Порох, чуть поморщившись, кивнул.

— Теперь, — продолжал Ганс, — приподними его за плечи и сядь за ним. Он, конечно, будет вырываться, так что держать его надо будет очень крепко.

Порох послушался, поудобнее перехватывая пациента под грудь, коленом крепко зажимая его правую здоровую руку. Чужие ноги предусмотрительно накрепко затянули ремнем. Порох вложил в рот Ре бинтовой жгут и, прижав голову парня затылком к своему плечу, закрыл тому рот рукой, таким образом зафиксировав стальной хваткой положение его черепа.

Ганс надавил своим же весом на колени пациента, стараясь никак тому не повредить, и крепко стиснул тому левую руку, примеряясь к местам разреза:

— Срезать придется довольно много, и я не уверен на сто процентов в том, что у этого не будет серьезных последствий, — задумчиво проговорил он, оглядывая руку парня.

— Ты знаешь свое дело, я не буду предъявлять тебе претензий, ты стараешься по максимуму в силу наших возможностей.

— Приготовься, — хирург надвинул на своё лицо марлевую повязку.

— Только быстро, — кивнул Порох.

— Раз, два, три. Начали.

Следующие десять минут были одними из самых жутких в его жизни.

Порох стальной хваткой держал своего пациента. Ре вырывался. Исступленно и сильно, несмотря на оглушение хлороформом. Это тело билось в руках мужчины и буквально хрипело от боли, резко болезненно изгибаясь.

Порох лишь сильнее зажал ему рот, тяжело выдохнув на ухо:

— Пожалуйста, потерпи…

В это время Ганс умело орудовал скальпелем. Кровь стекала по его рукам на кушетку, а с нее на пол.

«Ни дать, ни взять доктор Преображенский», — мелькнуло в голове Пороха. Он резко зажал выскользнувшую руку Ре и вернул на место, сильнее стискивая его худое тело, отчего парню стало трудно дышать.

Последним резким движением медик вспорол уже скрытую кровью кожу и быстро, рассчитано всадил в руку парня шприц с анестетиком. Затем сразу же, не теряя времени, обмыл срезанную кожу водой и, приоткрыв дверь грузовика, зашвырнул ее с моста в воду.

В руках Пороха Ре обмяк, и тот медленно, осторожно отпустил его, ощущая, как по лицу и спине стекают капли пота.

Комментарий к 2 глава

Если бы работа была посерьезнее, я бы проконсультировался с знакомыми медиками. Писалось намеренно без лишних подробностей - в общих чертах. На реалистичность претендовать не могу, так что, если вам в голову лезет что-то вроде “о боже мой, какой бред”, то могу вам посочувствовать, да.

Заранее прощу прощения за задетые чувства мед работников.

========== 3 глава ==========

Комментарий к 3 глава

Наслаждайтесь

музыкальная тема: Skillet - Wispers in the dark

Он медленно открыл глаза. Рассредоточенный мутный взгляд уперся в серый, покрытый паутинками трещин потолок. Не то чтобы ему было непривычно просыпаться с ломящимся от боли телом, гудящей головой и одеревенелыми конечностями… все это происходило с ним почти каждый день. Его опаивали, угощали легкими наркотиками, избивали, поливали воском, резали, стегали хлыстом — в общем, чего только с ним ни делали, однако антураж, исходя хотя бы из старой явно подержанной люстры, был настолько далек от великолепия Empire Beta State, что сразу же вызвал у Ре серьезные подозрения в его собственном местонахождении. В какой-то момент в нем проснулась слабая надежда на то, что он все-таки добрался до своего дома и сейчас проснулся там. Только вот память услужливо напомнила ему о том, что люстра в его комнате упала еще пару месяцев назад и теперь вместо нее с потолка опасно свешивается длинный провод с патроном на конце, в который, собственно говоря, и вкручена одинокая, зато яркая лампочка дневного света.

Ре попытался подняться, но, видимо, сделал это слишком резко: все тело отозвалось тупой приглушенной болью, а комната, которую все никак не удавалось разглядеть, поплыла перед глазами, напоминая ему о проявившей себя в детстве морской болезни.

