«Мне бы песни петь о воле…» Мне бы песни петь о воле Звонкой птицей в синеве. Мне бы ветром в чистом поле Разгуляться по траве. Мне бы взмыть огромной тучей, Раздвигая облака. Мне бы молнией могучей Вниз сорваться свысока. Мне бы пламенем пожара Вспыхнуть в тысячах сердец. Мне б вокруг земного шара Мир устроить наконец! «Над горою забрезжил рассвет…» Над горою забрезжил рассвет, В полудрёме застыли леса. Проявляя серебряный цвет, На лугу заблестела роса. В эту пору вокруг ни души, Ни вперёд, ни назад за версту. Лишь картины таёжной глуши Обнажают её красоту. Утопает в тумане река, Небеса просветлели чуть-чуть, И летят надо мной облака, Совершая свой облачный путь. Мне бы с ними парить в вышине, На земле я совсем одинок И, мечтая о радостном дне, Сиротливо гляжу на восток. «Не ждал, не думал, не гадал…» Не ждал, не думал, не гадал, Не обращался к гороскопу. И вот, минуя перевал, Тащусь из Азии в Европу. Под стук колес и детский писк, На полке душного вагона, На свой отцовский страх и риск, К огням московского перрона. «Время движется неумолимо…» Время движется неумолимо, Жизнь на месте не устоит. Часть событий проносит мимо, Что-то в памяти сохранит. Всё значительное не сотрётся, Лишь, прикрытое пеленой, Позже, в будущем отзовется Необузданною волной. Смотришь – прошлого отголоски Замелькали то там, то тут. Даже мысленные наброски Нас во времени где-то ждут. «Ничего не поделаешь – рынок…» Ничего не поделаешь – рынок — В демократию мощный скачок. Все рванули туда без заминок, Опоздал только я дурачок. Я не трус, как могло показаться, Я – бедняк, перекатная голь. И такому по миру скитаться Мне судьбой уготована роль. И пускай колобродят идеи, И пройдохи политику гнут: Для готовой на подвиги шеи В этой жизни найдётся хомут. Мне – что рынок, что шаг пятилетки. Я приемлю любую модель, Флаг любой, самой яркой, расцветки, Лишь бы видеть конкретную цель. Лишь бы чуточку начал светиться Ожидаемый век золотой. Но пока не спешу суетиться, Не люблю я работы пустой. «Вот он – образ мой чудесный…» Вот он – образ мой чудесный — Сердцу милые черты: Очи – омут поднебесный, Бровь чернее черноты. Щёчка нежная румяна, Вьётся пышная коса На изгиб литого стана; В гибкой талии – оса. Вижу маленькую ножку В складках розовой парчи. Протоптать бы к ней дорожку, Подобрать бы к ней ключи. И при встрече долгожданной, Принимая божий дар, Разделить бы с ней, желанной, На двоих любовный жар. «Поглядел во тьму седую…» Поглядел во тьму седую: Звёзд кругом… не сосчитать. Запрягу пойду гнедую — К милой стёжку протоптать. На морозе спозаранку Кровь горячая кипит, Рвётся ветер под изнанку, Снег под полозом скрипит. Ни тропинки, ни дорожки — Через поле прямиком, Знай, постукивают ножки; Пыль белёсая клубком. От околицы – к оврагу, Впереди ни огонька. Понесла меня – бродягу Набежавшая тоска. Соловей Дремлет месяц золотистый, Спят зелёные сады, Запевала голосистый Робко пробует лады. Вдруг зайдётся переливом, Нарушая тишину, Тронет чувственным порывом Сердца тонкую струну. Засвистит неугомонный, Прищелкнёт, сорвётся в трель… Постою заворожённый, В голове туманом хмель. Дремлет месяц золотистый, Проплывая в вышине, А разбойник голосистый Не даёт покоя мне. «Под окошком у зазнобы…» Под окошком у зазнобы Поутру белым-бело. Настоящие сугробы Навалило, намело. Ни проехать, ни пробиться, Кони встали, не идут. Видно, мне не веселиться, Видно, в дом не позовут. Не качнётся кружевная Занавесочка в окне, И жеманница, зевая, Не махнет рукою мне. После ночи, вероятно, Не проснулись чувства в ней. И придётся мне обратно Поворачивать коней. «Сейчас, подбивая итог…» Сейчас, подбивая итог, Оценим давай беспристрастно: А всё ли ты сделал, что мог, Не тратил ли время напрасно? Взгляни на сидящих вокруг: Ведь это – твоё отраженье. Сегодня и враг тебе – друг, А завтра?.. Но вечно движенье: Проносятся годы, века, Меняются страны и лица. И жизнь наша так велика — Всё может ещё измениться. |
