— Забудь. Сейчас такси вызову, домой поедем, — наступаю, беру за талию, сжимаю и в сторону веду, чтобы людям стоящим рядом не мешать. Она же вырывается как кошка дикая. — Да что не так?! Ты вообще бываешь в хорошем настроении?

Судя по недовольному лицу — нет. Особенно, когда я рядом. У неё на меня словно переключатель особенный есть. Даже не улыбнётся. Слова хорошего не скажет.

— Что не так? — вскрикивает она, сверля меня взглядом. — Что не так?! Королев, ты вообще в своем уме? Ты изнасиловал меня два года назад! Не подходи ко мне. Не трогай меня!

Блять. И она решила только сейчас это обсудить?

В голове неразбериха.

Изнасиловал?

Она так говорит, будто не знала, что у нас тогда произошло. Но этого быть не могло. Как девка может не понять, что ее поимели?

Я просто не понимаю, к чему этот разговор.

Вот именно, что уже столько времени прошло.

Я ее не понимаю, словно мы на разных языках разговариваем. Что она этим сказать хочет?

Ее начинает трясти. И думаю это не от холодного ветра. В глазах столько боли и обиды. Будто я главный предатель.

— Да. Я это сделал. Я дерьмо! — кричу ей в лицо, подходя ближе. Не одну ее начинает колотить. Только меня от ярости. — Подсыпал тебе наркотик. Но не знал, что тебя так с него отрубит. Обычно девки становятся немного податливей. И ты. Ты... Я не сделал тебе больно. Ты кончила, ясно?!

А так оно и было. Даже если она плохо помнит наш первый секс. Было все гладко. Она извивалась подо мной. По имени меня называла.

Я не насильник.

Парни часто практикуют подобное, напаивают, подсыпают вещества. Даже в клубах, подобных этому, сами бармены накачивают красивых баб. Я об этом не понаслышке знаю, рассказывали такое знакомые.

— Ты воспользовался мной! — голос ее срывается, она тычет в меня пальцем, еле сдерживая слёзы. — Я ненавижу тебя. Ненавижууу!

Меня срывает. Слова сами бесконтрольно летят изо рта. Хочу промолчать, прекратить ругань, но ничего не выходит, только крик.

— Как и я тебя, гадюка! И после всего ты легла под него!

Она отшатывается, смотря на меня удивленно. Да я сам в шоке от того, что выдал подобное.

Она никогда моей не была и не будет, так почему сказанное так затрагивает меня.

Я хотел знать, что ответит. Как выкручиваться будет.

— Он был моим другом. И это не твоё дело, Королев!

Так и оставался бы дальше другом, так эта гнида залезла на неё.

Да и она молодец. Другого и ожидать не нужно было. Дрянь она, вот и все.

Блять, мне, собственно, это все надоело. Она может трахаться с кем угодно, но только теперь не с ним.

— Теперь это мое дело! После произошедшего в этой машине, — указываю в сторону своей тачки. — Я не хочу, чтобы это чмо ошивалось рядом с тобой! Иначе вы оба пожалеете, что сюда переехали.

— Я уже пожалела!

Ну все, пиздец тебе, Салтыкова.

— Ах, ты, драная...

Договорить не успеваю, так как кто-то хватает меня за плечо и отодвигает от девушки.

Фил, как обычно не вовремя. А рядом с ним Воронцова, стоит, оглядывает нас со страхом в глазах.

Смотря ещё по сторонам, замечаю народ, который наблюдает за нашей ссорой. Один хрен даже на телефон снимает.

— Я тебе его сейчас в задницу засуну, — говорю ему, быстро преодолевая расстояние, за шкирку его беру и толкаю.

Злость требует выхода. За себя я уже отвечать не могу.

Вот, что со мной она делает.

Я превращаюсь в неадекватного человека, готового просто так на людей накидываться. Ещё немного и можно дурку вызывать.

— Стой ты, — Филипп становится напротив, удерживая меня на месте. — Ты не видишь, что девчонок своим поведением пугаешь?

Оглядываюсь, видя, как Полина уткнулась в плечо к Рите и тряслась, а та по голове ее гладила.

Отлично, меня сделали козлом отпущения. Просто блеск.

— Домой нас отвезёшь, — говорю ему немного погодя, когда перекурил и вроде пришёл в себя.

