Целует меня сама! Ноги раздвигает. А потом орет мне в лицо, кидает лживыми обвинениями. Словно я изнасиловать её хотел в ту ночь.

Ну может быть я и хотел опоить и взять, но ведь она сама согласилась.

Дура.

Я не понимаю ее, совсем. Весь мозг сломал, пока прокручивал одно и то же в голове.

С ней, я чувствую себя мудаком, что готов буквально на все, плюнув на моральные принципы, лишь бы в трусы к ней забраться.

И сейчас следую за ней, безотрывно следя за покачивающимся в такт музыки бёдрами. Не могу разобрать что за трэк, в голове один лишь гул.

В сторону ведёт. Не жру даже, в горло кусок хлеба не лезет. Только пью до отупения, мечтая уже отключиться от реальности.

Что со мной происходит, не понимаю. Но знаю, что проблема кроется именно в ней.

Она может избавить меня от этого состояния. Встав в позу доги стайл и член вбирая, пока в матку не упрусь. Криками своими разведёт в стороны пелену с моих глаз.

Ощущаю себя слабаком. Каблук, что, раскрыв рот, готов к ножкам ее великолепным упасть и целовать их.

Бляяя... Глаз оторвать не могу, когда она опирается о стойку, выпячивает манящий зад.

Член уже в нетерпении готов разорвать ширинку. И я, не понимая, что творю, пристраиваю его к девичьему заду, трусь, наплевав, что народ стоящий рядом кидает удивленные взгляды.

Похуй мне!

Она что-то кричит, поворачивая голову ко мне. А у меня в висках стучит.

Бум. Бум!

Отбираю бокал с алкоголем из ее рук и осушаю, даже не поняв, что за хрень течёт по глотке.

Хватаю за руку. Толкаю ее в сторону выхода из клуба, на свежий воздух.

Машина моя здесь вторые сутки стоит, потому что домой возвращаться не хотел, не хотел видеть эту гадину с ним!

Это место работает как ночью, так и днём. Только Фил забирал к себе пару раз, где я мог помыться и переодеться в его вещи.

Пытался вразумить меня, дурака, да бесполезно. Мне это нужно было. И я, позвав знакомых и пару легких на подъем девушек, отдыхал, так сказать.

Верней, я хотел отвлечься. Помогло?

Не-а.

Ничто не могло вывести из тела этот яд, оставленный Салтыковой. Ни бухло, ни девка, что пыталась высосать его, беря глубоко в горло.

Я даже кончить не смог. Настроение падало вместе с хером вниз.

Допился до такого, что уже собрался ехать к ним и, набив рожу братцу, забрать себе Полину, продолжить там, где мы остановились.

Да, блять, вспомнил, что мать приехала со своим муженьком, и я не знал, где они остановились, возможно у них. И не хотел, чтобы мама видела меня в таком состоянии.

Звонки от них, я по началу игнорировал, а после телефон сел и вырубился, и я даже не знаю, где он сейчас находится. Решу это проблему завтра.

А сегодня... именно сейчас мы с Полиной повеселимся.

Она визжит, брыкается, когда я запихиваю ее на заднее сидение авто. Краем глаза замечаю зевак, что указывают пальцами в нашу сторону.

Пофиг. Тачка полностью тонирована, нас видно не будет.

— Королев! Какого черта ты творишь? — кричит она и ногой замахивается, когда я сажусь к ней на заднее сидение.

Хватаю ее за конечность и, расстегивая туфлю, кидаю ее на пол. То же самое проделываю и со второй.

Салтыкова лежит на спине, немного растрепанная и злая. Взглядом хочет придушить меня. А я неспешно руками веду по ногам, усаживаюсь, напротив.

Вижу, как с каждым моим движением ее ноздри раздуваются сильней, страх медленно сползает с лица, а на его месте появляется интерес.

— Я не буду с тобой спать, — говорит девушка тихо, передвигаясь чуть выше и облокачиваясь на дверь.

— Будешь.

— Нет.

— Ты не выйдешь из этой машины не трахнутой, — беру за талию и обратно стягиваю вниз, ноги развожу в стороны.

Как только на глаза попадаются розовый лоскуток ткани, что еле скрывает промежность, я начинаю задыхаться от жажды и облизываться как кот на сметану.

— Не понимаю... — хрипит она, опуская ресницы вниз.

— Тебе выбирать, произойдёт это нежно, или я выебу тебя пожёстче.

