Вопрос о том, чтобы расставаться с ней, я даже не рассматривал. Ещё чего. Это моя девушка и мой ребёнок.

Я люблю своих девочек до безумия, и плевать мне было на проблемы, которые все же периодически возникали.

О гульках сразу пришлось забыть, потому что не собирался оставлять Полину одну ни на минуту, а прежние друзья сразу рассосались, остались только самые преданные.

Да мне похрен было.

Когда впервые увидел Веру, то все, пропал.

По началу сына хотел, но когда взял эту маленькую кроху на руки, пусть пока еще морщинистую, со странным оттенком кожи, то осознал, это моя девочка.

Правда ни на шутку испугался ее вида, но врач объяснил, что сразу после рождения это нормально.

Она пошла в меня: цвет глаз, форма лица и губы, это прямо мое.

Жена обижается, говорит, что это нечестно, а я счастлив.

И вот сейчас, смотрю на неё, как она ворочается в кроватке, в груди так тесно становится. Всегда появляется это чувство, когда нахожусь рядом с ней.

Я никогда ее не брошу, какая бы крикливая не была и сколько бы нервов не потрепала.

Характером в мать пойдёт.

Я прям чувствовал, так что веселая жизнь только началась.

Полина говорит, это мое наказание, за все то, что я успел натворить, я с ней не согласен.

Лучшего исхода и представить нельзя.

Накрываю Веру одеялом и тихо выхожу из спальни, оставляя дверь приоткрытой, чтобы услышать, когда она проснётся.

У нас есть не больше часа.

Поэтому я как можно быстрей ищу свою пропажу в виде сукастой жены и, когда нахожу ее на кухне, то сразу скидываю с себя майку и иду прямо на неё.

— Что ты... — смотрит испуганно, но только до того момента, пока не опускает взгляд на голый торс.

Облизывает губы и отводит глаза в сторону.

Ох, наивная.

— Мелкая дрыхнет, — говорю, подходя ближе, ловлю ее прищуренный взгляд. — Я пришёл за сладким.

Ухмыляется, руки складывает на груди, догадывается, что мне нужно.

Нет, необходимо.

Иначе я точно осуществлю ночную угрозу и возьму ее силой, потому что смотреть на неё уже не было никаких сил. На сиськи эти большие и бёдра, что стали чуть шире.

Я, ей богу, помешался.

Она делала мне приятно ртом пару десятков раз за эти месяцы, но этого пиздец как мало.

Я хочу полноценного траха, как привык.

— Сладкое на верхней полке у холодильника, ты же знаешь... — говорит она хриплым голом, смотря на меня из-под ресниц.

Дальше отходит от меня, а я все ближе наступаю.

Слежу за каждым ее движением, готов прыгнуть и схватить зубами свою жертву.

— Не за таким сладким я пришёл...

Рывок и я хватаю ее за шикарный зад, приподнимаю вверх, заставляя обхватить талию ногами.

Вгрызаюсь в самый сладкий ротик. Проникаю языком, делаю движения схожие с теми, которыми буду ее брать прямо здесь.

Она уже трясётся в моих руках, скулит, просит немедленного продолжения, а я и сам не могу больше терпеть.

Пальцами ощупываю ноги и только сейчас понимаю, что она в капроновых бежевых чулках.

Вот же...

Резко сажаю ее на стол, развязываю халат дрожащими руками, отвожу полы в стороны.

Сучка решила меня соблазнить, надев на своё идеальное тело розовое нижнее белье.

— Блять, что это? Ты серьезно? Смерти моей захотела, — говорю шепотом, припадая к ее тонкой шее зубами. Покусываю мягкую кожу, пока руки уже снимают все ненужные тряпки. — Вот же гадина...

Ей ничего не нужно, чтобы заставить меня ее хотеть, нужно только быть рядом, чтобы завести меня и моего друга.

Поэтому быстро снимаю все, оставляя ее совершенно голой перед своим взором.

Ноги развожу широко в стороны, опускаю штаны вниз и сразу направляю давно готовый член в уже промокшую жену.

Делаю жесткий толчок внутрь.

— Шшш, — шипит она и бьет по плечу. — Тимур, помягче...

Но я уже ничего не слышу, ничего не понимаю.

Резкими движениями проникаю внутрь, чувствуя, как поджимаются яйца, понимаю, что кончу слишком быстро.

— Не сегодня... Я пиздец голодный, — кусаю ее за губы, задницу притягиваю ближе к себе, пока она царапает спину и хнычет. — Давай, покричи для меня.

И как только она начинает привыкать и как положено стонать слишком громко, затыкаю ей рот грубым поцелуем.

Работаю бёдрами слишком резко и отточено. Понимаю, что все, надолго меня не хватит. Но ничего, мы пойдём на второй круг.

Полина начинает дёргаться и откидывает голову, открывает глаза, в которых собрались слёзы и уже стекают по щекам.

Моя чувствительная девочка.

— Тимур... Я сейчас... Божеее...

— Можно просто... Муж, — хмыкаю и кусаю ее за плечо, сразу целую место укуса.

— Шутник...

Прибавляю темп, движения становятся менее точными, и чувствую, как Полина начинает сокращаться и давить стенками на мой член.

Этого я не могу стерпеть.

Делаю ещё несколько резких выпадов и кончаю так ярко, что в глазах начинает рябить.

Пытаюсь восстановить дыхание и в себя прийти. Голова кругом, и я бы точно упал, если бы не опирался на стол.

Притягиваю ее ещё ближе, целую соленые губы, пока она вздрагивает из-за слез.

— Эй, ты чего? — беру ее лицо в руки и поворачиваю к себе, чтобы смотрела в глаза.

— Я... Ничего... Я просто... — хлюпает носом и так пронзительно смотрит, что я и так все понимаю.

Нам не нужны вечные признания в любви, это всего лишь слова.

Главное, что мы после всего дерьма, что с нами произошло, нашли друг друга и остались вместе.

— Ненавидишь меня?

— Да... — улыбается, крепче обнимая за шею.

Глажу ее по спине, успокаиваю, хотя у самого сердце грохочет как бешеное.

Целую в любимую макушку и тихо шепчу в ответ:

— Это взаимно. Я ненавижу тебя одержимо в ответ...