— Все, молчу! — я благоразумно решила заткнуться, пока граф не потерял терпение и не передумал.

========== Глава 11. Время размышлений ==========

После завтрака я попросила разрешения увидеть брата. Граф позволил. Он отвел меня вниз, в подвал. Там нажал потайную кнопку, и одна из образующих стену плит отъехала в сторону совсем как в склепе. Мы спустились в подземные коридоры. По-моему, это был тот самый лабиринт, в котором плутала я, только вход с другой стороны. Граф подвел меня к большой камере, около которой сидели два охранника и сиротливо горел факел.

— Зажечь огонь! — приказал граф.

Охранники зажгли еще несколько факелов, и камера осветилась. Я увидела брата.

Он стоял, точнее, висел на цепях в центре комнаты. Руки разведены в стороны и прикованы к двум противоположным стенам. Голова опущена на грудь. Длинные волосы спутаны и все перепачканы засохшей кровью. Из одежды только брюки и рубашка, порванные и грязные.

Я зажала руками рот, чтобы не всхлипнуть.

— Эй, Ван Хельсинг! — насмешливо проговорил граф. — К тебе гости. Благодаря этой милой леди твоя никчемная жизнь продлится еще какое-то время. Я, правда, поначалу не хотел на это соглашаться, но она была так настойчива и так обворожительна, что я не устоял! — он расхохотался.

Скотина. Издевается. Каково брату его слушать? А слышит ли брат вообще или он без сознания?

Граф прикоснулся к моему плечу:

— Не буду вам мешать. Подожду наверху, — и вышел.

Я подошла к брату и осторожно погладила по окровавленной голове.

— Гэбриел, братишка, миленький…

Брат медленно поднял голову и открыл налитые кровью глаза. Лицо его было опухшим, все в ссадинах и кровоподтеках.

— Аликс? Неужели? — еле слышно проговорил он. Слова давались ему с большим трудом. — Дракула сказал, что я убил тебя.

— Нет, — я покачала головой. — Я жива. Видишь, даже смогла придти к тебе!

— Прости меня, сестра, — голова Гэбриела снова бессильно упала на грудь.

— Ну что ты… — я обняла его, и слезы градом покатились из глаз.

Какое-то время я просто стояла рядом и плакала, пальцами пытаясь вытереть кровь с лица брата, потом принялась его утешать:

— Граф обещал сохранить тебе жизнь, пока временно, но… Я клянусь, я обязательно что-нибудь придумаю, чтобы он тебя совсем отпустил!

Язык мой — враг мой! От избытка чувств я, похоже, забыла, с кем разговариваю. В полутьме глаза брата буквально полыхнули огнем ярости.

— Не смей! — зашипел он. — Слышишь, не смей перед ним унижаться! Я лучше сдохну здесь, чем приму подачку из его рук!

— Замолчи! — не выдержала я и прижала ладонь к его губам. — Больше не хочу слушать подобное! Мне надоела ваша вражда! Вы эгоисты и думаете только о себе, о том, как бы побольнее отомстить друг другу. А о моих чувствах не думает ни один из вас! — я прислонилась лбом ко лбу брата и горячо зашептала. — Пойми, я люблю его! Больше жизни люблю и все за него отдам! Но у тебя нет повода для волнений: я не твоя Анна и не покончу с собой, когда мы расстанемся, а буду жить дальше и радоваться, потому что граф не единственный, кто у меня есть!

Не знаю, пробрало брата или нет, но он молчал и больше не сверкал глазами. А я вдруг почувствовала себя очень уставшей. Все-таки подобные пешие прогулки и душевные переживания на следующий день после серьезного ранения — не так уж легки.

— Гэбриел, мне, пожалуй, пора, я должна отдохнуть, — я поцеловала брата в лоб. — Я завтра опять к тебе приду.

Мне показалось, что брат еле заметно кивнул. Или это в глазах помутилось? Придерживаясь за стены, я поплелась к выходу. Наверху меня ждал довольный граф.

— Как прошло свидание? — поинтересовался он.

— Великолепно! — я прижалась к нему. Якобы из-за нежности, но на самом деле, чтобы не упасть. — Влад, я понимаю, что это уже совсем нагло, но не мог бы ты хоть немного улучшить условия Гэбриела? Соломки в угол постелить, цепи частично снять…

Граф рассмеялся и поднял меня на руки.

