Ага, объявилась еще одна персона, которая знает о моем прошлом больше, чем хотелось бы.

– Приходилось что-то делать для флотских. Ваши знания обо мне не поверхностны, доктор Ахманн, что удивительно. Скажем так, я увидел, – пришлось для бодрости разом опустошить чашечку с отвратной черной гущей, – что-то с рыжим хвостом и вдобавок чудовище с огромным хлебалом вместо ротика. Я не какой-нибудь эзотерик с косыми от вранья глазами и не страдаю галлюцинациями даже в подпитии. Мне, наверное, приконнектили что-то. Вдохнул я, стало быть, нехороший туман.

– Вряд ли, господин Осин. У нас в музее установлена система контроля воздуха; никакие аэрозоли, фоглеты и прочие дисперсные системы не имеют никаких шансов проникнуть в вас. А что касается тех, кого вы увидели. Первый – похоже, Анубис, проводник между миром живых и подземным миром. Другая напоминает Аммут, чудовище женского пола, которое пожирает грешников, чье сердце было взвешено на суде у Озириса и найдено слишком тяжелым.

Шутит или? Пойди пойми, если у нее застывшая вежливая улыбочка, как у мумии. Я так лыбиться не могу, да и зуба на видном месте не хватает – причина уважительная. А если доктор Ахманн не шутит, получается, она немного того, типа сбежавшей пациентки из дурдома. Ограничусь пока нейтральным отзывом:

– Ясно. Так бы раньше и сказали.

– Я не даю объяснений, почему вы их видите. Но древние египтяне их тоже видели, даже взаимодействовали с ними.

– Если так, то я психически здоров, как и древние египтяне. Это вдохновляет.

– Ладно, господин Осин, я побежала. У меня через десять минут участие в телеконференции.

Вечер потратил на разработку траекторий виртуального посетителя по экспозиции. Минимум четверть юзеров в любом туре идёт путем броуновской частицы и чтоб как-то направить их на путь истинный, нужна приманка. Так что понадобился виртуальный гид в виде легко одетой древней египтянки, несколько напоминающей доктора Ахманн.

Ночью обошлось без кошмаров, но наутро я понял, что меня не так уж тянет в музей и приходится себя принуждать. И доктор Ахманн мутная какая-то. Ведь появилась она поблизости уже через несколько секунд после того, как я увидел чудовище из преисподней. Отметём пока безумный вариант, что доктор Ахманн и была демоницей. Однако распылить в воздухе дисперсные нейроконнекторы, которые заставили меня увидеть это существо, она могла. Мало ли, что в музее противоботовая защита установлена – та реагирует лишь на фоглеты и наниты с известными сигнатурами. Я немало читал про дисперсные нейроконнекторы – применяются террористами из «автаркических бригад» и рекламщиками из крупных корпораций. Может быть, и те и другие – вообще одна команда. Сегодня надо, пожалуй, надеть маску с защитной электростатикой. Скажу, что спасаюсь от очередного синтетического вируса, которого сляпали юные натуралисты с помощью набора нуклеаз и полимераз из детского биоконструктора.

Клейкую уборщицу я встретил не в вестибюле. Она поджидала меня неподалеку от туалета с большой заинтересованностью во взоре.

– Ау, Зорро! Красавчик в маске, я к тебе обращаюсь. Когда грабим музей?

Может, и она что-то про меня знает? А иначе зачем подкарауливает?

– Девушка, в таких случаях принято вначале рассказывать «как».

– Из нас двоих ты интеллектуал, а не я. Вон лоб какой безразмерный.

– Ты путаешь лоб и залысины. Скажи лучше, милая, ты не видела здесь чего-то странного, ужасающего, может быть? Или что-нибудь такое видело тебя?

Уборщица кокетливо оглянулась по сторонам, показывая, что со всех сторон ее преследуют нескромные взгляды, и даже покрутила своим немаленьким задом.

– Ты про привидения? Нет, мне не являлся дух моего дедушки с мочеприемником.

Придуривается или не понимает?

– Уважаемая, я не про дедушку, а про тех, кто был давным-давно, во времена темного язычества.

– Понятно, кого ты имеешь в виду, – уборщица изобразила мумию, положив на голову рулон туалетной бумаги. – Нет, они в курсе, что ко мне с давным-давно засохшей морковкой подкатывать нечего. И, когда, кстати, ты начнешь подбивать клинья ко мне? Ты ж неплохо зарабатываешь.

