— Иди, куда шел, — еще неотученный язвить и пререкаться, Ре дернулся, пытаясь извернуться и высвободить закованные руки, внезапно уязвленный своей же болезненной худобой, но попытка была смешна и тщетна. Зам с интересом наблюдал за чужими подергиваниями, лишь кончик его сигареты то и дело начинал светиться в полутьме комнаты.

— К тебе и шел, — символично выдержав минуту молчания, парень поднял на пальце кольцо с ключом. — Перехватил какого-то пацана, говорит, Георгий его к тебе прислал, ну, думаю, схожу посмотрю, чем начальство тут на досуге занимается. Отослал пацана по делам. Пришел, смотрю, вижу. Тебе там неудобно, наверное, висеть, да? — его смартфон засветился в кармане, но Зам этого не заметил.

Ре зажмурился. От одной лишь мысли о том, что этот человек к нему приблизится, когда он находится в таком открытом, беззащитном состоянии, его пробивала дрожь. Он вообще не привык к тому, что его периодически застают в подобных ситуациях разные люди. Только вот обычно прячут глаза они, а сейчас…

Не то чтобы Зам был красив или наоборот: его внешность была далеко не самой стандартной, но одновременно и неособо примечательной. Он был жилистым, довольно высоким, с цепким насмешливым взглядом, его огненного цвета волосы, некогда бритые под ноль, вырастая, торчали куда-то вверх, отчего иногда казалось, что на его голове красуются бесовы рога. У него был прямой, немного вздернутый нос, темная, смуглая кожа с едва заметной на фоне нее россыпью рыжих веснушек, полные подвижные губы и средних размеров татуировка в виде штрихкода на правой щеке примерно на уровне мочки уха. Надевал он обычно темно-синие джинсы и стандартную черную водолазку под горло, а рядом с ремнем закреплял на бедрах пояс с кобурой с одной стороны и ножом — с другой.

Парень задержал дыхание, услышав приближающиеся шаги. Дверь тихо затворилась, подброшенные и быстро пойманные ключи напряженно звякнули.

Человек с татуировкой на лице. Он смотрел прямо, без стеснения упиваясь возбуждающим зрелищем, застать которое более, возможно, не сможет никогда. Уже около года он травил Ре жизнь одним лишь своим существованием, хотя, казалось, что может травить жизнь больше дележа постели с тем, кого хлебом не корми — дай увидеть тебя скулящего и в крови.

Зам поступал иначе: он терроризировал его вербально, изворачиваясь так, что, обычно спокойный, парень буквально задыхался от возмущения и стыда. Однажды под видом дружеской беседы, приобняв коллегу за плечо, он подробно свистящим суфлерским шепотом поведал на ухо Ре о том, что сделал бы с ним, не пригреби его к своим рукам Маршал. После этого, никогда не страдавший излишней эмоциональностью питомец Георгия залился краской настолько, что тем же вечером слег в медпункт с высокой температурой.

Разбираться в том, было ли подобное поведение Зама оскорблением или все-таки комплиментом, Ре не стал, предпочитая в любом случае обходить того десятой дорогой. От греха подальше.

Когда немеющего запястья коснулись чужие теплые руки, парень вздрогнул, ощущая, как его скулы едва заметно розовеют. То, чего уже полгода никак не мог добиться Маршал, Зам достигал с полпинка, не тратясь ни на физическую расправу, ни на излишние сантименты.

Подходя к Ре, тот предварительно, зная, что парнишка не любит дым, затушил сигарету, наступив на нее тяжелым сапогом, поэтому сейчас лишь, иногда оценивающе цокая языком, жадно обводил скованного взглядом. Тем самым взглядом, которого так опасался подопечный Георгия.

— Ну и что мне с тобой делать? — Зам, чуть склонившись к Ре, втянул носом воздух и едва удержался, чтобы не коснуться чужой нежной, изуродованной кнутом кожи пальцами, но, посерьезнев, отдернул руку и отвернулся, мотнув головой.

Ключ бряцнул и чужая рука оказалась на свободе.

С неподдельным вниманием заместитель следил за чужим бледным негнущимся запястьем, которое Ре пытался размять. Затем он отстегнул ноги и вторую руку и придержал обессиленного парня, оберегая его от падения.

