— Ты не понимаешь, — покачал головой Меньшиков. — Балахнин искал твоего отца по одной причине: выяснить, каким образом у среднего дворянчика появился сын с мощным Даром.

— Анциферовы из новгородских Золотых Поясов, — напомнил Никита. — А местные бояре веками накапливали магические умения. Я бы не назвал их слабыми одаренными.

— Сильным он точно не был, — махнул рукой Меньшиков, что не понравилось волхву. Это пренебрежение говорило о многом. Великий князь так и не освободился от некой доли спесивости. — Собрали на него досье. Безалаберный малый, со своими родными разругался, уехал в Москву, где пытался устроиться на военную службу к Шуйским. Два года честно отслужил, да что-то не срослось с хозяином. Таким он всегда был по жизни, Никита. Но в авантюризме и смелости ему не откажешь. Ведь умудрился выжить в межклановой войне Маршани с Чачба, даже личное оружие из рук князя получил. Тем страннее его разрыв с твоей матерью. Ты прости… Если тебе неприятна эта история, то закончим его.

Никита промолчал. Зачем бередить раны без определенного смысла? Разговор Меньшиков затеял не просто так, поэтому решил слушать дальше. Константин Михайлович правильно понял жест зятя.

— Балахнин подбирает к тебе ключики, Никита, — палец князя уставился на волхва. — Ему нужно знать механизм получения той Силы, которой владеют единицы. И эти единицы — все из гипербореев.

— Не он первый — не он последний, — улыбнулся Никита. — Бесполезная трата времени и ресурсов. Появление на свет ребенка с вложенной в него программой развития магических возможностей никто и никогда не поймет. Это всего лишь рулетка богов.

— Не может такого быть, — уверенности в голосе Великого князя не убавилось. — Любой механизм можно разобрать досконально. Твой отец что-то знал, я уверен. Если Балахнин разговорит его, он сможет смоделировать ситуацию. А нам, сам понимаешь, нельзя допустить, чтобы в его руки попали опасные материалы.

— Вы считаете меня единственным человеком, что-то знающим, но не раскрывающим тончайшие нюансы своего Дара? — усмехнулся Никита. — В ваших выводах кроется большая ошибка. Ищите гипербореев, договаривайтесь с ними. Я же давно перестал мучить себя неразрешимыми вопросами.

— Я не в том положении, чтобы верить кому-то на слово, — заявил Меньшиков с нотками недовольства. — И даже на своих детей и жену смотрю иногда с подозрением. Увы, такова действительность представителя правящего клана. Но твоя позиция мне сейчас на руку. Продолжай и дальше играть роль простачка. Пусть Балахнин бросит все свои ресурсы на изучение твоего феномена. Если честно, даже евгеники не могут понять, из чего складывается Сила Пяти стихий.

— Я не одинок, есть еще люди с подобными возможностями, — Никита не понимал, зачем тесть затеял этот разговор. Он и так знал, кто его отец. Удивительно другое. Оказывается, господин Анциферов не сгинул, а вполне себе спокойно живет, служит какому-то абхазскому князю и не мучается совестью.

— Не хотел бы ты с ним встретиться? — в глазах Великого князя мелькнули льдистые искорки, а сам он подобрался как зверь перед прыжком. — Уверен, у вас найдется что сказать друг другу.

— Нет, исключено, — Никита встал излишне резко. Разговор ему стал неприятен. Не по своей сути, а по тревожному звоночку, уже давно надрывавшемуся где-то в глубинах подсознания. — Я стал сиротой с тех пор, как погибла мама. Да, я благодарен приемным родителям, своему прадеду за все, что они сделали для меня. Того человека, бросившего маму, не существует в моем мире. Ее смерть на совести Анциферова.

— Сядь, Никита, — властно произнес Меньшиков, нисколько не тронутый желанием волхва выйти из кабинета. — Теперь эта история из личной переходит в разряд государственных. Когда в нее вмешиваются люди, подобные Балахнину, всегда возникают вопросы: а для чего ему это надо? Анциферов — твой биологический отец, и именно его кровь вкупе с кровью Назаровых течет в тебе, Никита. Дальше продолжать или сам достроишь конструкцию? Молчишь… Вот и слушай. Это твое дело, налаживать или нет отношения с ним. Но ты встретишься с ним, это повеление императора.