– На тебя мне еще копить и копить, учитывая твой аппетит и размеры,– я двинул по направлению к экспозиционному отделу.

– Я не «милая» и не «уважаемая», а Тося, – крикнула она мне вслед. – Или ты, дизайнер виртуальных какашек, запа́л на эту пигалицу с погонялой «доктор Ахманн» и большим дилдо в сумочке? Ничего не выйдет. Они всем коллективом на однополой любви специализируются. Культурные же люди.

На этот раз в экспозиционном отделе присутствовало четверо сотрудников, не считая доктора Ахманн. Поприветствовали меня какими-то постными гримасами, изображающими европейскую доброжелательность. А я взялся за временну́ю шкалу экспозиции, попутно прикидывая, какие исторические события будут показываться в каждой ее точке.

В конце дня, когда все сотрудники дружно свалили, меня стало подмывать – иди, глянь, проверь, действительно ли некие вредители приконнектили твои мозги или ты просто псих.

Сперва я вышел за дверь экспозиционного отдела, типа подышать прохладным сумраком пустого музея. Потом стал прохаживаться туда-сюда, а следом и побежал, вспоминая, как вчера рыжий хвост заманивал меня в зал с ладьей Ра и статуэткой Исиды.

Едва я там оказался, как освещение подстроилось под меня. Вокруг было совсем мрачно, лишь ладья немного подсвечена. Обошел ее пару раз, стараясь не глядеть на статуэтку. И возникло ощущение, что меня покачивает. Так вообще-то бывает, когда вы сильно заложили за воротник или у вас прилично скакнуло давление.

На этом ничего не закончилось, я почувствовал, что меня несет река, затем увидел багровые всполохи под набрякшим низким небом, к которому вздыбливался горизонт. И странное солнце тоже – сгусток мрака, источающий свет. И что хуже всего – зеленокожую Аммут, с раззявленным хлебалом входящей в воду. Вроде, далеко от меня, но мгновением спустя что-то ухватило меня за ногу и неумолимо потащило вниз, в темную гущу реки, которая сразу стала лезть мне в глотку...

Пришел в себя из-за собственного натужного кашля.

– Эй, нажрался, что ли? – на меня грозно взирала бабка в синей спецовке. Еще одна уборщица. А я лежал на полу, ногами закатившись под ладью Ра.

О чем я должен ей рассказывать? Что меня насильно приконнектили? Это ж почти как стать жертвой сексуального насилия.

– Тонкие натуры не нажираются, а слегка перебирают, – подошла Тося и подбадривающе пнула меня в бок.

– Простите, дамы, у меня был неудачный заплыв, – сообщил я с пола, когда смог. – А сколько сейчас времени?

– Пять утра и тут люди работают, а ты валяешься, как куча дерьма, – напряженно заявила бабка и заиграла желваками. Я уже подумал, сейчас с помощью робомеха огреет меня огромной шваброй.

– И во мне, если внимательно посмотреть, можно увидеть человека.

Я встал. На мгновение показалось, что я слишком легкий, сейчас прямо взлечу – но обошлось. И нигде никакого ушиба не чувствуется, даже странно.

– Может, скорую ему вызвать? – сказала в пространство пожилая уборщица.

– Найн, бабуля, отставить, – бодро завозражал я. – Потом столько денег сдерут, что вся моя работа в чёртовом музее пойдет на её оплату. Знаю уже, что почём у вас в европах.

– Ладно, Куку-дизайнер, пошли, чаем напою, – вызвалась Тося.

– Пожалуй, не откажусь, если только с сахаром.

– А как же, мы ведь с тобой почти родня, – Тося приступила к светской беседе. – Ты откуда явился, болезный?

– Из Гатчины. Историческое место, между прочим. Дворцов на душу населения больше, чем в Питере. И международная общественность наш городок любит – у нас и шведы, и немцы отметились в роли потрошителей. Вот чувствую, зря я к ним поехал.

– А я из Шпротляндии, где работы сейчас вообще никакой. Зря не зря, а если не валяться на диване с башкой, застрявшей в виртуалке, то надо куда-то подаваться. В некоторых наших городках полтора человека осталось. По улицам, для создания многолюдности, андроиды в чепчиках прохаживаются. И секс-услуги для туристов бесплатные.