Дальнейшие события произошли мгновенно. Женщина замахнулась на Гэвиуса, но его брат ловко поймал её ладонь. Она прижалась к Витусу и осипшим голосом стала шептать вещи немыслимые, сказочные: что-то про стальные когти, мутационные вмешательства и иные загадочные вещи. Всё закончилось тем, что стража попросила даму покинуть замок, а семейка Гальего отправилась к телеге. Ещё долго по коридорам замка бродило эхо незнакомки, вмещающее в себя самые нелестные высказывания.

Барон был горд за отпрыска. Улыбка не сходила с губ старика ровно до тех пор, пока Витус не объявил, что он отказался от места подле Мордекайзера и предпочёл свободу, нежели власть и силу. Теперь лицо Борова перекосила гримаса ненависти, казалось, ещё секунда и он напрыгнет на лесного мальчика в порыве ярости, заставив его заплатить за совершённую глупость. Но вместо этого барон сокрушённо плёлся за братьями, один из которых был особенно рад. Ещё бы, тесть наконец-то был поставлен на место.

К повозке возвращались в тишине, каждый в болоте своих мыслей.

***

Не передать словами, насколько горд был Патриций своим учеником. Он крепко обнял Витуса, стоило тому попасться в поле его зрения. Добродушная улыбка мужчины, его тёплый взгляд — всё это помогло успокоить внутренние переживания юноши, чей отец косился на него как на врага народа. И это была правда: барон поставил слишком многое на эту встречу, и теперь, по глупости сына, потерял всё. Обида затаилась в сердце старика, но он молчал, понимая, что может произойти, стоит младшему отпрыску разнервничаться.

Обратная дорога заняла чуть больше недели. По прибытию к родному очагу семейка разошлась кто куда, что лишь укрепило вину Витуса перед отцом. Барон тут же заперся в вином погребе, Гэвиус без особого энтузиазма поплёлся к невесте, а учитель и ученик собрались в кузне, где устроили небольшую пирушку с Бернольдом и Антуанеттой.

Кажется, всё возвращалось на круги своя и каждый последующий день был всё более умиротворённым. Но Витус знал наверняка: его жизнь разделилась на "до" и "после". Колесо судьбы совершило поворот…

Витус никогда не страшился монотонной работы, вот и сейчас с энтузиазмом проходится молотом по раскалённой заготовке. Возможно, через несколько часов она станет ножом или же мечом, а быть может, отправится к отходам, как очередная неудача. Юноша всегда увлекался работой, не замечая, как быстро проходят день и отведённые часы в кузне. Обычно Антуанетта вырывала лесного мальчика из океана грёз, но сегодня это сделал Патриций, крепко приобняв ученика.

— У меня для тебя отличные новости, малыш!

Витус дал понять, что слушает, но работу не остановил.

— Видно, я слишком надоел барону, поэтому он меня увольняет, вернее будет сказать, отказывается от услуг учителя. И очень вовремя, скажу я тебе, потому как наше обучение подходит к концу, и я с гордостью на сердце могу сказать, что подготовил отличного бойца!

Юноша не мог остановить ковки, но удары молота потеряли ритм, стали хаотичными. Более того, он не понимал, отчего Патриций радуется концу обучения, ведь это означает, что их пути разойдутся. Впрочем, Витус боялся неизвестности, следующей за концом обучения, а не потери учителя.

— Но, маэстро Патриций, что будет дальше?

— А? Дальше? Ну, это ты уже сам решай, перспективы у тебя огромные. Но мой тебе совет: отправляйся в путешествие по Рунтерре! Вот увидишь, жалеть не придётся.

Молот стукнул в последний раз — повисшая тишина была чужой. Юноша глядел на своё творение — небольшой ножик, созданный на замену предыдущего, оставленного в плоти одного из бойцов Мордекайзера на арене ровно полгода назад.

— Путешествие? — с недоверием в голосе спросил Витус, понурив плечи.

— Да, ягнёночек, через терни к звёздам!

***

Шум городской жизни помогал отвлечься от назойливых мыслей. Проходясь по малолюдным улочкам, Витус размышлял о словах учителя и о своём дальнейшем пути. Предложение Патриция было заманчивым, однако оно подразумевало одиночные скитания по Рунтерре, а это по-настоящему пугало юношу. Нет, в своих силах он не сомневался, но страх неизвестности, боязнь выйти из зоны комфорта становились лозами, окутывающими сердце, острыми кончиками шипов, вонзающимися в плоть. Отпрыск барона думал и в думах своих вышел за пределы города, зайдя на уже знакомую поляну.

