Диана ахнула, едва не выронив кофейник, а Лео нахмурился.

– Почему вы приехали к нам, инспектор? – спросил он. – Вы нас в чём-то подозреваете?

Кристофер позволил себе слабую улыбку:

– Моя мать, Ингри, владелица «Аркадии», утверждает, что вы – хорошие люди. А я всегда был склонен доверять суждениям этой женщины. Мне позарез нужен свежий взгляд со стороны, чтобы найти Сару. А вы не местные. Что-то может выбиваться из общей картины – что-то, что можно заметить лишь со стороны. Есть какие-нибудь соображения?

– Значит, за горной улыбкой прячется оскал, – пробормотал Лео и погрузился в размышления.

Диана поставила полицейскому кружку кофе и сунула следом блюдце с печеньями.

– Почему дети всё еще свободно разгуливают по Лиллехейму? Почему жители до сих пор не оповещены о случившемся?

Кристофер спокойно выдержал взгляд женщины, которая находилась в шаге от того, чтобы прийти в бешенство. Так же стойко он сейчас выдерживал напор собственных тревожных предчувствий.

– Потому что связи в привычном ее понимании нет. Сотовая, спутниковая – ничего. Только рации с радиусом работы в двадцать километров и стационарные телефоны, закольцованные на Лиллехейме. Лишь благодаря этому старью Лисбет Мартинсен удалось связаться с участком.

– И Подкова Хьёрикен, как экран, и без того ограничивает эти скудные возможности? – предположил Лео.

– Да.

– Мы должны найти Диму, – решительно заявила Диана. Взглянула на мужа: – Ты должен притащить домой этого чертова мальчишку!

– Я? – удивился Лео.

– Да. Потому что я отправлюсь на «Химмелфангер». Проблемы со связью могут быть связаны со вчерашним облаком.

– Хорошо, а я пока оббегу Лиллехейм на своих двоих и буду надрывать глотку.

Диана без труда распознала сарказм в голосе супруга. Но прежде чем она успела достать жало пятнадцатилетней семейной жизни, вклинился инспектор.

– Сержант Карсен как раз занята организацией поисков. Среди прочего каждого несовершеннолетнего отправят домой. А теперь, прошу, успокойтесь и скажите, что, по-вашему, выбивается из общей картины?

Лео и Диана обменялись многозначительными взглядами. Конечно же, они вчера обсудили Лиллехейм и перемыли косточки его жителям, не без этого.

– Если окружение девочки и ее матери ни при чём, то, я думаю, нужно начать с этого вашего Шакальника, – произнес Лео.

– Чутье писателя?

– Называйте как хотите. Но людей с расстройствами психики, как и только что отбывших тюремный срок, необходимо проверять в первую очередь.

Кристофер кивнул. Микаэль Скоглунн являлся частью Лиллехейма и в некотором роде не отличался от малозаметного пятна на стене. Не замечаешь, пока не приглядишься.

– Это очевидно, – наконец согласился он и поднялся. К кофе, от которого тянуло водопроводом, он так и не притронулся.

– А каким образом вы организуете поиски, если нет связи? – поинтересовался Лео и тоже встал, чтобы проводить полицейского.

– Мы обзвоним всех, у кого в Лиллехейме еще остались стационарные телефоны, и попросим собраться у полицейского участка для координации поисков. Выдадим рации из хранилища.

– А почему бы не использовать автоматизированную систему централизованного оповещения?

Кристофер ответил виноватой улыбкой:

– Она неисправна.

– А вы? – поинтересовалась Диана у инспектора, подходя к парадной двери со всеми. – Чем будете заняты вы?

Вопрос, заданный третий раз за утро, окончательно испортил Кристоферу настроение.

– Я отправлюсь в Мушёэн: для поисков нужны люди и техника.

– Кристофер, почему ты не сказал, что хозяин этого дома пропал вместе с семьей?

– Потому что я не верю, что в Лиллехейме обитает зло.

Оставив чету Хегай осмысливать незавидное положение вещей, отравившее утро четвертого августа, Кристофер вернулся в машину. Был ли Микаэль Скоглунн причастен к пропаже ребенка? Мог ли бывший шахтер найти новый смысл в жизни: например, в похищении десятилетних девочек? Ненавидел ли человек по кличке Шакальник директора шахты настолько сильно, что мог прикончить его вместе с семьей?

