— Я не знаю, хотели ли они что-то сделать, — неопределенно ответил Лукас. — Просто в какой-то момент показалось, что мне угрожает опасность, и я… сделал глупость.

— Ничего! — ее смуглое лицо озарила белоснежная улыбка. — Ты в безопасности сейчас, это самое главное. Ты поправишься, мы будем вместе, и уже никто и ничто не сможет разлучить нас! Вот только… — Жади замялась.

— Только что?..

— Я волнуюсь из-за Хадижи. Саид скоро возьмет вторую жену, мне не составит труда добиться развода, но Хадижа… Он может забрать ее у меня, я боюсь этого больше всего. И еще я ужасно боюсь потерять тебя! Ведь я не потеряю тебя? Скажи, что я никогда тебя не потеряю!

У Лукаса в горле встал ком, который мешал не то что произнести слово, а даже свободно вдохнуть. В других обстоятельствах он непременно ответил бы утвердительно, улыбался бы ей в ответ и давал бы множество клятв, но как сообщить Жади о том, что она уже его потеряла? Что Лукас потерял сам себя?

— Жади… — начал он виноватым тоном, который сразу же насторожил ее, и, как оказалось, не зря. — Я не знаю, смогу ли я когда-нибудь ходить снова.

— Аллах! — в ужасе вскрикнула Жади и зажала рот ладонью.

— Судьба играет с нами в странные игры, Жади, — печально проговорил Лукас. — Как только нам кажется, что мы уже вплотную приблизились к счастью, поднимается буря и отшвыривает нас назад. И сейчас я понимаю, что те проблемы, которые мешали нам быть вместе раньше, таковыми не являлись. Ничто не являлось проблемой по сравнению с… этим.

— Это все Саид! — Жади яростно вцепилась в поручень у койки, словно не слушала его. — Ему мало было подвергнуть меня унижению, он решил и до тебя добраться, уничтожить! Аллах, я двадцать лет была вынуждена жить с чудовищем!

— Жади, ну не надо так! — пытаясь утешить возлюбленную, Лукас на короткое время даже забыл о своей беде.

— Он за все ответит, Лукас, вот увидишь, он заплатит за все сполна! — ее дыхание сбилось от гнева и потрясения, а по щекам ручьем текли слезы. — Мы будем счастливы вопреки всему, мы все преодолеем, слышишь?..

Лукас отвел взгляд — для себя он уже все решил, решил в тот самый момент, когда почувствовал, что ноги его больше не слушаются. Он не хочет становиться обузой для любимой женщины, но когда она рядом, его душа разрывается на части, его мучают сомнения — правильно ли это? Настолько ли серьезно препятствие, возникшее между ними на этот раз? Однако стоило только представить картины быта человека с ограниченными возможностями, как все возвращалось на круги своя.

— Жади, я прошу тебя…

— Я не буду больше жить с ним! — замотала Жади головой так рьяно, что зазвенели золотые серьги в ее ушах. — После того, что он сотворил с тобой! Нам нужно лишь дождаться, пока истекут положенные для развода три месяца, и я буду свободна! Мы придумаем какой-нибудь план, заставим Саида отдать мне Хадижу. Ты поможешь мне. Если понадобится, выкрадем ее!

— Жади! — перебил ее Лукас. — Я прикован к постели. Как я могу тебе помочь?

— Это неважно, неважно! — убеждала она его. — Мы все продумаем вместе, мы все будем делать вместе!

В коридоре у палаты послышалась какая-то возня. В старческом голосе, доносящемся из-за закрытой двери, Жади узнала голос сида Абдула. За считанные секунды она вновь облачилась в скрывающую лицо и тело паранджу и, напоследок послав больному воздушный поцелуй, стремглав выпорхнула наружу. Таинственная незнакомка столкнулась с удивленным Абдулом и быстрым шагом устремилась к лестнице.

— Кто эта женщина?! — возмущенно воскликнул он, глядя ей вслед и совершенно позабыв поздороваться с больным.

— Она ошиблась палатой, — отстраненно произнес Лукас. Ему предстояла самая настоящая пытка в виде проповеди этого благочестивого старца.

