Дорога проходила в тягостном молчании. Эдна, как наиболее вменяемая из всех троих, вела машину. Альбьери, весь сжавшийся в напряженный комок нервов, сидел на заднем сидении автомобиля и невидящим взглядом смотрел в окно. Немногим лучше его выглядел Леонидас — тот до сих пор не мог прийти в себя после встречи с двойником покойного сына.

Приехав домой, Альбьери незамедлительно пригласил друга к себе в кабинет. Сквозь неплотно прикрытые жалюзи в помещение полосами пробивался солнечный свет, в лучах которого танцевали пылинки. Ученый сел в кресло и опустил хмурый взгляд.

— Итак, Альбьери, я слушаю тебя, — с недоверием проговорил Леонидас, усевшийся напротив него. — Что ты собирался объяснить мне?

— Леонидас… — с пафосно-безумными нотками в голосе начал Альбьери. — Скажи мне, кого ты видел в больнице?

Феррас часто заморгал, восстанавливая в памяти картину мистической встречи вплоть до мельчайших деталей.

— Это звучит немного странно, — оговорился он с неловкой улыбкой, — но я видел Диогу. Или человека, похожего на Диогу как две капли воды. Но это невозможно, не бывает до такой степени похожих между собой людей! Даже…

— Леонидас, — перебил его ученый, — ты видел клона.

— Что?! — лицо Леонидаса исказила гримаса ужаса. — Как… Как это понимать, Альбьери?!

— Я создал клон Лукаса, — отчеканил каждое слово Альбьери, глядя ему прямо в глаза.

Леонидас часто и тяжело задышал и схватился за сердце.

— О… О Господи… Альбьери! Как? Когда? Почему ты не поставил меня в известность?

— Когда мы потеряли Диогу.

На несколько секунд у Леонидаса все поплыло перед глазами. Он не понимал, то ли видит странный сон, то ли все происходит с ним наяву.

— Я не верю, — в исступлении замотал он головой. — Не верю. Ты это все выдумал!

— Нет, не выдумал, — Альбьери открыл ключиком ящик стола, где хранил важные документы, и протянул Леонидасу конверт. Тот взял его дрожащими руками и достал оттуда небольшую стопку фотографий. — Его зовут Лео. Ему уже двадцать лет.

— Господи Иисусе… — потрясенно шептал Леонидас, листая цветные фотографии, с которых на него смотрел темноглазый карапуз — точная копия его сыновей. — Альбьери, почему ты мне ничего не сказал? Как ты мог прятать его от меня?!

— Я боялся. Боялся осуждения людей, коллег…

— Где он? — резко спросил Феррас, схватив друга за руку. — Где этот парень? Я хочу его видеть!

— Леонидас… — замялся Альбьери.

Их разговору помешал звонок сотового телефона. Леонидас раздраженно достал мобильный из кармана и ответил:

— Да, Тавиньо! Я не забыл. Нет, никакой встречи сегодня не будет. Потому что у меня возникли непредвиденные обстоятельства. Да, я знаю, Тавиньо! — выйдя из себя, повысил он голос на подчиненного. — Отмени эту встречу, перенеси, делай, что хочешь! Я не в состоянии работать. Да. Да, хорошо. До связи.

Феррас убрал телефон и с горящими от безумного воодушевления глазами спросил Альбьери:

— Так где же этот парень?

***

Лукас собирался на свою первую прогулку за долгое время после травмы. Его раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, было очень приятно и волнительно по кусочкам отвоевывать пространство, когда-то полностью и безоговорочно принадлежавшее ему: сначала весь второй этаж с его комнатами, затем первый с гостиной и столовой, потом сад, улицу… С освоением инвалидной коляски границы существования Лукаса расширялись за пределы кровати и комнаты. С другой стороны, и сад, и улица, и даже гостиная с ее стареньким диваном и изящными вазами напоминали Лукасу о прошлой жизни, здоровой жизни, и тем самым причиняли невероятную душевную боль. Горько видеть, что все вокруг осталось прежним, кроме тебя самого.

Пожалуй, кое-что все же изменилось, а именно — лестница. Теперь сбоку от нее был вмонтирован пандус, сильно уродующий, по мнению Лукаса, интерьер гостиной. Другого выхода не было — не делать же в гостиной лифт, чтобы подняться на второй этаж.

Сиделка уверенно катила больного в коляске вниз, пока рядом на лестнице охала и причитала Далва:

— Осторожнее, донна Малу, вы же его уроните!

