Не узнал. Не понял… Или не захотел понять?

– Что, уже успела размечтаться, как станешь принцессой? – издевательски говорит незнакомый парень с платиновыми волосами.

Не нужно много ума, чтобы понять – это брат Алана, младший принц, заносчивый и избалованный Джаред. Вот только его судьбу никому не пожелаешь… Она не сильно-то отличается от моей.

Джаред отпускает мои руки. Те безвольно падают и повисают вдоль тела.

– Бланес, ты опять всех переполошил из-за ерунды, – говорит младший принц, подходя к управляющему и делая вид, что смахивает с него пылинки. – Ты хоть уверен, что она камень из шкатулки достала?

– Да, конечно, – сдавленно отвечает тот. На белобрысого оборотня больно смотреть, на нём лица нет. – Ведь такой редкий артефакт…

– А может, эта самка его в рукаве прятала, а? А потом ловко подложила?

– Джаред, прошу тебя! – вмешивается Король. – Относись с уважением к нашим гостям и слугам.

– Зачем. Будущий Король не я.

– Но ты мой сын, – Король выглядит подавленным и больше не пытается улыбаться. Его жена смотрит на меня поверх веера.

Алан не обращает на перебранку никакого внимания. Он словно специально на меня не смотрит. Подходит к отцу и что-то тихо ему говорит. Я же не могу оторвать от принца взгляда. Он выглядит куда лучше, чем в нашу последнюю встречу. Лечение Кристинии явно сработало… Это хорошо.

– Пойдём, – тихо говорит управляющий.

Я кланяюсь и отхожу спиной к дверям, как того требует этикет. Все движения у меня деревянные, неловкие. До последнего я жду, что Алан посмотрит на меня… но этого не происходит. Двери в тронный зал захлопываются.

Управляющий хмуро объясняет, что пусть метка и не появилась, вполне возможно, появится на другого оборотня. Предрасположенность есть.

Он отводит меня на территорию слуг, где мне выдают форму для работы. Должность – младшая служанка кухни. Я подписываю договор на работу, правила этикета и ещё какие-то рабочие бумажки. К слову, за воровство положено отрубание руки. За оскорбление кого-то из высшего общества могут высечь или уволить. За неисполнение обязанностей – оштрафовать… Несмотря на фэнтезийный мир, к документам тут, похоже, относятся строго.

Я и рада отвлечься. После событий в тронном зале чувствую себя как выжатая мочалка. Мысли гоняются друг за другом по кругу, а лицо Алана так и норовит всплыть перед внутренним взором.

Впрочем, скоро у меня не останется сил о нём думать, ведь работать предстоит от рассвета до заката. По словам управляющего, на неделе положен один выходной и один сокращённый день. Жить буду во дворце, питанием меня обеспечат, как и остальными необходимыми для жизни вещами. Выплата раз в месяц. Также я обязана присутствовать на всех крупных мероприятиях и непременно здороваться с каждым гостем. Видимо, именно так увеличивают вероятность появления меток.

“Профсоюз в этом мире явно ещё не придумали”, – хмыкаю я, слушая бесконечный список обязанностей.

"Ничего. Справлюсь! Найду книгу и стану свободна!" – думаю я, настраиваясь на боевой лад.

– Пока что будешь помогать на кухне, – говорит управляющий. – В свободное время могут назначить убираться. Подчиняться будешь Марте. Если какие-то жалобы – то ко мне.

Мартой оказывается толстая женщина с носом картошкой и дряблыми щеками. Она окидывает меня безразличным взглядом и тут же ногой пододвигает ко мне ведро с нечищеной картошкой.

“Всё могло быть и хуже!” – уверяю я себя, берясь за нож. Но за ведром картошки следует второе такое же. Потом назначают мыть котлы, потом перебирать лук, оттирать полы, носить воду и снова картошка…

К концу дня я едва стою на ногах. Руки трясутся, голова гудит, а Марта всё накидывает и накидывает заданий. Кроме меня на кухне трудятся и другие девушки, но они явно к работе привыкли куда больше. Когда Марта не видит, они даже успевают переговариваться и хихикать. На меня смотрят с любопытством и даже с сочувствием.

Когда день переходит в ночь, а за окном темнеет, нас, наконец, отпускают. Девушки помогают мне добраться до комнаты. Оказывается, слуги живут по двое.

