— Найду такого, — улыбнулся Коваленко. — Вы где остановились?

— Не стоит вам знать, Андрей Станиславович, — мягко осадил его Тагир. — Мы здесь вроде фантомов. Привыкли так работать. Да и вам спокойнее. И еще совет: постарайтесь передвигаться по городу с усиленной охраной, укрепите свой дом дополнительными магическими щитами. Жену не отпускайте одну без охраны. Будьте все время на связи. Хорошо бы на время увезти ее отсюда.

— Не получится, — проявил твердость молодой управляющий. — Она моя супруга, дала клятву верности быть рядом, — и неожиданно добавил со смущением: — Да и характер у нее подобен закаленному клинку. Ведь не послушается.

— В таком случае, Андрей Станиславович, на вас большая ответственность, — Тагир переглянулся с товарищем и оба одновременно встали, словно собрались уходить. — Берегите себя и жену. За вами следят… Пока — следят. А мы смотрит за теми, кто высматривает вас. Когда выявим всю цепочку, накроем разом.

— На живца будете ловить? — нахмурился Коваленко. О таком способе противодействия Триаде Никита ему не сообщал. Впрочем, Назаров в своем праве, убедившись в несостоятельности управляющего.

— Такова суровая необходимость, — ответил Тагир.

Барону показалось, что в его голосе прозвучала ирония. Скрывая раздражение, Андрей проводил ночных гостей до дверей и приказал охране вывести их незаметно через задний двор на противоположную улицу. Двухэтажный особняк, в котором поселилась семья Коваленко, находился неподалеку от центра, что не способствовало спокойному проживанию молодой четы ни в плане безопасности, ни в плане тишины. Людно здесь было. Да и не получилось бы по-иному. Верхотурье — старинный городок с купеческой изнанкой и подобающей архитектурой. Центральная улица, так и называемая — Купеческая — тянулась вдоль Туры и упиралась в стены Верхотурского кремля. Чтобы пройти ее от начала и до конца, требовалось не меньше часа пешего хода с обязательным заходом в разнообразные ювелирные лавки, магазины сувениров, одежды и кафе.

Особняк Коваленко хоть и был огражден солидным кованым забором, хорошо просматривался через жидкую линию кустарников, поэтому Тагир и Арсений, выскользнув через потайную калитку в массивном кирпичной стене, оказались на пустынной и темной улочке.

— Куда идем? — спросил Арсений, отряхивая руки от ржавчины. Ухватился, когда дергал дверцу, намертво прикипевшую к проему.

— Давай к женскому монастырю, а потом оттуда спокойно вернемся в свое логово, — ответил Тагир, чутко прислушиваясь к тишине спящей улицы. — Большой круг, но зато спокойно… Как странно, ни собак, ни гуляк. Даже разочарован.

— Пошли, полосатый, — ухмыльнулся Арсений и кулаком толкнул в спину застывшего товарища. — Разочарован он. По мне — пусть и дальше так останется.

— Какие мысли? — сдвинулся с места Тагир. — Подтверди мои догадки.

— Триада ловко спряталась за спину этого Шалвы, — проворчал Арсений, двигаясь мягкой кошачьей походкой, которую потайник не потерял даже на склоне лет. — Трясти надо орла горного. Наведаемся?

— Спрашиваешь, — хмыкнул Тагир, таким же скользящим шагом шедший чуть позади друга. — Мне интересно, с чего вдруг цветочный купец резко сменил поле деятельности. Золотишко добывать куда опаснее, чем розами торговать на рынке.

— Куда в следующий раз ударят желтолицые братья?

— Не хотелось бы довести до подобного. Подождем, пока барон предоставит паренька в помощь и список всех управляющих приисками, — не стал торопить события Тагир. — Но Шалву навестим. Обязательно. Не станет откладывать мероприятие.

— Он сдаст нас, — предупредил Арсений.

— А разве мы не для этого сюда приехали? — оскалился в той самой ухмылке Тагир, которая не раз приводила в трепет врагов. — Сколько раз мы с тобой изображали добычу?

— Считать устал, — оживился напарник. — А ты со своей благоверной попрощался, надеюсь?

— Даже все пароли от банковских счетов отдал, — хмыкнул Тагир.

— Обрадовалась, поди?

