Новый год, а в кармане ни рублика,
Не исполнить желудка каприз.
И мерещится дырка от бублика,
Что на прошлой неделе догрыз.
Помню: бублик – само объедение,
Штук бы десять на злой аппетит.
А проклятое это видение,
Как назло, перед взором стоит.
Ничего тут, казалось бы, странного —
Просто дырка, овальный просвет.
Но его, золотисто-румяного,
По краям, просто-напросто, нет.
Я и к Богу с молитвой, и к Мессии,
И чертей проклинал за напасть.
Не хватало мне только депрессии
Или хуже – в психушку попасть.
Поликлиники, службу доверия,
Осаждал я в течение дня.
Но тончайшая эта материя
Оставлять не желала меня.
И агент, проявляя терпение,
Повторял, что хандрить ни к чему,
Что проклятое это явление
Досаждает не мне одному.
Рассуждения сдобрил примерами,
И шепнул перед самым концом,
Что проблема известными мерами
Разрешаема Первым лицом.
Я – за трубку, не стал церемониться.
Мне – что Первый теперь, что Второй:
День к закату настойчиво клонится,
Не сидеть же до ночи с дырой.
Позвонил. Отвечают: «Приёмная…»
Знаю – наглость превыше всего.
Говорю, что проблема объёмная,
И прошу пригласить Самого.
Любопытство взяло не на шуточку,
Жду, глазами скользя по часам.
А из трубки фальцетом: «Минуточку…
Говорите, на проводе Сам».
Поздоровался, слышу – ответили.
И, уже не робея ничуть,
Изложил я, что мысли наметили,
Только коротко – самую суть.
Первый, чувствую, слушал внимательно,
Терпеливо, сбивая накал.
И ответил весьма обстоятельно —
Больше часа мозги полоскал:
О программах, о цифрах космических,
Сколько вложено в массы, в народ.
О решениях сверхисторических,
О движении вверх и вперёд.
О шагах, совершённых компанией,
По внедрению нанонаук,
Об успехах в борьбе с наркоманией:
Сколько доз конфисковано штук.
И, вернувшись к дыре в завершение,
Без намёка на главную роль,
Сообщил мне, что принял решение
Взять проблему под личный контроль.
Попрощались по-русски, без нежностей:
Рот открыл, а на ухо гудки.
Не казнить же за пару небрежностей…
Покемарил, глотая зевки.
А дыра не уходит – мерещится;
Скоро полночь, потом Огонёк.
За экраном Шампанское плещется,
Время праздновать; слышу – звонок.
Открываю замки немудрёные,
Вижу – трое у двери стоят —
Стрижки «бобриком», шеи холёные.
«Мы от Первого», – мне говорят.
Подают небольшую посылочку.
Расписался на ихнем листе,
И амбалы – затылок к затылочку —
Растворились в густой темноте.
Открываю коробочку – бублики!
Килограмма, поди, полтора.
Победней, чем закуска у публики,
Но и это уйдёт на ура.
Сел к столу с драгоценной коробочкой,
Кинул в чайник заварки щепоть.
Пусть чаёк с золотистою сдобочкой
Ублажит ненасытную плоть.
Мне б надолго хватило подарочка,
Если ужин считать за обед.
Но зашла престарелая парочка,
Да припёрся голодный сосед.
Навалились гурьбой на бесплатное,
В два приёма добрались до дна.
И остались: словцо непечатное
Да от бублика дырка одна.
Не пропала, куда она денется?
Так и маяться, видно, с дырой.
Вряд ли к лучшему что-то изменится:
После Первого будет Второй.
Следом – Первый, такая традиция,
Что один, что другой, всё одно.
И причём тут вообще юрисдикция,
Если Третьего нам не дано?
На два счёта шагает республика,
В ногу топчемся, но не стоим!
И пульсирует дырка от бублика
Перед внутренним взором моим.
А по телеку: стол с ананасами,
Осетром, поросёнком в соку,
Да полсотни шутов с выкрутасами
Мельтешит, отгоняя тоску.
