— Просто он не хотел, чтобы мы с мамой закатывали скандалы дома при отце. Он решил, что из нас двоих в большей опеке нуждается все же мой папа, и пожертвовал мной.

— Такие жертвы мне по душе. А твоя мать? Неужели она смирилась с Шанди?

— Она ничего не знает. Мама думает, что мы с Шанди расстались, так гораздо спокойнее.

— Вот как? — удивилась Клаудиа. — Долго вы собираетесь прятаться?

— Не знаю, я не хочу думать об этом, — отмахнулась от неудобного вопроса Мел. — Нас все устраивает: его и меня. Мы встречаемся, гуляем, общаемся, я помогаю ему готовиться к вступительным экзаменам. Мы с Шанди счастливы, а потом… — на ее лице отразилась легкая тревога. — Потом мы что-нибудь придумаем. Дедушка был прав, когда сказал, что маму пока лучше не посвящать во все это.

— Не тяни с объяснениями. Пусть лучше она узнает обо всем от тебя.

— Я не видела маму уже несколько дней, как переехала из дома в другую квартиру. Кажется, она очень обижена на меня за то, что я посмела бросить ей вызов.

— Знакомо… — задумчиво произнесла Клаудиа и опустила глаза в песок.

— Ну и пусть! — нахмурилась Мел. — Я имею право быть счастливой, мама не может мне этого запретить! Клаудиа, знаешь, зачем я позвала тебя сегодня на встречу?

— Догадываюсь, — растянула губы в улыбке та.

— Я хотела поблагодарить тебя. Мне было так плохо тем вечером, так… одиноко. Мне казалось, что я в целом мире одна со своей болью, но после нашего разговора мне стало легче.

— И тебе спасибо. Приятно знать, что я смогла принести кому-то пользу, а не только вред.

— Вред? — изумленно переспросила Мел.

— Ну да. Не будем об этом сейчас. Как ты познакомилась со своим Шанди?

— Ни за что не поверишь — он был моим телохранителем!

Клаудиа непроизвольно сжала плечи и слегка поежилась от холода — она была одета в легкую майку на тонких бретельках, а задувающий с океана ветер был достаточно свеж. Так или иначе, Мел не догадалась о ее смятении.

— Поначалу он меня ужасно раздражал, — продолжала рассказ Мел, мечтательно улыбаясь. — Ходил везде за мной, как тень, но ведь это была его работа. Однажды случилось кое-что, и я поняла, что именно этот человек предназначен мне судьбой, что он самый близкий и родной, другого такого нет и не будет. Это была самая счастливая минута в моей жизни!

— Береги эту любовь. Серьезно, не отпускай его от себя, что бы ни случилось.

— Я и не собираюсь этого делать. Мама может кричать и возмущаться сколько угодно — я твердо решила, что не откажусь от Шанди. Клаудиа, ты плачешь?..

— Нет, это просто ветер дует прямо в лицо, — девушка часто заморгала покрасневшими глазами. — Ты рассказываешь о своем парне, а я думаю о другом человеке. Черт возьми, как же это больно.

— Что-нибудь случилось? — осторожно спросила Мел. — Я могу помочь?

— Нет, тут ничем не поможешь. Самое паршивое, что мне действительно нельзя помочь, но спасибо за заботу, Мел.

— Меня пугают твои слова.

— Почему? Ты ведь сама недавно была в таком состоянии. Разница в том, что твоя ситуация поправима, а моя нет. У меня тоже был тот, которого я считала своей судьбой, да он, наверное, и был ею.

— Вы расстались? — предположила Мел.

— Расстались, — с огромным трудом сдерживая слезы, кивнула Клаудиа. — Его больше нет.

— Мне так жаль! — сочувственно воскликнула сеньорита Феррас. — Как давно?..

— Скоро будет три года. Авария. Мы были знакомы не так уж долго, всего пять месяцев, но я до сих пор не научилась жить без него. Между прочим, — Клаудиа взглянула на собеседницу, — он тоже не был мешком с деньгами вроде моего дорогого папочки, как и твой Шанди.

— Какая трагедия! — вздохнула Мел. — Даже не знаю, что тебе сказать в утешение.

