– Вот что тебя тревожит, – я вздохнул. – К сожалению, есть обстоятельства, против которых я не смогу пойти. Ты знаешь, почему я должен так поступить. Это чёртова политика.

– И мне придётся с этим мириться.

– Но и мне тоже придётся с этим мириться. Думаешь, мне легче? Если считаешь так, то зря. И да, Катрин тоже для меня много значит. Это правда. Я не знал, как тебе сказать об этом, и я рад, что ты сама всё поняла. Я никогда не смогу сделать выбор между вами. Если тебя это не устраивает, и ты решишь уйти, я пойму.

– Да? Вот как, значит? – Таня посмотрела на меня исподлобья. – Притащил меня сюда, а теперь выгоняешь?

– Нет, я не это хотел сказать... – начал я оправдываться, но Таня рассмеялась.

– Всё нормально, – сказала она. – Я просто должна была услышать это от тебя. Хотела, чтобы ты был со мной до конца честен, – Таня снова приняла серьёзный вид. – Но учти, если я однажды пойму, что все твои слова – лишь ветер, а ты окажешься самым обычным боярином, помешанным на землях, деньгах и своих исключительности и превосходстве, я уйду, и больше ты меня никогда не увидишь.

– Что ж, надеюсь, этого не произойдёт, – улыбнулся я.

Вот так я незаметно для самого себя стал тем, кому досталась судьба меня жизнь к лучшему в этом мире или хотя бы стране. Ну или, как минимум, в вотчине, которой мне предстояло владеть. Конечно, это будет сложно. И опасно. И всё же надо было постараться. Мне дана сила, куда большая, чем другим, а значит, и ответственность на мне лежит немалая. И от того, как я распоряжусь этой силой, скоро будут зависеть жизни сотен и тысяч людей.

Разумеется, я и сам не мог знать, как повернётся моя жизнь. Стану ли я эдаким народным благодетелем или обычным надменным боярином, чего так боялась Таня – этого даже я не мог сейчас знать. Но я был полон решимости остаться на первом пути.

Ну а сейчас предстояло разбираться с совсем другими проблемами. Я не знал, как среагируют Барятинские на моё возвращение, не знал, поддержит ли меня кто-то из боярских семей, или все воспримут моё появление в штыки. А ещё было похоже, что весь Союз сильных, до которого не добралась полиция, теперь обитает в нашей квартире, а значит тайное общество мне тоже ничем не поможет.

Сколько придётся ждать дружинника Андрея, который курировал деятельность арзамасской банды, я не знал. Решил высидеть три дня, а потом искать иной способ связаться с Птахиными. Возможно, даже лично поехать к Анне Васильевне, хоть это и было рискованно.

Но Птахины долго ждать не заставили. Уже на следующий день ближе к вечеру раздался телефонный звонок, и Ваня сообщил, что боярский дружинник сейчас находится в его доме. Не медля ни минуты, я поймал «парового извозчика» и отправился на встречу.

Андрей очень удивился, увидев меня. А ещё больше удивился, когда я попросил передать Анне Васильевне просьбу о личной встрече.

– Почему бы тебе не поехать самому? – спросил он.

– Я рассматривал этот вариант, – ответил я, – и он мне не подходит. Поэтому я прошу о встрече на нейтральной территории. Речь пойдёт о наследнике Птахиных.

– О чём именно? Мне нужна конкретика, – потребовал Андрей.

– Это касается его освобождения. У меня есть план, как это сделать. Но Анна Васильевна должна встретиться со мной лично. Ни с кем другим я разговаривать не стану. И встретимся мы здесь, в этом доме.

– Согласится ли она – вот вопрос. Насколько я знаю, у тебя неприятности с тайной полицией. Есть ли смысл роду с тобой связываться?

– А вот это пусть решит она сама, хорошо?

– Возможно, – пожал плечами Андрей. – Так и быть, передам твою просьбу. Но я ничего не гарантирую. Если Анна Васильевна посчитает нужным встретиться, мы тебя уведомим. Так что жди ответ.

И я стал ждать...

– Так что скажешь, Саша? – седой старик невысокого роста стояла, облокотившись на парапет набережной, и глядел немигающим взглядом холодных серых глаз на урядника Попова. – Есть новости о нашем бояриче? Он в России?

