— В городе первым делом отведу тебя к лекарю, чтобы точно установил, как нейтрализовать возможные последствия твоей, — ведьмак запнулся, — отравы, — он снова свёл брови, тем самым заставляя залечь на лбу пару морщинок.– Ещё покажешь мне всё, к чему из зелий и снадобий ты прикасался за это время.

Спустя какую-то минуту практически вся одежда ведьмака уже лежала на полу рядом с кроватью. Теперь было видно, что ткань на его штанах плотно натянулась в районе паха.

«О. Мой. Бог…» — Лютик цепким рассредоточенным взглядом наблюдал за тем, как обнажается чужое мощное тело. Ему было жутко стыдно за то, насколько его задница в восторге от происходящего. Но нельзя сказать, что он сам не хотел сейчас, чтобы его порядочно так отодрали. Со вкусом.

Юлиан инстинктивно попытался свести колени, но лишь сжал ими чужую ногу. Все казалось настолько нереальным. Ему хотелось сказать, мол, «не беспокойся, скорее всего, я из-за них уже бесплоден, ни в чем себе не отказывай», но ведьмаку было бы на это абсолютно плевать по понятным причинам. Они оба были репродуктивными тупиками. Ведьмак из-за мутаций, Лютик — по собственной воле.

Геральт склонился, впиваясь в его шею жарким болезненным поцелуем и оставляя на ней яркий, напоминающий синяк, засос.

— Это тебе не понадобится ещё долго, — шепнул он на ухо омеге и потянул вниз его уже насквозь мокрые от смазки штаны. На мгновение альфа приподнялся и застыл, завороженно рассматривая узкие бедра, и провел горячей ладонью от высоко вздымающейся груди омеги по его животу вниз, где красовался твердый, с прилившей к головке кровью и влажный от теплой спермы, пульсирующий член.

— Боже… Геральт, тебе не обязательно эт-… — бард заскулил, протяжно постанывая, когда его стояк обхватили ладонью. - Д-делать, — он чуть не задохнулся стоном. — Господи, не останавливайся, пожалуйста… только не останавливайся…

Ведьмак будто со стороны слышал вырывающееся из собственной глотки хищное глухое рычание. Пожалуй, сейчас Геральт впервые не ругал Лютика за то, какой же он, чёрт его дери, шумный. Наоборот: стоны заводили только сильнее, но, наученный горьким опытом и почему-то до ужаса смущённый, бард то и дело зажимал себе рот ладонью, стараясь быть сдержаннее, что ему почти не удавалось:

— Только не бросай меня, не бр-…

— Я никуда не уйду, — в подтверждение своих слов ведьмак только сильнее сжал руку на красивом члене Лютика и раздвинул коленом его ноги, проведя по внутренней стороне бедра, чувствуя под пальцами горячую, поразительно мягкую влажную кожу. Собственный член уже болезненно упирался в жёсткую ткань штанов, и альфа едва сдерживался, чтобы не накинуться на Юлиана без подготовки. Он слишком хорошо знал свои размеры и возможные последствия животной похоти, которые могут быть болезненными даже для течного омеги, которых, чаще всего, растягивать не было никакой необходимости.

Затаив дыхание и глядя в упор на краснеюшего Лютика, он наконец коснулся влажного от смазки, сокращающегося колечка мышц, проталкивая внутрь сразу три пальца, несколько мгновений давая барду привыкнуть, а потом разводя пальцы в стороны, начиная двигать ими, активно разрабатывая для себя омегу. Сейчас ведьмак с упоением и без всяких мук совести рассматривал барда, жадно подмечая каждую деталь: красивая бледная шея и стройное мягкое тело с изящными изгибами, длинные пальцы музыканта, манящие губы и светлые влажные глаза, подернутые дымкой возбуждения.

Парень затих, сильно сжимаясь. Он шумно вдохнул, едва не забывая выдохнуть, поэтому лишь жалобно застонал. У него в их постоянных скитаниях не было никакой возможности стимулировать себя там. Лютик всегда с горем пополам избавлялся от наваждения дрочкой, что было ни разу не полезно и почти не помогало. Течки на подавителях проходили быстро и не так напряженно. Бард не привык к такому пожарищу, не привык к таким диким ощущениям.

А альфа-то еще и разборчивый оказался… его еще и уламывать пришлось.