– Ты заселяешься ко мне, – говорит одна из тех, с кем я работала, открывая передо мною дверь в узкую, тёмную комнату с двумя кроватями, столиком и тумбами для вещей. Посередине небольшое круглое оконце, почти не дающее света.

С соседкой мне, кажется, везёт… Эта узколицая девушка с двумя косичками и очень большими, словно испуганными глазами, чем-то напоминает мне оленёнка из диснеевского мультика. От такой не ждёшь подвоха.

– А всегда так тяжело? – спрашиваю я, падая на свою кровать. – Так устала, что даже руки не поднять…

– Да, на кухне так всегда, – пожимает плечами девушка. – Меня, кстати, Славкой звать. А тебя Катя, да? Ты вроде новенькая… Что-то уже успела натворить? За что тебя на кухню сослали?

– Сослали? – я приподнимаюсь на локтях.

– Ну да, к Марте только провинившихся отправляют. Она баба без жалости. Продыху не даёт. Если работы нет, так она специально рис с гречкой смешает и скажет разбирать, – вздыхает Славка, распуская косички. Волосы волной распадаются по её плечам.

“Сослал, значит… Да уж, удружил мне управляющий, – устало думаю я. Злиться попросту нет сил. – Если так пойдёт, то на поиски книги не останется ни энергии, ни желания”.

В памяти всплывает весь сегодняшний день от начала до конца. Как пришла в замок, как оттолкнула наглого оборотня-управляющего, как залезла в шкатулку… А потом вспоминаю Алана, и сердце болезненно сжимается. Хорошо, что он не узнал меня, ведь неизвестно, что бы сделал… Да и я ему одни неприятности приношу. К тому же, если принц считает, что я пыталась его убить, то меня бы попросту вздёрнули. Поэтому всё к лучшему.

Вздохнув, я поднимаюсь с кровати. Свои небольшие пожитки убираю в тумбу. Там, среди одежды, спрятаны пахучие палочки, чтобы отбивать мой запах, несколько флакончиков особых зелий для поиска книги. А ещё… лунный камень. Тот самый, что подарил мне Алан.

Я решила, что если вдруг очень понадобятся деньги, то можно будет продать дорогое украшение… Или это просто оправдание, чтобы взять его с собой? Завтра обязательно перепрячу камень получше, может, пристрою за какой-нибудь сколотый кирпич.

Пока переодеваюсь, стоять пытаюсь так, чтобы Славке было не видно мою спину. И метку. Соседка тем временем продолжает болтать, рассказывая, как ужасна Марта, и что саму Славку сослал на кухню управляющий Бланес за разбитую дорогую вазу. Что работает она тут уже полгода и отчаялась найти истинного. И не верит, что он у неё есть… Зато она влюбилась.

– Да-да, – шепчет Славка, прикладывая ладони к красным от смущения щекам, – И эта любовь настоящая! И метка никакая не нужна. Он из стражников, из клана медведей… Это значит – медведем оборачивается. Такой высокий и сильный, м-м… а какие у него руки! Он на мне женится, это точно.

Я вижу в глазах Славки столько уверенности, что мне не хочется её расстраивать. Поэтому я говорю:

– Любовь – это прекрасно.

– Да… – мечтательно шепчет соседка, укладываясь на подушку и закрывая глаза.

Я тоже укладываюсь. Но глаз не смыкаю, хотя очень хочется. Чтобы не уснуть, щипаю себя за ногу, а в уме отсчитываю секунды. И вот минут через десять с кровати Славки доносится сопение. Соседка спит. Тогда я высвобождаю руку и аккуратно тяну из-под подушки кусочек зеркала, который положила туда чуть раньше.

Магический светильник едва разгоняет тьму, но этого света достаточно. Я отворачиваюсь к стене и, глядя в зеркало, шёпотом зову:

– Мама…

– Мама…

Сначала ничего не происходит, но спустя несколько секунд поверхность стекла подёргивается рябью, а потом я вижу размытое лицо Кристинии.

“Здравствуй, доченька, – звучат в голове слова матери. – Ты уже в замке? Всё в порядке?”

Меня окатывает дрожью, как всегда, бывает, когда вижу Кристинию. Мне до сих пор не привыкнуть, что эта женщина – моя мать, не забыть, как она душила меня, как угрожала… Но вместе с тем, без неё я бы и вовсе погибла, не зная, как исправить судьбу.