— В Абхазию я не поеду, — угрюмо ответил Никита.

— Да ради бога! — воскликнул Меньшиков. — Если гора не идет к Магомету… В общем, мы будем играть на опережение и доставим этого человека в Петербург. Ты с ним встретишься, поговоришь.

— О чем?

— Да о чем угодно, — пожал плечами Константин Михайлович. — Нет каких-то требований. Но как бы невзначай поспрашивай, а почему ты, собственно, оказался избранным, и откуда в тебе уникальные возможности? Как ты совмещаешь в себе Дар артефактора, волхва-воина, повелителя демонов, дешифровщика рун? Почему именно кровь Анциферовых стала катализатором твоих умений? — Меньшиков словно гвозди вбивал в стену скупыми, но выверенными ударами. — Сыграй роль обиженного и брошенного сына, но умеющего прощать. Разжалоби отца, дай ему возможность высказаться. Где-то же должен крыться ответ! Самому не интересно?

«Интересно до ужаса, но почему Великий князь так не действовал раньше, когда только узнал про меня? — подумал Никита, неожиданно почувствовав спокойствие. — Неужели нельзя было узнать про отца еще до того, как на горизонте появился мой прадед? Что происходит в императорском окружении, если высший сановник открыто требует раскрыть тайну моей искры? Может, решили чужими руками устранить давление со стороны Балахнина? Тогда понятно, зачем втянули в игру Юлю Васильеву, а теперь и Анциферова сюда приплетают. Сунули палку в гнездо с шершнями и отошли в сторону, ожидая моей реакции».

— Я понял вашу позицию, — Никита развел руки в сторону, намекая, что пора заканчивать неприятный разговор. — Встречусь с господином Анциферовым, так уж и быть, но не ожидайте каких-то откровений.

«Лишь бы сам отец не оказался вовлеченным в тайну передачи магической Силы через Перунов алтарь, — заполошно стукнулась мысль в виски. — Вот тогда веселье настанет для храмовых волхвов. Всех наизнанку вывернут. А виновным назначат меня. Так, значит, все же долгосрочная игра?»

— Договорились, сын, — повеселел Меньшиков и встал с кресла. Приобнял Никиту за плечи. — Ты думаешь, что все происходящее не стоит и выеденного яйца. Нет, ошибаешься. Из мельчайших крупиц событий вырастают такие монстры, с которыми потом очень трудно бороться. Здесь важно не пропустить момент, когда надо давить проблему в зародыше.

— Ваша проблема — Балахнин и его союзники? — напрямую спросил Никита. — Вы бы могли быть откровеннее, Ваше Высочество.

Меньшиков поморщился от скребущего слух официоза, но сказал иное:

— Ты связан с нашим родом через Тамару и детей. А мы не дадим в обиду свою кровь, как я тебя уже предупреждал. Не удастся тебе отгородиться от жизни, кипящей в Петербурге, сын. Не удастся! И вся цепочка событий так или иначе потянет нас всех в одном направлении. Но…. Так уж и быть. Я скажу тебе правду: Меньшиковым выгодна разобщенность среди врагов. Нам плевать, сколько земель и предприятий у Волынских или Орловых, или у тех же Мещерских, к слову. У нас ресурсов хватит удержать фамилию на троне еще надолго. Армия, полиция, спецслужбы — они на правильной стороне. Но именно сейчас создалась опасная ситуация, когда весы замерли в самой напряженной точке.

Великий князь остановился перед дверью и рассмеялся:

— Нет, ты не являешься той песчинкой, которая качнет весы в чью-то сторону. Пока не являешься. Поэтому важно выбить опору из-под оппозиционных кланов как можно скорее. Иначе вместо страны появятся лоскутные княжества неофеодального типа, а то и транснациональные компании, которые сейчас жрут Европу. А нам это надо?

— Не хочу лезть в политику, — признался Никита.

— Согласен с тобой, — кивнул Меньшиков, — и горячо поддерживаю тебя в этом стремлении. Но увы… Реальность такова, что отсидеться в стороне не получится.

— Займитесь прополкой сорняков, — Никита посмотрел в глаза тестя. — Это самый эффективный путь.

Константин Михайлович ничего не сказал, и распахнув дверь, вышел чуть ли не в обнимку с Никитой.