— Итак, — прочистил горло и торжественно начал свою речь Леонидас, — я пригласил вас всех сюда, чтобы вы услышали об одном экстраординарном событии, напрямую затрагивающем нашу семью.

— Папа, давай обойдемся без этой помпезности, — недовольно поморщился Лукас. — Говори скорее, что хотел сказать, без лишних предисловий.

— Без предисловий не получится! — возразил Феррас-старший. — Далва, лучше сядь.

— Сеньор Леонидас, не томите ради всего святого! — умоляюще взглянула на него Далва.

Леонидас продолжал:

— Сегодня совершенно случайным образом выяснилось, что у меня есть еще один сын.

— Что?! — одновременно поразились все трое. Были в этом возгласе и удивление, и негодование, и полнейшее недоумение.

— Но не спешите с выводами, — предваряя неудобные вопросы, оговорился Леонидас. — Это не отцовство в общепринятом смысле.

— А что же тогда? — впал в еще больший ступор Лукас. — Папа, перестань говорить загадками, это невыносимо!

— Хорошо, я скажу прямо. Альбьери провел несанкционированный эксперимент, не поставив в известность ни меня, ни тебя. Он клонировал человека.

В кабинете воцарилась звенящая тишина. Казалось, ее можно было потрогать руками.

— А именно, тебя, Лукас, — «добил» Леонидас домашних.

— Чт-то?.. — еле слышно прошептал Лукас.

— Сеньор Леонидас, я этих заумных слов не понимаю, вы объясните мне, что случилось? — заикаясь от волнения, протараторила Далва.

— Фактически у Лукаса есть еще один близнец, но на двадцать лет моложе, — пояснил Леонидас.

— Близнец?! — вскрикнула Далва, не веря в услышанное. — Вы же не шутите, сеньор Леонидас?!

— Я похож на шутника? — нахмурился тот. — Я своими глазами видел его сегодня. Это Диогу, точная копия Диогу!

Темнокожая служанка рухнула на колени, как подкошенная, и начала истово креститься, заливаясь слезами радости:

— Господи! Пресвятая Дева, он вернулся! Мой мальчик вернулся! Я знала, чувствовала, что он нас не оставит! Спасибо, Господи, спасибо!

Маиза, единственная из присутствующих сохраняющая более-менее холодный рассудок, выглянула в гостиную и позвала персонал:

— Мишель! Малу! Подойдите сюда, пожалуйста, Далву надо привести в чувство!

Сотрясающуюся от рыданий и беспрестанно шепчущую благодарственные молитвы Далву заботливо увели на кухню. В кабинете вновь стало тихо, однако эта тишина не приносила успокоения, а придавливала тяжелым валуном.

— Я не верю! — Лукас смотрел перед собой невидящим взглядом, готовый вот-вот лишиться чувств.

— И я вам больше скажу, — Леонидас продолжал свою пафосную речь, — я собираюсь усыновить его. Дать ему свою фамилию, дом, образование — все, в чем он будет нуждаться! Как бы ни был рожден этот мальчик, он мой сын и точка!

Маиза, до сего момента хранившая гордое молчание, взорвалась:

— Я не ослышалась, сеньор Леонидас?! Вы собираетесь привести сюда чужого человека с улицы, чтобы он жил с нами под одной крышей и ел наш хлеб? Вы в своем уме?!

— Не надо попрекать меня хлебом, Маиза! Я достаточно пахал, как проклятый, и десятилетиями гнул спину, чтобы распоряжаться им так, как посчитаю нужным! — вышел из себя Леонидас.

— Но это абсурд! Абсурд! — возмущалась его невестка. — Как вы можете всерьез говорить о каком-то клоне и заявлять о намерении усыновить его?

— Да, я знаю, это звучит фантастично. Знаю! Но это мой сын, я обязан признать его и дать ему все права и возможности, положенные сыну!

— Папа, ты меня убил, — тихо, но со страшным отчаянием в голосе проговорил Лукас, глядя на отца глазами, полными слез.

— Лукас, ты против? — удивился тот.

— И ты еще спрашиваешь, — сквозь слезы расхохотался нервным смехом больной в инвалидной коляске. — Ну да, я же теперь бесполезен. Всегда был бесполезен, а сейчас тем более. Ты решил заполучить себе нового Лукаса, хотя нет, Лукас тебе не нужен — ты надеешься заполучить нового Диогу. Чтобы он был твоим сыном вместо меня, да?

