— Ты и есть несмышленыш. Будь у тебя хоть капелька здравого смысла, — Леонидас сложил пальцы щепотью и постучал ими себе по лбу, — ты не карабкался бы на крыши, как какой-то беспризорный подросток! Я иду за санитарами, мы едем домой, — добавил он и широким шагом направился в коридор.

Лукас тяжело вздохнул, глядя вслед отцу. Он и раньше не выносил его упреков и нравоучений, а теперь они придавили больного сверху дополнительным грузом.

— Сиделка… — задумчиво повторил Лукас, будто привыкая к этому слову, которое за жизнь использовал всего раза два. — Что ж, придется познакомиться.

***

Больной слегка задремал в своей комнате после утомительной поездки. Ему привиделась щемящее сердце, очень родная и очень далекая картина: раскаленный воздух, клонящееся к закату африканское солнце, бескрайние пески, развалины старинной крепости, укрывающие в своих стенах сбежавших от посторонних глаз влюбленных…

— Сынок, просыпайся, — осторожно потрогал его за плечо отец. — Пришла донна Малу.

— Что?.. — хлопал глазами спросонья Лукас. — Ах, да, пусть проходит.

В комнату вошла высокая, крепко сложенная женщина лет сорока с небольшим. Густые, прямые иссиня-черные волосы, собранные в длинный хвост на затылке, смуглая кожа с бронзовым отливом, чуть раскосые глаза и резкие черты лица выдавали в ней принадлежность к коренным народам, населяющим обширный бассейн Амазонки.

— Добрый день, сеньор Лукас, — с улыбкой поприветствовала она больного. — Меня зовут Малу, я буду помогать вам.

— Очень приятно, — несколько растерянно поздоровался с ней Лукас.

— Я оставлю вас, — сказал Леонидас. — Пока что знакомьтесь, общайтесь. Донна Малу опытная сиделка, она сможет обеспечить тебе уход на высшем уровне, Лукас. Донна Малу, вы приступаете к своим обязанностям с завтрашнего дня.

— Да, сеньор Леонидас, — кивнула женщина.

Возле двери спальни в коридоре Леонидаса поджидала разобиженная Далва.

— Сеньор Леонидас, это было обязательно? — полушепотом спросила она хозяина дома. — Неужели я так плохо ухаживала за мальчиком, что вы отстранили меня от обязанностей?

— Далва, мы это уже обсуждали! — с раздражением прошептал Леонидас и повел ее вниз. — Лукасу мало просто подносить еду, уход должен быть комплексным, его должен осуществлять компетентный человек!

— До этого дня я прекрасно справлялась!

— Да, ты замечательно справлялась, но начинается новый этап. Этап ре-а-би-ли-та-ци-и, — по слогам проговорил он, словно школьный учитель для непонятливой ученицы. — Донна Малу знает, как обращаться с такими пациентами.

— Но она ничего не знает о Лукасе! — чванливо надула губы служанка. — Ни его характера, ни привычек! Как она собирается за ним ухаживать?!

— Достаточно того, что она осведомлена о его травме и знает, как преодолевать ее последствия, — осадил ее Леонидас. — Так будет лучше для Лукаса.

— Тоже мне, нашли знатока, — пробурчала себе под нос Далва и горделиво зашагала по направлению к кухне. Принять нового члена домашнего персонала, да еще и более высокого по квалификации, было для нее серьезным испытанием. Впрочем, лишь бы эта новенькая не лезла к плите и в шкафчик со специями — единственное место, где Далва не потерпела бы конкуренции и под дулом пистолета.

— …Так значит, вы давно живете в Рио? — поинтересовался Лукас у сиделки.

— Уже больше двадцати лет, — подтвердила Малу, привычным и легким движением поправив постель больного. — А родом я из Манауса.{?}[Столица штата Амазонас, торговый порт, расположенный на берегу Амазонки.]

— Я бывал там два или три раза в командировках. Восхитительной красоты город. Жаль, теперь я не смогу поехать в командировку, а когда-то они меня ужасно раздражали, — после недлительной паузы печально добавил Лукас.

— Не думайте о плохом, сеньор. Все еще впереди.

— Донна Малу…

— Пожалуйста, называйте меня просто Малу, — попросила женщина, вновь вежливо улыбнувшись.