***

Зорайде, устало прислонившись к каменной уличной стене, умирала от страха. Жади отсутствовала уже как минимум два с половиной часа, и за это время Саид, конечно, понял, что она отнюдь не на рынке. Пожилая служанка представляла себе сцены публичного наказания, где и Жади, и ее саму высекут на площади — одну за прелюбодейство, другую за содействие оному. Кровь стыла в жилах, а спина словно бы уже ощущала жгучие, нестерпимые удары плети, оставляющие на коже огненные кровоточащие полосы. «Аллах, Жади погубит и себя, и меня!» — думала Зорайде, чувствуя при этом, что не имеет права обращаться к Всевышнему в такой ситуации. Сид Али всегда говорил, что Аллах не потворствует греху, а Зорайде грешила и молила отвратить от нее наказание — разве может быть услышана такая мольба?

Но, похоже, просьба несчастной служанки все-таки оказалась исполнена. Жади бежала назад на всех парах. Горящие лихорадочным блеском глаза и резкие движения ее тела говорили Зорайде о том, что воспитанница чем-то сильно огорчена и встревожена.

— Жади!

— Зорайде, случилась беда! — дрожащим голосом поведала ей Жади. — Люди Саида покалечили Лукаса! Он прикован к постели! Навсегда, понимаешь?

— О, Аллах! — поразилась Зорайде.

— Больше я не буду с ним жить. Ни единого мгновения я не хочу оставаться женой изверга. Мы сейчас придем в дом дяди Али, и я при всех потребую развода!

— Жади, думай, что говоришь! — пришла в ужас служанка. — А как же Хадижа? Саид ни за что не отдаст ее тебе, сид Али предупреждал тебя об этом.

— Я не оставлю Хадижу! Лукас поможет мне забрать ее, когда все уляжется.

— Как, если он прикован к постели?!

— Это не имеет значения. У Лукаса по-прежнему есть связи, возможности, — бормотала Жади, как одержимая. — Единственное, что мне сейчас нужно — это освободиться от Саида.

— Аллах, защити нас, — воздела руки к небу богобоязненная Зорайде. — Жади, ты не понимаешь, что делаешь!

— Зорайде, я прекрасно все понимаю! Идем, — она потащила перепуганную женщину за собой в сторону дома Али, — мои мучения скоро закончатся, вот увидишь!

***

Саид сидел на диване в гостиной сида Али и медленно, с аристократической размеренностью пил крепкий кофе. Со стороны могло показаться, что он абсолютно уравновешен и его не тревожат никакие внешние заботы. Однако это было не так — за долгие годы несчастливого брака Саид в некоторой степени приручил своего внутреннего зверя и выпускал его лишь по необходимости, а необходимость такая иногда все же возникала. Но только не сейчас, сейчас он просто хотел насладиться ароматным кофе, а значит, и эмоции лишние ни к чему.

Сид Али, недавно вернувшийся из больницы, испытующе поглядывал на него, но не спешил заводить душеспасительную беседу. Пожилой марокканец устал распутывать хитросплетенный клубок человеческих чувств и судеб, в конце концов, даже ему нужна хотя бы короткая передышка.

Зыбкую идиллию на мелкие кусочки разрушила Жади, ворвавшаяся в гостиную дяди подобно урагану. Она встала перед мужем во весь рост и метнула на него полный ненависти взгляд.

— Жади?.. — спокойно обратился к ней Саид. — Как вы с Зорайде сходили за покупками?

— Я хочу развестись! — решительно заявила она прямо при потрясенных Али и Зорайде.

Саид поставил чашку на поднос и посмотрел на жену с легким ехидством.

— Я не дам тебе развод. У тебя есть какая-то веская причина требовать его?

— Есть! Ты убийца! — вне себя от гнева проговорила Жади.

— Жади! — прикрикнул на нее сид Али. — Что ты себе позволяешь? Как ты разговариваешь с мужем?

— Дядя Али, вы же знаете, что он сделал с Лукасом!

— Ничего я не знаю! Ты выдвигаешь очень серьезное обвинение против Саида и ничем, слышишь, ничем не можешь его доказать! Где четыре свидетеля того, как твой муж совершал убийство? Кто может подтвердить твои слова? Если никто, то ты клевещешь!

— Дядя Али! — взмолилась Жади.

— Я правильно понимаю, — ядовитым тоном произнес Саид, — твой любовник испугался собственной тени, полез на крышу, упал оттуда, а виноват в этом… я?

— Не притворяйся, Саид. Твои люди хотели расправиться с Лукасом, иначе он бы не спасался от преследователей на крыше. Я вижу, ты расстроен тем, что твой план не удался и Лукас жив?