— Лукас, прекрати эту глупую истерику! При чем тут ты? Я говорил, что отказываюсь от тебя? Говорил, что собираюсь заменить тебя кем-то? Какие глупости ты говоришь!

— Папа, если этот парень переступит порог нашего дома, я его покину.

— Лу-укас! — схватился за голову Леонидас. — Тебе сорок лет, а ты по-прежнему ведешь себя как маленький обиженный ребенок! Неужели наличие брата сделает тебя в меньшей степени моим сыном?

— Папа, — закрыв глаза, покачал головой Лукас, — это не брат. Это клон. Если он действительно существует…

— Конечно, существует!

— …то нам двоим нет места в этом мире, неужели ты не понимаешь?

— Предрассудки. Глупые предрассудки! — воскликнул Феррас-старший.

— Донна Малу! — громко позвал Лукас сиделку. — Донна Малу, помогите мне подняться к себе, пожалуйста, я больше не могу здесь находиться! Я не шучу, папа, — добавил он более тихим голосом. — Тебе придется выбирать между нами.

========== Часть 50 ==========

Зейну было не привыкать работать в общественных местах. Разъезжая по городам и городишкам, он часто сидел за столиками в местных кафе и выстраивал в уме стратегию действий или размышлял над уликами. На мысль его иногда могла натолкнуть самая малость: услышанные обрывки фраз, картина на стене или песня, играющая по радио. Вселенная неизменно посылала знаки тому, кто готов был их распознать. Зейн любил созерцать, а на этот раз ему было, на что посмотреть.

Несколько деревянных столиков под открытым небом и ларек под соломенным навесом язык не поворачивался назвать баром или полноценной закусочной. Зато обстановка вокруг была спокойной и умиротворяющей: шумели густые кроны деревьев, был слышен тихий плеск воды у речного берега. Зейн расположился за столиком с блокнотом и ручкой в руках. Ничто не отвлекало его от составления рабочего плана, пока к нему бесцеремонно не подсела местная жительница — вся увешанная дешевыми побрякушками девица в открытом топе и короткой юбке. Зейн поднял на нее глаза и одарил слегка насмешливой улыбкой.

— Вы хотели о чем-то поговорить со мной, сеньорита?

— А разве расспрашивать людей — это не ваша профессия, сеньор? — промурлыкала девушка и невинно захлопала ресницами.

— Откуда вы знаете о моей профессии? — спросил Зейн, чуть наклонив голову набок.

— Не только сыщики умеют добывать информацию.

— Вот как, — снова улыбнулся Зейн. — И какую же информацию вам удалось добыть?

— Ну например, — девушка принялась игриво накручивать каштановый локон на указательный палец, — что вы приехали из Рио и хотите разузнать подробности о смерти Ренату.

— Неплохо.

— Вы будете всех здесь допрашивать?

— Я пока не начинал никаких допросов. Но если вы настаиваете, сеньорита…

— Хотите знать мое мнение об этом парне? — перебила она его. — Только честное.

— Было бы очень полезно его узнать.

— Ничего в нем хорошего не было. Высокомерный такой был, неприступный, ходил по деревне, как павлин, — девица покрутила плечами, изображая «павлинью» походку. — На местных девушек вообще не смотрел, считал, что это ниже его достоинства.

— Неужели? — Зейн подпер подбородок кулаком, внимательно слушая собеседницу.

— Он не грубиян, конечно, не мужлан. Был. Но и далеко не святой.

— По вашим словам может сложиться впечатление, что покойный нанес вам личную обиду.

— Да еще чего! — хмыкнула девушка. — Я не обидчивая и не злопамятная. А кто-то, — она подалась чуть вперед и наиграно-зловеще прошептала: — Кто-то может быть и злопамятным.

— Вы думаете? — заинтересовался Зейн.

— Не знаю! — его собеседница откинулась на спинку стула и весело рассмеялась, глядя в глаза обворожительному незнакомцу, которого искренне надеялась очаровать. — Я так люблю эти загадки, интриги, это так волнует.

— Смерть не забава, — осадил ее детектив. — Ни чужая, ни своя. Не нужно говорить об этих вещах в подобном тоне, сеньорита.

— Ой, да ладно вам, — сконфузилась девица. — Я ничего такого не имела в виду. А кто вас послал сюда, если не секрет?