— Слезами залилась от радости. Вот будет счастье бабе, когда увидит, какое счастье ей привалило, — тихо хохотнул Тагир, не переставая вертеть головой по сторонам. Мало ли, вынырнет откуда-нибудь местная шпана или пьянь, разбирайся с ними. Стариков-то обидеть каждый может. Да и на ком еще силушку свою испытывать, моральное удовлетворение получить? — А так, конечно, жаль… Мало пожили вместе. Да и ребятенков поздновато заделал.

Так, подшучивая друг над другом, они прошли улицу чуть ли не до конца, потом свернули в темный переулок, выводивший через паутину лабиринтов в центральную часть города, откуда потайники спокойно добрались до своего лежбища, снятого за небольшие деньги в двухэтажном бараке.

Дремоту Арсения прервал дробный стук по стеклу. Нехотя разлепив глаза, мужчина некоторое время разглядывал молодого долговязого парня в очках с тонкой оправой. Тот встретился с ним взглядом и снова приложился костяшками пальцев.

— Кто там? — подавив зевок, спросил Тагир, удобно откинувшись на пассажирском сиденье.

— Утренний дятел, — недовольно ответил Арсений и нажал на кнопку. С легким жужжанием окно поползло вниз. — Чего надо, бодрый юноша? Сразу говорю: на подаяния жить некрасиво.

— Да я…, - смутился парень, поправляя одной рукой очки, а второй придерживая черную сумку, висевшую на плече. — Извините, что потревожил… Но меня послал Андрей Святославович.

И он кивнул в сторону двухэтажного особняка, покрашенного в розовато-белый цвет. Как раз здесь находилась головная контора «назаровских приисков», как стали называть новую организацию, возникшую после ухода князя Балахнина со своими компаньонами из Верхотурья.

— А, так ты водитель и фотограф в одном лице? — догадался Арсений.

— Точно, — расплылось в улыбке веснушчатое лицо парня. Потайник дал ему чуть больше двадцати лет. Угловатый, с нескладной фигурой, но каким-то трогательно-наивным взглядом в больших черных близоруких глазах. — Больше фотограф, конечно, но и машину водить умею.

— Уговорил, — Арсений подмигнул парню и показал жестом, чтобы тот занял место на заднем сиденье. — Ну, чего мнешься? Залезай шустрее, работа началась.

Тот кивнул, суетливо распахнул дверцу и первым делом пристроил сумку.

— У тебя там аппаратура, что ли? — Тагир обратил внимание на излишне плавные движения парня.

— Ага, фотоаппарат и сменные объективы. Техника хрупкая, дорогая. Кучу денег стоит.

— Тебя как зовут, незнакомец? — поинтересовался Арсений, заводя двигатель.

— Селиван, — по-детски шмыгнул парень, обхватывая руль узкими ладонями.

— О, как! — Тагир протянул руку, в которую Селиван вцепился как клещ. Прищурившись, назвал свое имя и стал сжимать ладошку. Парень побледнел, чувствуя, к чему может привести подобная проверка, но молчал, пытаясь противостоять железному капкану из пальцев. — Ладно, расслабься. Мы все по старинке проверяем, каков человек на дух. Не собирался я твои музыкальные пальцы ломать.

Арсений не стал шутить как напарник, по-простецки тряхнул руку, назвался.

— Как-то неправильно без отчества, пригладив встопорщенные вихры на макушке, сказал Селиван. — Я вам во внуки гожусь.

— Не парься, — отмахнулся Тагир. — Так, кажется, молодежь выражается? Да и в особых случаях не до вежливости будет.

— А что за случаи? — поинтересовался парень, по лицу которого мелькнула тень испуга.

— Мы тебя предупредим, — успокоил Селивана Арсений и аккуратно повел машину, держа среднюю скорость, чтобы не выбиваться из куцего ряда автомобилей, пересекавших одну из главных улиц. — Ты Шалву Тенгидзе знаешь?

— Цветочный барон? — хмыкнул Селиван. — Это его так в городе называют. Несколько павильонов держит. Сам не знаком с ним, но знаю, где он постоянно околачивается.

— И где? — обернулся Тагир.

— У него на Речной есть большой цветочный павильон, а рядом — ресторан, — пояснил Селиван. — Вот Шалва туда каждый день наведывается. Если хотите с ним встретиться, лучше всего возле «Тавадури». Его хозяин откуда-то из-под Батуми.