— Скажите, многие из тех, за кем вы ухаживали, выздоравливали?

— Несколько раз на моих глазах выздоравливали больные, считавшиеся полностью безнадежными.

— Несколько раз… Должно быть, среди ваших многочисленных подопечных это такая малость.

— Нет, это не малость. Это чудо, сеньор. Чудо и результат упорной борьбы.

— Возможно, — неопределенно повел бровями Лукас. — Знаете, я сомневаюсь, что у меня хватит сил. Всю жизнь я считал себя слабым, неспособным что-либо изменить в своей судьбе.

— Зря вы так о себе, — Малу присела на мягкий стул возле кровати. — В каждом человеке скрыт большой потенциал, просто не все о нем подозревают.

— У меня когда-то был брат-близнец, — доверительно поведал ей Лукас. — Он был сильнее, умнее, ловчее меня. Отец всегда ставил мне его в пример, а после его гибели… — больной замолчал на секунду, чтобы перевести дух.

— Мне очень жаль, сеньор.

— После его гибели я старался стать во всем похожим на брата, словно мне пришлось его заменить. Я работал вместо него в компании на должности, к которой не имел никакой склонности и интереса, женился на его девушке, которую не любил. Все потому, что меня убедили, будто сам я не способен принять ни одного правильного решения, а вот Диогу — другое дело, Диогу знал, как лучше поступить в той или иной ситуации. Я уже сто раз спрашивал себя, что бы делал Диогу, окажись он парализованным. И вот что обидно, донна Малу, я так и не нашел ответа на этот вопрос. Я не знаю, как вел бы себя Диогу в моем положении, и я очень растерян.

— Вы не можете знать этого, все люди по-разному переживают испытания. Ваш брат — это ваш брат, а вы это вы, — спокойно возразила ему Малу.

— Нет, вы не понимаете, потерять близнеца — это все равно что потерять половину души. И я потерял половину себя, лучшую половину.

— Сеньор, вы не думали, что настало прекрасное время, чтобы из половины стать целым?

— Сейчас? — поразился Лукас. — Вы, должно быть, шутите, донна Малу.

— Нисколько. Мы начинаем понимать ценность и смысл жизни, когда лишаемся чего-то важного. Мы не умеем быть благодарными за насущный хлеб, за кров, за здоровье — свое и тех, кто рядом с нами. Все это достается нам каждый день просто так, само по себе. И мы забываем, кто мы есть и зачем пришли в этот мир.

— Думаете, в этом причина? Я слишком безбедно жил? О нет, уверяю вас, моя жизнь была далека от совершенства.

— Но вы могли ходить. Простите меня, ради Бога! — поспешила извиниться за свою резкость Малу. — Поймите, сеньор, я не первый год вижу людей, попавших в ту же беду, что и вы. Я вижу их отчаяние, боль и слезы, а потом на моих глазах они преображаются, становятся мудрыми и сильными. Такими, какими бы они никогда не стали, если бы в их жизни все по-прежнему было благополучно. Я знаю, это трудно понять и принять, но вы должны доверять мне и моему опыту.

— Но вы видели другую сторону? Тех, кто проиграл, сломался, сдался?

— Видела, сеньор, — грустно покачала головой сиделка.

— Ну вот, уже не все так радужно, — разочарованно сказал Лукас. — Люди не железные, не всем такие испытания по плечу. В любом случае, спасибо вам за ваши слова, — благодарно улыбнулся больной и отвлекся на телефонный звонок: — Извините меня, Малу, это звонит моя дочь. Я поговорю с ней.

========== Часть 16 ==========

Ласковые волны набегали на берег пустынного пляжа и щекотали босые ступни двух молодых девушек, сидевших прямо на песке, глядя на ровную линию океанского горизонта. Одна из них увлеченно разговаривала по телефону, другая в этот момент мыслями пребывала где-то далеко — то ли в воспоминаниях о минувших днях, то ли за сотни миль от Рио.

— Целую, папа, пока, — Мел нажала на кнопку отбоя и убрала телефон в маленькую сумочку. — Представляешь, дедушка привел папе сиделку, а тот ничего не знал! Такой номер мог выкинуть только сеньор Леонидас Феррас.

— Твой дед типичный бизнесмен, — прыснула со смеху Клаудиа. — Сеньор «Самый Умный». Как он согласился отпустить тебя?