– Точных сведений нет, Владислав Сергеевич, – ответил белобрысый здоровяк. – Мы точно не знаем, приезжал ли Михаил в Нижний Новгород. На днях проверили несколько конспиративных квартир – о них сообщил задержанный – но там было пусто.

– Задержанный заговорил? Получилось-таки расколоть супостата?

– Получилось, но сведений мало. Он знали лишь адрес прибытия.

– А почему ты мне не сообщил сразу, как узнал? Если Михаил здесь, я должен добраться до него раньше, чем это сделает полиция, – старик посмотрел на реку. В воде отражалось серое небо.

– Так не было же времени, Владислав Сергеевич, – урядник развёл руками и состроил виноватую гримасу. – Как только сведения поступили, мы сразу же выехали. Словно на пожар торопились. Как бы я вас оповестил?

– Но вы никого не нашли? – уточнил старик.

– Обе квартиры пустовали. Но в той, что в Монастырках, обнаружились следы недавнего присутствия. Возможно, там была целая группа. Сейчас на месте работает специалист из отдела экспертизы. Мы хотим заполучить отпечатки пальцев всех, кто находился в квартире.

Старик хмыкнул то ли насмешливо, то ли скептически:

– Ну давайте, работайте. Только в курсе меня держи, – он снова пронзительно посмотрел на Попова. – Мне нужно его найти первым. Он погибнет от моей руки, ясно? Это дело чести. Не знаю, каким чудом этот молокосос тогда выкарабкался, но следующую нашу встречу ему не пережить. Главное, чтоб ваши молодцы не помешали. Ты же держишь ситуацию под контролем? Я не напрасно на тебя полагаюсь?

– Само собой, Владислав Сергеевич, даже не сомневайтесь. Уж я что-нибудь придумаю, чтобы притормозить расследование.

– Только, смотри, осторожнее. Не не переусердствуй и не попадись. Если вызовешь подозрения, это будет плохо для всех нас, для нашего дела.

– Обижаете, Владислав Сергеевич, – Попов растянул рот в подобии улыбки. – Пять лет, как-никак работаю – никаких нареканий. Был бы я столь бестолковым, чтобы раскрыться, так и не назначили бы меня помощником главного следователя. У меня и самого – репутация, карьера. Нет, Владислав Сергеевич, не сомневайтесь: притворяться я умею и осторожен, где надо. Найдём мы Михаила, и сделаете, что должно – будьте спокойны.

– Ну ищите, ищите, сыскари, – хмыкнул себе под нос старик, взял трость, что стояла у парапета, и прогулочным шагом двинулся вдоль набережной. Урядник Попов последовал за ним.

– Скажи мне вот что, Саша, – заговорил старик после небольшой паузы. – Есть соображения по поводу того, где Михаил может находиться? Допустим, он в России. Что он будет делать? Куда в первую очередь побежит?

– Спрячется, – предположил Попов, – или попробует связаться с оставшимися заговорщиками. Сложно сказать конкретнее. Мы даже не знаем, под каким именем он приехал.

– Ты погоди, не суетись. Подумай. Что он хочет? Стать главой рода, так? В чём ещё может быть его цель приезда? Не вижу других причин.

– Это вероятно. Думаете, он попытается связаться с Барятинскими?

– Вряд ли Барятинские примут его с распростёртыми объятиями. Нет, к ним Мишка не сунется – слишком опасно.

– И что ему делать? Вызвать на бой тех, кто воспротивится ему?

– Это возможно, но для начала ему необходимо официально утвердить своё положение. А это можно сделать только через Совет старейшин. Совет не вправе отказать ему и, скорее всего, вынесет решение в его пользу.

– Не факт, что Совет пойдёт ему на встречу, – с сомнением покачал головой Попов. – Слишком необычный прецедент, а у новой школы много противников.

– Так или иначе, Михаилу больше некуда податься, – твёрдо проговорил старик. – Если его цель – вернуть своё положение, обратиться в Совет – единственный путь.

– Что ж, вам виднее, – согласился урядник.

– В общем, так, Саша, – старик остановился и пристально посмотрел на спутника, – ты меня слышал: не позволяй полиции напасть на его след. Я должен найти Михаила раньше. И если появится новая информация, сообщай незамедлительно.