События годовой давности пронеслись перед глазами: крики детей, ненасытный голод, вкус плоти во рту. С тех пор утекло много воды, и теперь Витус ощущает себя совершенно иначе. Если раньше ему было сложно контролировать жажду крови и свои инстинкты, то сейчас это стало заметно проще. Он будто бы открыл некую тайну, что была скрыта за семью печатями; стал обладателем знаний, доступным лишь избранным. Витус повзрослел.

В пруду неподалёку плескались карасики, ещё не подозревая, что завтра утром дед Бридер придёт по их рыбьи души и наловит себе на уху. На ветках строили гнёзда птицы под музыкальное сопровождение собратьев. Лес жил своей жизнью. Здесь чувствовалась свобода, в которой Витус так нуждался, но сейчас он отдал бы многое, чтобы его посадили на цепь и отдавали бы указания. Делать шаги, а после отвечать за последствия — это так волнительно!

Послышался скулёж. Он стал гвоздём, проходящим по стали, ударом молота в кузне, звоном колокола в пустой зале, то есть был инородным. Юноша незамедлительно отправился на источник звука и вскоре обнаружил истекающего кровью волка. Хищник припал к земле, сокрушённо опустив голову; грудь его тяжело вздымалась, а взгляд утратил былой задор. Бордовая субстанция была повсюду: на траве, стволе дерева, земле…

Витус стал медленно подбираться к волку, стараясь не совершать резких движений. Патриций обучил его первой помощи и перевязке ран; самое время применить знания на практике! Расстояние между двумя видами стремительно сокращалось и вскоре исчезло. Юноша припал на колено, вытянул ладони перед собой. На них опустилась волчья морда; хищник позволял себя осматривать. Одного взгляда хватало, чтобы понять — дела хуже некуда.

Возможно, отпрыску барона показалось, а возможно, и правда взгляд лесного жителя был умоляющим, будто бы тот просил если не помочь, то хотя бы облегчить страдания. На него охотились с самострелов, а три торчащих, глубоко вошедших болта лишь подтверждали теорию Витуса. Вскоре в полумёртвого хищника прилетел ещё один снаряд, а после несколько охотников вынырнули из кустов.

Их взгляды остановились на Витусе, а после они приняли решение ретироваться подобру-поздорову. Юношу обуяла печаль, он глядел в стеклянные глаза волка, проходился ладонью по безжизненному телу, которое отныне станет кормом, а после — удобрением для земли. На секунду вспыхнула мысль отомстить, ринуться за ними, выпуская своего внутреннего зверя. Но здравый смысл помешал ему совершить задуманное. Пожалуй, ещё никто не устраивал похорон волка. Что ж, Витус стал первым, кто предал земле тело лесного жителя…

***

После возвращения домой юноша ещё долго не мог прийти в себя, казалось, сознанием он всё ещё на той лесной поляне, держит мёртвого волка. Чтобы забыть об этих мыслях и найти покой, он принял решение отправиться в библиотеку, где его никто не побеспокоит. Только Витус выбрал книгу с интригующим названием «История благословленных островов», как тут же дверь с грохотом открылась и в библиотеку вошёл Гэвиус, радостно пританцовывая.

— Братец, я женюсь! — нарушая самое главное правило любой библиотеки, заявил молодой человек.

— Весь город это знает.

— Я женюсь на другой. Её папик устроит меня квартирмейстером при дворе. Ты представляешь, какая это должность?! За это нужно выпить.

— Я всё равно не пьянею, поэтому ты можешь…

— Не будь таким занудным, Витус, — Гэвиус в два шага оказался рядом с братом, опустив книгу. — Нельзя всю жизнь искать ответы. Пока ты их найдёшь, геморрой появится!

Сколько бы доводов ни приводил будущий жених, все они разбивались о нежелание Витуса покидать насиженное место и расставаться с рукописью. Понимая, что старшему отпрыску барона здесь ничего не светит, он сдался и отправился праздновать в гордом одиночестве. Наконец-то воцарилась тишина, но она не простояла долго — прозвенел колокол, приглашающий за стол.