— Я подумаю над этим. А пока тебе самой, пожалуй, нужно улучшить условия. Я имею в виду теплую постель и хороший здоровый сон.

На следующий день я завтракала в одиночестве — у графа нашлись какие-то неотложные дела. Он заявился ко мне сразу после трапезы: в красивом парадном камзоле, необычайно торжественный, молчаливый, и, что самое странное для него, застегнутый на все пуговицы. Проигнорировав мой удивленный взгляд, граф поздоровался и произнес:

— У меня к тебе серьезный разговор, Александра. Давай присядем.

Как я не люблю эти «серьезные разговоры»! Подобное начало не предвещает ничего хорошего. Так всегда говорят, когда хотят сообщить что-то неприятное, но с наименьшим для себя ущербом. Пожав плечами, я села в кресло и выжидающе уставилась на графа.

— Мы уже два месяца живем в замке, никому не показываясь на глаза, — начал объяснять он. — За это время я получил много приглашений на приемы, и на некоторых из них мне необходимо присутствовать. Поэтому вскоре я буду вынужден временно переехать в столицу, а ты — вернуться в свое поместье или тоже в город, как захочешь. Нужно решить, как быть дальше. Конечно, можно продолжать встречаться и так, было бы желание. Но ты сама понимаешь, что долго это продлиться не сможет.

Я понимала. Так же как понимала и то, куда клонит граф. Не сказать, чтобы я совсем не ожидала, нет, я знала, что рано или поздно этот разговор состоится, и была готова к нему. Но не сейчас… не сразу после того, как я… Вот и спасай после этого жизни мужчинам!

— Скажи, тебе хорошо со мной?

А это он к чему спрашивает? Хочет на прощание еще раз убедиться в своей неотразимости? Захотелось сказать что-нибудь колкое и обидное, но… зачем? Мне ведь действительно было неплохо.

— Да, мне было хорошо с тобой, — сделав ударение на слове «было», ответила я.

========== Глава 12. Я буду с тобой ==========

Граф усмехнулся, видимо, уловив настроение моего ответа. Взял меня за руку.

— Я больше не хочу, чтобы ты была моей любовницей. Не хочу, чтобы жила вдалеке от меня. Не хочу не иметь на тебя никаких прав. Закрой глаза!

Что-то непонятное. Какие-то неправильные слова при расставании. Тем не менее, я послушно зажмурилась. Граф что-то надел мне на палец.

— Открывай!

На моей руке сверкал необыкновенно красивый серебряный перстень с кроваво-красным рубином. Было видно, что вещь старинная, сейчас таких не делают. В недоумении я посмотрела на графа.

— Это фамильное украшение моей семьи, — пояснил он. — Уже несколько веков его носят все женщины нашего рода. А когда старшему сыну исполняется восемнадцать, мать отдает ему кольцо для того, чтобы тот впоследствии подарил его своей невесте. Я дарю его тебе. Ты хочешь быть графиней Дракулой и моей женой?

Подобного развития событий я ожидала меньше всего. Дар речи предательски покинул меня, а в голове крутилась какая-то ерунда. Граф смотрел на меня и ждал ответа, а я не знала, что ему сказать. Я никогда не хотела за него замуж. Не потому, что не любила, считала себя недостойной или недостаточно красивой, а потому что, в отличие от той же Анны, не привыкла мечтать о невозможных вещах. Ну не женятся такие мужчины в двадцать пять лет! А когда женятся, то выбирают либо принцессу, либо какую-нибудь необычайно яркую светскую львицу, потому что жены для них — прежде всего элемент имиджа. А я (хоть и считаю себя весьма привлекательной) — все же обычная дворянка из небогатой семьи.

— Ну, что скажешь?

— Я согласна.

Граф поднялся с кресла, встал передо мной на колени и крепко-крепко прижал к себе. Я обняла его, дотронулась до его волос и подумала, что все происходящее, должно быть, сон…

— У меня есть для тебя свадебный подарок, — поднявшись, граф лукаво улыбнулся и достал из кармана небольшой, чуть тронутый ржавчиной ключ. — Держи! Уверен, что он тебя порадует.

Хм… Ключ? От твоего замка? От твоей казны? От твоего сердца?

— Этим ключом открываются кандалы твоего брата. Я дарю тебе его жизнь. Можешь делать с ней, что захочешь: казнить, помиловать, отпустить… Что угодно и в любое время.