Лютик ахнул, когда пальцы внутри развелись. Податливым мышцам было не больно. Лишь слегка тянуло. Сам парень ощущал себя комком оголённых нервов и распоследней нимфоманской шлюхой. Он начал серьёзно мечтать о такой близости ещё с момента, когда впервые увидел, как Геральт имел Йеннифэр на полу в том полуразрушенном джином здании в Ринде. Юлиан бы многое тогда отдал, чтобы оказаться на её месте.

Он прогнулся, подкидывая бедра и вцепляясь ногтями в подушку с тихим жалобным стоном.

— Дьявол… — сорвалось с пересохших приоткрытых губ Белого Волка.

Бард робким движением подрагивающих рук обхватил чужую шею, прижимая альфу ближе к себе — кожа к коже — и нежно прижался своими губами к его, часто шумно дыша. Лютика не мог не удовлетворить чужой напряженный горячечный взгляд, которым Геральт буквально испепелял его тело.

— Я нравлюсь тебе… — едва слышно прошелестел Юлиан, сильнее насаживаясь на его пальцы. — Геральт… пожалуйста, сильнее… — он тихо захныкал, обхватывая чужие бедра ногами. Ведьмака хотелось вылизать с ног до головы в самом что ни на есть прямом смысле этого слова.

Альфа выдохнул парню в губы, с готовностью отвечая на поцелуй, чуть прикрыв глаза и резче двигая внутри пальцами, добавляя четвёртый, буквально трахая барда, вжимая кисть до костяшек. Чужие пальцы ласкали внутри дико приятно, но Лютик не был уверен, насколько их хватит, чтобы растянуть его для немаленького члена. Течка в принципе неплохо расслабляла мышцы, да и у альф члены редко бывали небольшими, но барду уже не раз довелось видеть Геральта обнаженным. Тогда ему было интересно, сейчас такие перспективы заставляли содрогнуться.

Когда альфа отстранился, чтобы окончательно раздеться, бард аж приподнялся на локтях, жадно наблюдая за эстетичной картиной. Всё внутри пульсировало и заходилось судорогами удовольствия. Чужие мышцы красиво перекатывались под кожей, ведьмак выглядел сосредоточенно и немного задумчиво, но, судя по быстрым движениям, он хотел расправиться с одеждой побыстрее. Когда ведьмак снова навис над ним, Лютик откинулся обратно на спину, изучая обожающим взглядом чужое лицо. Теперь течка не казалась такой мучительной и болезненной. Только вот вопрос, не навредит ли ему чужой огромный член, оставался открытым. Потому что входящего в гон альфу остановить практически невозможно.

— Осторо-… — Лютик вскрикнул, до слез зажмуривая глаза, ногтями впиваясь в чужие плечи, тихо матерясь, когда в него разом вбились во всю длину. Он прогнулся, бессознательно попытавшись отстраниться. Было не так уж и больно, но парень почему-то испугался. – Твою мать… — он задрожал, сильно сжимаясь внутри и часто хрипло хватая ртом воздух. — Геральт… ты же не… стрыгу имеешь… — все внутри зашлось приятными судорогами, но не пожурить альфу было просто невозможно. Парень так и не смог заставить себя расслабиться. Да и толку от расслабления, если у него в заднице с такими размерами будет туго до тех пор, пока мышцы не подстроятся сами и не растянутся достаточно. Ощущая себя слишком заполненно, Лютик прикрыл глаза, хрипло медленно дыша ртом, кайфуя от непривычных ощущений. Первый секс во время течки, да еще и с таким…

— Лютик… Не сжимайся так, потерпи, — от тесноты внутри омеги закружилась голова. Геральт склонился, заботливо вскользь целуя юношу в зажмуренные веки, и смял горячими ладонями влажные округлые ягодицы, стараясь отвлечь от возможных неприятных ощущений и помочь расслабиться. Только после этого альфа на пробу двинулся внутри, качнув бедрами и снова толкнувшись, вскоре сводя аккуратные попытки в нетерпеливые и интенсивные глубокие движения, учащенно дыша и буквально сгребая своего омегу в охапку мощных звериных объятий.

Многие ведьмаков не любили (бард честно пытался это исправить), но, черт возьми, что бы там кто ни говорил, все знакомые омеги бы передохли от зависти, если бы увидели их вместе. Если бы увидели, какой у него сейчас альфа. Пусть и ненадолго. Он пока не был уверен, что смог бы двигаться сам — слишком туго было внутри, но его мелко трясло даже от этого не самого приятного ощущения. Он все это время тихо постанывал. Этого было мало, чтобы кончить во второй раз, но достаточно, чтобы испытывать насыщенное удовольствие.