Со лба от внезапной потуги принять сидячее положение слетело что-то влажное, оставляя после себя прохладный мокрый след. Приземлилось это что-то аккурат на грудь, затем сползло на предплечье, отчего парня пробил легкий озноб. Он поежился, снова осторожно ложась на спину. Видно, все это время Ре находился в положении настолько неподвижном, что кожа на затылке слегка онемела, и он принялся растирать ее непослушными, негнущимися пальцами. Левая рука почему-то показалась ему тяжелее, чем правая, но сейчас это было неважно. Мало ли, чего только ни бывает после длительного сна. Да и просыпаться в новых местах парень настолько уже привык, что даже чувство самосохранения больше не реагировало на резкую смену интерьера. Хотя, все-таки сейчас побеспокоиться бы стоило точно.

Но зачем?

Ре отчетливо помнил мелькнувшие в голове мысли об отравлении, перед тем как его поглотила темнота. И все же его мелко трясло. А не отравился ли он в самом-то деле?

А если это снова развлечения Маршала?

Робкая мысль о чем-то, пусть и болезненном, но привычном, закралась в гудящую, набитую ватой голову.

«Да не может такого быть. Он никогда не скрывал от меня своих планов, а на такие сюрпризы ему банально не хватило бы фантазии».

Если игрушка Георга пропадет, он обязательно за ней придет. Они следят за всеми своими подчиненными, а разглашение местных тайн может привести разве что в могилу — все давно уже тысячу раз куплено и присвоено. Бизнес, связи, деньги, сделки. Пора бы уже привыкнуть к тому, что даже у стен есть уши — об этом «имперцы» позаботились с самого начала.

— Живой, смотри-ка, — чужой голос донесся до Ре, как сквозь вату. Он даже не сразу на него среагировал — пару секунд с тупым безразличием смотрел в крутящийся и плывущий перед глазами потолок. Нещадно мутило. Еще немного, и стошнило бы — только вот нечем. Парень не ел уже суток трое, если не четверо. Да и организм его был настолько обезвожен, что даже слюна во рту была слишком вязкой, почти сухой.

На его голову снова легло что-то мокрое. Парень прищурился, пытаясь сфокусировать взгляд на лице склонившегося над ним человека.

— Эй, как ты, малец?

Ответом на чужой вопрос был лишь хриплый обессиленный выдох.

Ре снова провалился в беспокойный тяжелый сон.

***

2 года назад

Цепи жалобно звякнули, и парень обессиленно опустил голову, подбородком касаясь ложбинки между ключиц. В темной комнате было душно. Воздух, казалось, вязко вливался в легкие, отчего хотелось закашляться или хотя бы отплеваться. Обнаженное бледное тело, символизируя распятие, было подвешено на цепях из легкого, но прочного металла на стене.

Парень тихо хрипло что-то выдохнул, буквально давясь одним единственным словом и снова делая глубокий, но не приносящий никакого облегчения вздох. Сердце стучало слишком часто. Еще полчаса и ему замерят пульс, его осмотрит врач, проводят до его комнаты, и он останется там один. Наедине с собой, Оруэллом и Большим Братом.

— Что-что? — мужчина сосредоточенно обрабатывал антисептиком руки, попеременно то одним запястьем, то другим придерживая переброшенный через плечо развязанный галстук.

— Прометей, — хрипло повторил парень и запрокинул голову назад. Мужчина замер, приподняв брови, затем снова флегматично пожал плечами, быстро приводя темно-синий галстук в надлежащий вид.

— Ой, ли? — он пару раз провел расческой по своим подвивающимся черным длинным волосам и кинул скорый взгляд в зеркало.

Его пленник слабо дернулся, на что цепи глухо зазвенели. Тело настолько онемело от ударов, что почти не ощущалось.

— Ну что еще?..

— У меня занемели руки, — его сухие покрасневшие глаза поднялись на мучителя.

— Жди, — тот отстраненно, немного рассеянно отвернулся, застегивая манжеты своей белой рубашки.

Парень сдавленно выдохнул, упрямо сжимая бескровные губы.