнительной красоткой, перед которой не смог устоять даже Арио Росси, известный целитель, семья которого занимает высокое положение в Орхилле.

И всё же иллюзия вытягивала много сил – не только магических, но и жизненных.

– Ладно, – сказала я сама себе, наполняя стакан водой. Руки тряслись так, что на скатерти расплескалась лужа. – Всё равно здесь никого нет.

Я отпила пару глотков обжигающе холодной жидкости (зачарованный стихийной магией кувшин не давал воде нагреваться) и прошлась по комнате взад и вперёд. Несколько замысловатых пассов вернули мне облик Нальси Фогель.

Иллюзии высшего порядка, натуральные и осязаемые, способные обмануть любого, удерживались сложными магическими ключами. Как и сокровищницы. Как и сундуки. Как и та шкатулка, в которую граф Пер Ланнер кладёт на ночь перстень Небесный глаз.

Тщательно отворачиваясь от зеркала, я прохаживалась по покоям и думала о предстоящем задании. Сегодня вечером мне должны передать приглашение на приём. Неизвестно, чьё имя будет указано в открытке. Возможно, придётся опробовать совсем новый образ, а на подготовку у меня будет не более двух-трёх дней. Нужно будет всё обсудить с Арио – мой наряд, порядок действий и путь отступления на случай провала.

В отличие от доктора, я не могла телепортироваться, у меня не было ни разрешения, ни кристалла, открывающего портал. Телепортацией в нашей стране имели право пользоваться лишь представители власти и целители, все остальные могли только ходить пешком и ездить верхом. Что за заклинание охраняет шкатулку графа? Как всё предусмотреть?

За раздумьями над всеми этими вопросами я незаметно отвлеклась от дурного сна и пришла в себя. Да, жизнь Виктории была временами опасной, но какой же яркой! Волнующие встречи с Арио, посиделки в закрытом клубе «Три совы», поручения Гильдии, требующие максимальной концентрации магических умений, мастерства и ловкости. И награды, несравнимые с жалкими грошами, которые зарабатывала Нальси, маскируя морщины высокородных старух.

– Небесный глаз, хм, – хмыкнула я, прикидывая, куда спрятать кольцо.

В том, что мне удастся им завладеть, я почти не сомневалась. Но этот перстень был непрост.

Миралит подавляет природный дар мага. И я понятия не имею, как он повлияет на иллюзионную внешность, если я к нему прикоснусь. Хорошо, надену перчатки или возьму с собой щипцы, после чего положу похищенное в кожаный кошель. А что если этот материал действует и на расстоянии? Если придётся удирать, то я не сумею открывать двери или прикрываться невидимостью без моего дара. Мне не хватало сведений, и я поняла это только сейчас. Эх, хорошо, что не в ночь приёма, а то иногда я вспоминаю о важной детали в самый последний момент!

Забывшись, я всё-таки посмотрела на своё отражение. Растрёпанная белокурая девушка взглянула на меня светло-голубыми глазами и пожала худыми плечиками. Она словно удивлялась тому, что я скачу по комнате и гадаю, что мне делать, вместо того чтобы пойти в библиотеку и найти как можно больше информации о миралите. Прямо сейчас.

– Ты права, время ещё есть, – прошептала я и взялась за расчёску. – Целый день впереди.

Было немного досадно, что идти надо в истинном обличье, но ничего не поделаешь: пропуск в Академию и читательский билет были выданы на имя Нальси.

***

Величественные залы и коридоры Академии магии были пусты. Приближался праздник летнего солнцестояния, почти все студенты уже сдали экзамены и разъехались по домам. Ступая по чисто выметенной лестнице из белого мрамора, я невольно погрузилась в воспоминания. Когда-то я так же тихо и неуверенно шла в академическую канцелярию, чтобы подать заявление на участие во вступительных испытаниях. Тогда я и подумать не могла о том, что, получив диплом, стану жить двойной жизнью. Магия восхищала меня. Единственное, о чём я мечтала, – изучить и подчинить себе дар, скрытый в моей крови.