— Я тебе уже такси вызвал. А их я сам отвезу.

Хочу возразить, но судя по колкому взгляду друга, лучше его послушать.

Ведь неизвестно, что ещё в машине произойдёт. И смогу ли я отпустить ее домой.

Нет, точно не смогу. Но на сегодня с меня достаточно.

Пускай Полина Салтыкова катится ко всем чертям.

От ревности кишки сводит.

Смотрю на своего брата олуха, как он крутится рядом с Полиной, и убить его хочется.

Цветочки ей притащил. Какая банальность.

Обещал же себе, что в сторону ее больше не посмотрю. Нахрен не сдалась.

Зачем мне чужая девка, я с неё, что хотел, поимел.

Да вот только зубы сводит, когда она снова случайно попалась на глаза.

Две недели избегал встречи с ней. Две недели снилась мне в эротических снах. Сука.

Как же тошно. От себя блевать хочется. В кого я превращаюсь, в размазню?

Ничего не хочется.

Ни гулять, ни девок снимать. Жрать нормально не могу, и бухло в горло уже не лезет.

Ни-че-го.

Скучно. Без неё как-то не то, словно из меня всю энергию высосали.

И что прикажете делать? Бороться с Ильей за его бабу?

Да ещё чего. Они сами ко мне липнут, а эта вертихвостка мне не нужна.

Не нужнааа, блять!

Но глаз оторвать не могу от того, как она ему что-то жестикулирует, веник его в сторону откидывает.

Ругаются. Не из-за меня ли?

Неужели бросила его?

Да не, быть этого не может.

Зачем ей кидать богатого лощеного жополиза. Он ей выгоден.

Друг хренов.

Не зря же он крутился у ее ног столько лет, добился все-таки.

Смутно вспоминаю то время, после конфуза с видео. А когда картинка начинает всплывать перед глазами, то мне не нравится, что я там вижу.

Я тогда как конченное мудило повёл себя. Помню, как мои друзья над ней начали издеваться и подшучивать. Странно, что она вообще заговорила со мной после такого.

Но чёртово видео не я же слил.

А то, что в школе происходило, это меня мало волновало. А потом Илья рассказал родителям о произошедшем, что я подругу его опозорил. Увести ее хотел у него.

Блять, он же тогда даже слезу пустил для правдоподобности. Выставил меня скотиной перед матерью.

А ее муженёк выпер из дома, хорошо хоть карточку с деньгами оставил. И то после того, как мать ему весь мозг вынесла.

Вещи собрал и на другой конец города к другу переехал, школу сменил, доучился оставшихся два месяца.

Это было главным условием отчима, чтобы на глаза не попадался.

Да я и рад был свалить. Только тогда свободу почувствовал. Тогда я и попробовал наркоту покрепче.

Мне это помогало не думать. Может и сейчас поможет?

Нет.

Я в эту дрянь больше не влезу. Гиблое дело. Башку у меня на ней по дикому рвёт, конечно.

Вот как от Салтыковой. Не понимаю, что делаю, а когда натворю делов, только потом думаю.

— Замёрзнешь, придурок. Не лето уже на дворе. Яйца не отморозишь?

Рядом на ступеньки, что у входа, подсаживается Филипп, накидывая на меня свою спортивную кофту.

— Сам-то горяч, посмотрю, — усмехаюсь. — Ты бы за своими лучше следил. Воронцова их, смотрю, крепко в кулаке держит.

— Придурок. Если бы... — друг тяжело вздыхает, принимает у меня сигарету и закуривает. — Я только с тренировки. Она, кстати, на занятиях не появлялась, я что-то найти ее не могу. А на звонки не отвечает.

Вот же умеют девки в голову к тебе залезть. Так, что потом отойти не можешь.

Вот и с ним такая беда произошла, даже жалко его, потому что он Воронцовой не нравится, как я понял. А этот идиот все хвостом за ней бегает.

— Заболела вроде. Нужна тебе эта дура, — говорю, а сам все продолжаю за сценой наблюдать, что развернулась во дворе универа. — За тобой баб толпами в очередь выстаиваются. Я вот тебя не понимаю.

Да, я похотливый кобель, который много девок оприходовал, а Фил со своей мордой вообще всем бабам голову сносит.

— Могу задать тебе тот же вопрос, — хмыкает он, а мне его треснуть сразу хочется.