— Что вы, донна Далва! — возразила та. — Коляска очень устойчивая, пандус надежный. Это исключено. Через некоторое время сеньор Лукас научится спускаться самостоятельно, и моя помощь больше не потребуется.

— Самостоятельно?! — поразилась Далва. — Еще чего придумали, а мы-то тут на что? Пока я в этом доме, о Лукасе будет, кому позаботиться!

— Далва… — устало вздохнул Лукас.

— А как я вас с Диогу катала в коляске по саду, когда вы были маленькие! — с умилением предалась воспоминаниям служанка. — Ты был…

— Далва! — резко прервал ее Лукас, сгорая со стыда. — Перестань, прошу. Я не хочу сейчас говорить о детстве.

В саду было тихо, и легкий теплый ветерок приятно ласкал кожу. Все те же мощеные дорожки, клумбы с цветами, многолетние деревья и садовые украшения. Лукас с печальной улыбкой засмотрелся на небольшой каменный фонтанчик с дельфином в глубине двора.

— Знаете, Малу, мне все-таки приходит на память детство. Мы с братом проводили много времени здесь. Вот этому фонтану не меньше сорока лет. Как мне нравилось рассматривать этого дельфина! Я мог часами смотреть на него, правда, Диогу поднимал меня за это на смех.

— Я тоже любила наблюдать за дельфинами, — улыбнулась сиделка. — Только за настоящими, в Амазонке. Детьми мы даже плавали вместе с ними, а еще прыгали в воду с лиан. Удивительно, как только никто из нас не утонул.

— Я немного завидую вам, — признался Лукас.

— Почему?

— Я не знал, что такое свободное детство. Без этих условностей, рамок, строгих окриков. Мне иногда становится интересно, каким бы я вырос, если бы жил в других условиях? Вот так же, как вы, прыгал бы с лиан и плавал с дельфинами. Был бы я похож на себя сегодняшнего?

— Кто же может знать, сеньор? — удивилась Малу.

— Я хотел бы узнать. Или… — Лукас задумался. — Нет, не хотел бы. Какой в этом смысл, ведь другим я уже не стану.

— Попробуйте сейчас проехаться самостоятельно несколько метров. Смотрите, руки кладем сюда…

Маиза шла домой с презентации парфюмерной коллекции, которую посетила вместе с подругой. Она приостановилась, увидев мужа возле дома.

— Гуляешь, Лукас? — с еле заметной улыбкой спросила она его.

— Как видишь, — ответил тот и слегка толкнул вперед коляску руками. — Надоело постоянно сидеть взаперти.

— Я рада твоим успехам. Мел не заходила?

— Нет.

— И не звонила?

— Нет. Должно быть, занята, — пожал плечами Лукас.

— Странно, — задумалась Маиза. — Это очень странно. Чем таким может быть занята девушка в ее возрасте, чтобы не найти времени дать знать о себе семье?

— Маиза, не начинай. Мел уже взрослая девушка. Я думаю…

Лукас не договорил, обратив внимание на что-то за спиной Маизы. Маиза обернулась. К крыльцу широким шагом, весь взмыленный и какой-то перевозбужденный, шел Леонидас. Поравнявшись с сыном и невесткой, он будто даже не заметил их.

— Папа? — настороженно окликнул его Лукас.

Леонидас остановился как вкопанный и ошалелыми глазами посмотрел на сына.

— А, Лукас… — рассеянно пробормотал он и промокнул вспотевший лоб носовым платком. — Хорошо, что ты здесь. И ты, Маиза, тоже. Жду вас через полчаса у себя. Через полчаса, не раньше — мне нужно собраться с мыслями.

С этими словами Леонидас зашел в дом и громко хлопнул входной дверью. Супруги Феррас вопросительно переглянулись — оба боялись даже предположить, что могло так повлиять на главу семейства.

— Лукас, как ты думаешь, что-то с Мел? — забеспокоилась Маиза.

— Мне кажется, проблемы в компании, — предположил Лукас. — Но я не уверен. Он так встревожен, даже не заметил, что я спустился во двор.

— На сеньора Леонидаса это не похоже, — согласилась Маиза. — Идем, надо выяснить, что произошло.

***

В кабинете Леонидаса столпилось маленькое собрание в лице Лукаса, Маизы и Далвы. Все трое ломали голову, о чем же таком важном хочет сообщить семье сеньор Феррас, и догадки были не самые радостные — хватало одного взгляда на озадаченного сверх меры Леонидаса, чтобы понять, что хороших новостей ждать точно не приходится.