— Не надо ничего говорить, — махнула рукой девушка. — Мне уже столько слов сочувствия наговорили за это время, а что толку? Люди сказали и забыли, а я остаюсь с этой дырой внутри и медленно иду на дно. Мне все кругом советуют отвлечься, заняться делом, пойти к мозгоправу даже советовали. А я не могу, понимаешь? — ее речь становилась все более и более эмоциональной. — Я не могу выбросить эту историю из головы, она меня душит, спать не дает по ночам! Вот скажи, ты могла бы пережить смерть Шанди?

— Боже упаси! — испугалась Мел. — Мне страшно подумать о таком.

— Тебе страшно подумать, а я с этим живу. Каждый день будто вижу его рядом с собой и думаю: «Сегодня неплохая погода, мы могли пойти на пляж». Или: «Какой дурацкий фильм, если бы мы смотрели его вместе, ему бы точно не понравилось». Черт знает, как от этого избавиться.

— Три года, Клаудиа! Я бы давно сошла с ума на твоем месте.

— Я уже давно с приветом, если ты не обратила внимания, — усмехнулась Клаудиа. — Не только он умер, я тоже не живу. Оказывается, этот мир очень пустой. В нем нечего делать, если нет того, кого любишь.

— Ты совсем-совсем никого больше не любишь?

— Собаку свою люблю, Динго. Его подарок. Серьезно, кого мне любить? Отца-тирана? Мать, которая пропадает на показах мод и не интересуется ничем, кроме туфель и маникюра?

Мел минуту помолчала. Она редко задумывалась о том, какие чувства испытывает к самым близким людям. Любит ли она их? Скорее да, чем нет, ведь любовь к семье — это что-то само собой разумеющееся. Просто Мел никогда не ставила вопрос так. Родных легко любить, когда живешь с ними душа в душу, но когда между вами выросла высокая непробиваемая стена из старых обид, ссор и непонимания, становится куда сложнее. Сомнений не возникало разве что с чувствами к Шанди — такой всепоглощающей и безоговорочной любви Мел не испытывала очень давно, если не сказать — никогда.

В сумке запиликал сотовый. Мел вздрогнула, словно пробудившись от дремоты, и достала телефон.

— Это дедушка, — пояснила она Клаудии. — Контрольный звонок.

— Валяй, — улыбнулась та.

— Алло? — произнесла Мел в трубку. — Все хорошо, а как у тебя? Да, уже закончились. Я пошла гулять с Телминьей. Нет, мы погуляем еще полчасика, и я пойду домой готовиться к семинарам. Я не буду задерживаться, дедушка, честное слово. Да, с прогулки сразу домой, я тебе позвоню. Целую, чао, — она отключила связь. — Ну вот, теперь придется звонить Телминье и просить, чтобы она меня прикрыла в случае чего.

— Почему ты не сказала, что встретилась со мной?

— Клаудиа, прости меня! — взмолилась Мел. — Я совсем не хотела тебя обидеть, но ты же сама слышала, какой у меня дедушка. Он бы стал задавать кучу утомительных вопросов, расспрашивать о тебе, еще бы начал наводить справки через твоего отца… Как-нибудь я приглашу тебя в гости, чтобы ты лично познакомилась и с дедушкой, и с папой.

— Ладно, это разумно, — согласилась Клаудиа. — Кажется, пора выдвигаться в сторону твоего дома, иначе проверка не заставит себя ждать, и наша маленькая тайна будет раскрыта.

Девушки поднялись с песка, отряхнули одежду, подобрали обувь и неспешно побрели вдоль берега, слушая шум океана, и вскоре соленые волны смыли следы их ног на мокром песке.

========== Часть 17 ==========

У ворот богатого особняка, построенного и отделанного с восточным размахом и колоритом, появилась необычная гостья. Ее пышные светлые волосы — редкость для бразильянок — были распущены по прикрытым лишь бретельками яркого сарафана плечам, глаза скрывали крупные темные очки, в руках гостья держала красную кожаную сумочку, а на ее ногах красовались открытые босоножки на высоком каблуке. Охранники-арабы удивленно переглянулись, когда женщина подошла к ним, сняла очки и непринужденно спросила через решетку ограды:

— Добрый день, подскажите, могу ли я видеть сеньору Жади Рашид? Она ведь живет здесь?

— Сожалею, сеньора, но Жади Рашид здесь не живет, — перебросившись парой фраз по внутренней связи с хозяином особняка, ответил один из охранников.

— Какая досада! Она оставляла мне этот адрес, вот, взгляните сами, — женщина развернула выдранный из блокнота листок с нацарапанными на нем буквами и цифрами.