Инспектор включил рацию:

– Берит, это Кристофер. Прием.

– Слушаю тебя, Крис.

– Надо проверить Микаэля Скоглунн.

– Шакальника? Он же безвылазно сидит дома и вечно что-то строгает.

– А если слухи правдивы – и это он устроил обвал на «Гунфьель»? Что ему мешает продолжить в том же духе?

– Спустя столько лет?

– Возможно, у него появился повод. Ладно, не бери в голову, я сам к нему заеду, как вернусь. Отбой.

Вместе с шумом заработавшего мотора к Кристоферу пришла необъяснимая уверенность в том, что он в последний раз видит Лиллехейм.

Раздался хлопок, и Берит с раздражением обернулась. Сульвай Арнтсен, сидевшая за стойкой приема обращений, увлеченно выдувала розовые пузыри из жевательной резинки. Она с безразличием просматривала телефонный справочник Лиллехейма. Запах кислой вишни, крепнувший с каждым уничтоженным пузырем, заполнял полицейский участок.

– А можно энергию рта направить на оповещение жителей? – уточнила Берит, с трудом держа себя в руках.

– Как скажешь, сержант, – протянула Сульвай и выдула еще один пузырь, после чего соизволила набрать какой-то номер. Но даже это она выполняла с таким видом, будто делала одолжение всему миру.

Берит знала, что Сульвай недолюбливает ее, и понимала, что причиной тому была их разница в возрасте. Двадцать шесть – ее, Берит Карсен, сержанта. И тридцать пять – у любительницы пожевать. Кристофер со своими тридцатью увяз как раз между ними, но он никогда не заставал вот такие выходки Сульвай. Обладательница мясистых губ и глубокого декольте, в котором, если покопаться, можно было добраться до нефти, изводила лишь Берит.

Девушка попыталась отстраниться от чавканья и уставилась в монитор, просматривая базу телефонных номеров жителей Лиллехейма. Первой решила позвонить Ингри Орхус, матери Кристофера. По какой причине? Возможно, где-то на подсознательном уровне она хотела утереть нос Сульвай. Неужели они обе боролись за внимание инспектора?

Берит подавила неуместную улыбку и принялась нажимать клавиши белого телефона, который не мешало бы почистить. Сейчас полдесятого, а значит, Ингри Орхус уже в «Аркадии».

После трех гудков в динамике раздался знакомый голос:

– Бакалейная лавка «Аркадия». Мы стары, но вкусны. Чего желаете?

– Ингри, это Берит. Нужно твое содействие.

– Да, конечно. Что случилось? И где Кристофер? Вчера привезли его любимую консервированную говядину, но я забыла упомянуть о ней. А теперь не дозвониться.

– Сейчас весь Лиллехейм испытывает проблемы со связью. Кристофер как раз на пути в Мушёэн – чтобы решить эту проблему… и еще одну.

– Еще одну? – В голосе Ингри послышались колокольчики тревоги, словно эта самая «еще одна» имела прямое отношение к ней.

– Да. – Берит перевела глаза на заготовленный текст, в котором постаралась кратко сформулировать основную мысль. – Сегодня ночью пропала Сара Мартинсен, десятилетняя девочка, проживающая на Бипаркен. Судя по всему, ее похитили прямо из собственного дома. – На другом конце повисло молчание, и сержант забеспокоилась, не оборвалась ли связь. – Ингри, ты еще здесь? Алло?

– Да. Да, я слушаю. Взяла ручку. Продолжай. – Голос Ингри потерял всякую выразительность.

Берит продиктовала приметы девочки, записанные со слов матери: рост – около ста сорока сантиметров, вес – чуть за тридцать два килограмма. Затем описала, в чём, предположительно, был ребенок на момент похищения: зеленая майка на бретелях и такого же цвета шортики. На заднем фоне Сульвай что-то монотонно говорила в телефонную трубку.

Потом Берит взяла фотографию, полученную от Лисбет. Снимок предстояло размножить, добавив к нему не самые радостные фразы о пропаже ребенка. На фотографии Сара стояла с воздушным шариком перед тортом, на котором разноцветными огоньками горели десять свечек. Голубые глаза, чуть белые губы, типично норвежские, и совершенно нетипичные черные волосы по плечи. Всё это Берит со всей тщательностью проговорила.