Наклоняюсь к ней, аромат ее блядский в себя втягиваю. Надышаться не могу.

Приворожила ведьма проклятая!

— Королев, — упирает она руки о мою грудь, не давая приблизиться. — Ты не можешь заставить меня!

Малышка смотрит обеспокоенно, затрагивая что-то неизвестное во мне. Мне хочется успокоить ее, приласкать. Но я откидываю в сторону эту идею. Не получится ей манипулировать мною.

Сучка итак кровушки попила моей, пора бы ее наказать.

— Ещё как могу, — откидываю ее руки и сверху на ложусь неё, пока она змеёй извивается подо мной. Глупая. Сбежать удумала. — А могу силой взять. Но я думаю до этого не дойдёт.

Вертит головой из стороны в сторону, не давая себя поцеловать.

Я же хватаю за скулы и давлю на них, чтобы раскрыть её красные губы. Сразу языком проникаю внутрь. И плевать мне, что она скулит мне в рот. Похрен мне, что против.

Я все сильней углубляю поцелуй. Трусь у неё между ног, вколачивая себя со всей мощи. Знаю, что от таких манипуляций должна потечь.

— Урод, — шипит она, когда отрываюсь от мягких губ, ногтями врезается мне в щеки. Царапает.

Хочет больно сделать, да меня это только заводит, ещё похлеще отсоса. Член такой каменный, что им можно стены ломать, яйца сжимаются, готовые уже выдать детке семя.

— Нет парня отвратительней тебя! — продолжает она верещать, хотя по глазам ее блестящим вижу, что ей нравится, но признаваться не хочет.

Лживая дрянь.

— Ага, — резко задираю платье вверх и трусики в сторону отвожу. — Ммм... поэтому ты такая мокрая?

Провожу пальцем по складкам, размазывая соки у входа, проникаю слегка внутрь. Убираю палец, щипаю за клитор и снова вхожу, только глубже. Давлю, пока она не вскрикивает.

Сам не могу больше терпеть. В голове стучит. Не до ласк мне сейчас, это уж точно.

Хотел насладиться подольше, но понимаю, что долго не протяну и кончу как малец прямо в штаны, если не займусь делом прямо сейчас. В этот раз, свой шанс я упускать не собираюсь.

— Ты ничтожество! — верещит она дрожащими губами. — Что? Девки не дают тебе по собственной воле? Ты...

— Замолчи!

Внутри все переворачивается, внутренности в узел сводит. В этот момент лучше не злить меня, ведь могу же и сорваться, впрочем, это и происходит.

Контролировать себя перестаю. Думать разумно не могу. Все.  Отпускаю себя.

Она извивается на месте, но не из-за того, что ей плохо. Она о член мой трется как сучка при течке. Еще сильнее горячит мою кровь, что стучит прямо по мозгам.

Она же хочет меня! Хочет, блять!

Но изо рта выходит одно лишь враньё, которое она все повторяет и повторяет. Раз за разом. Врет мне прямо в глаза.

Не хочу это слышать, поэтому хватаю за ткань трусиков и срываю их с неё, в рот запихиваю, закрывая своей ладонью, чтобы не выплюнула.

Извращенски радуясь своей затее.

— Так, ты будешь меньше пиздеть, — погано ухмыляюсь, когда вижу удивление в ее глазах.

Улавливаю дрожь в её теле. И меня срывает окончательно. Тормоза слетают. В ушах звон.

Довела! И я, расстегивая ширинку, доставая каменный член, сжимаю его со всей силы в ладони, чтобы хоть немного сбавить напряжение.

Продолжаю в глаза суке смотреть. Питаться ее страхом. Вижу, как испуганно она смотрит на меня. Протискиваюсь ближе к ней бёдрами, ставлю головку у мокрого входа, растираю влагу, сильней себя мучая.

Насиловать не буду. Но и заботливым быть не могу.

В глазах от напряжения появляются пятна, а из груди вырывается громкий рык, когда начинаю кочергой внутрь толкаться.

Мать твою!

Это уже не я, а животное, инстинкты которого взяли надо мной верх. Которые хотят затрахать ее до смерти.

Сожрать. Обходиться с ней грубо. Брать без нежности и ласк. Не ждать, пока привыкнет.

— Ох, ебать, — выдыхаю ей в шею, покусываю, когда вагина сжимает член тисками до боли.

Что за херня?