— Ну вот и все… — Зам повернул голову и столкнулся с настороженным загнанным взглядом темных глаз. Он вдруг осознал, как близко от него находится объект его страсти.

Внутри будто что-то перемкнуло: откровенно наглая ухмылка сошла, губы пересохли, дыхание сбилось.

Через долю секунды он сам же обнаружил себя крепко вжимающим Ре в стену и терзающим чужие губы горячечным, почти болезненным поцелуем. Парень отозвался хриплым протяжным стоном, но, спохватившись, попытался вырваться. Только вот ослабевшие затекшие руки почти не слушались, ноги подводили. Он резко мотнул головой, тяжело дыша и, собрав последние силы, оттолкнул от себя Зама, спиной еще сильнее вжимаясь в холодную стену.

В свою очередь человек с татуировкой на лице сделал пару немного оторопелых шагов назад. Ре даже показалось, что Зам удивился сопротивлению, однако тот лишь нахмурился, опуская взгляд на свои руки, на пару секунд замирая, и, кинув долгий, внимательный взгляд в чужие растерянно смотрящие глаза, быстро вышел, оглушительно захлопнув за собой дверь.

========== 4 глава ==========

Все произошло быстро: зрачки Ре сузились, парень вцепился ногтями в простынь и, подобравшись, не замечая того, что почти не чувствует левой руки, оттолкнулся от стены, несколько неловким рассеянным, зато сильным рывком сбивая Пороха на пол.

На момент оторопевший мужчина чуть приподнял подбородок, ощущая, как саднит ушибленный затылок, когда обе его руки придавили к полу коленями, а на горле сжались чужие пальцы. Ре, тяжело дыша, смотрел в чужие глаза остекленевшим застывшим взглядом загнанного в угол мелкого зверька. В таком взъерошенном состоянии, на взводе, несмотря на сосредоточенные, выверенные движения, его подводило собственное тело, которое била крупная дрожь.

— Задушишь? — Порох разжал пальцы, показывая пустые ладони в примирительном жесте, но Ре лишь сильнее надавил коленями на его руки.

— Если понадобится, — голос парня осип, и сказанные им слова читались скорее по губам, нежели слышались.

— Неплохие результаты по первому курсу самообороны. Полагаю, до второго тебе дойти не позволили? — когда чужие пальцы сжались сильнее, лежащий хрипловато хохотнул. — А интересная поза. Продолжишь держать меня так? Со стороны, наверное, выглядит просто чудесно… Или все-таки поговорим?

— Мне с тобой не о чем говорить, — от напряжения у Ре подрагивали даже похолодевшие губы. — Назови хотя бы три причины, почему я не должен застрелить тебя сейчас.

— Ты не знаешь, где лежит ключ от квартиры… нхх. Не дави так сильно, а то я не смогу назвать остальные две.

— Выйду в окно, — все-таки парень неуверенно сдвинул палец с сонной артерии.

— Пятый этаж, лестниц рядом с окном нет, балконов тоже.

Ре нахмурился.

— И причина номер три: в таком состоянии ты не доберешься никуда, даже если двери будут открыты, а перед домом расстелют красную ковровую дорожку.

— Что вы со мной сделали? — парень поморщился от головокружения, едва не потеряв равновесие, и, отпустив чужую шею, прикрыл глаза ладонью, надавливая пальцами на веки.

— Освободили, — глаза Пороха улыбались.

— Что?..

— Рука, — он перевел многозначительный взгляд на названную часть тела.

Ре только сейчас заметил то, что левая ладонь и все, что выше, его практически не слушается. Парень попытался согнуть пальцы, и они едва заметно дрогнули, но импульс не прошел — предплечье, казалось, было отделено от тела, напоминая о себе лишь периодичной, не очень сильной болью.

— Анестетик пришлось вколоть довольно сильный. Тебя почти с любого быстро вырубает, но не все они в достаточной степени блокируют болевые ощущения, поэтому пришлось помучиться, выбирая подходящий. Ну, что ты так смотришь? Не стесняйся. Кровь уже давно остановилась, ты можешь попробовать снять бинты или сделать что-нибудь еще, чтобы убедиться в том, что я тебе не вру, — Порох немного насмешливо приподнял брови.