Но я запретил себе пялиться на пригожую фрау и на двадцать минут переключился в Ка-сериал, для которого недавно сеттинг скропал. Чтобы как-то на тему настроиться.

Возник логотип в виде тростинки – ведь, как известно всем хорошим детям, легальные Ка-продукты могут загружаться лишь из житниц корпорации «Аменти» – и я оказался в сериале.

Не успели юркими крысами пробежать титры с именами разработчиков и сценаристов, а на бритое разгоряченное темя уже падают холодные капли. Зря я загрузил версию с увеличенной сложностью. Как не шестеришь, они капают точно на макушку.

Позади два дня пути вниз по реке и короткий бой с дозорным отрядом аму. Надо было достать их прежде, чем они увидят нас и поднимут тревогу. Светлый Ра уплыл уже в Дуат и сумерки скрыли нас. Мы с ливийцем Юбой дружно, с ладьи, кинули копья и нанизали двух ближайших аму. Остальные наши воины, что сошли уже на берег, доделали работу своими острыми кхопешами, изогнутыми будто месяц небесный. Отправив мертвечину в воду, мы двинулись сквозь тростниковые заросли, где одного из наших утащил слуга Себека – крокодил, огромный, как амбарный столб. Раскидав прелый тростник, мы оказались в подземном ходе, ведущем к храму великого Атума, который был опоганен пришельцами. Даже в святилище Предвечного притащили они своих мерзких идолов с глазами-дырками, из которых выглядывают злобные демоны.

Сто лет тому, как эта разновидность аму, именуемая также амурру и хека хасет, захватила нашу землю, священную Кеме. Пока мы приуготовлялись к вечной жизни в тростниковых полях блаженных, аму научились делать составные луки – чтоб снимать кровавую жатву на большом расстоянии, – а ещё медные шлемы, острые бронзовые клинки и грохочущие колесницы, стали похищать людей в рабство и торговать ими с великой прибылью. Таясь под личиной купцов, пробирались они в нашу землю и выведывали её секреты. Каждый второй год приходили густыми толпами к нашим житницам – кормиться, когда у них недород. Милостиво впускали мы их, утирая им сопли и слезы, одаривая зерном и другими плодами. Но однажды, войдя огромной ордой, якобы спасаясь от бескормицы в своих землях, напали они на воинов нашей страны – внезапно и вероломно. И побросали истерзанные тела наших львов в Нил, где тех пожирали крокодилы, истребляя и бренную плоть, и образ Ка.

Своими лживыми речами проклятые амурру лишили наш люд способности сопротивляться, мол, принесли незнаемую прежде у нас вольность. Но оная оказалась лишь господством пороков, многих из которых мы и в самом деле не знали ранее. Насиловали они женщин на глазах мужей, уводили чад нашей страны, которых приносили в жертву своим немилосердным богам. А мы разделенные и обманутые, лишь метались как стадо испуганных зебу. Князьки аму отнимали собранные нами плоды и злаки, чтобы, продав их народам моря, добавить золотого песка и серебряных брусков в свою казну. Наши кровь и пот превращали они в свое богатство, крохами от которого подкупали самых ничтожных из нас, толкая их на предательство. Аму унижали нас, называя себя потомками благочестивого Сима, а нас – отродьем нечестивого Хама.

Самое страшное – пришельцы вознамерились лишить нас вечной жизни, закрыв ворота Озириса. Они внесли в наши храмы своих демонов. Их Баалы, Ашторет, Йево и Анат отгородили нас тьмой от наших светлых богов. Аму, захватив все запасы драгоценной мирры и аравийской камеди, продали их как обычный товар в Библе и Сидоне. Так что превращение тел в священные останки Сах стало возможным лишь с помощью сока редьки, отчего мумии вскоре напоминали сгнившие луковицы.

Но сегодня мы положим этому конец – ведь одновременно выступило много наших отрядов.

Когда затихли звуки гундосых молитв, которые возносили жрецы аму своим демонам, мы проникли через ход, известный нам из древних папирусов, в храмовые подвалы. В них, давно нечищеных, залитых грязью и кишащих змеями – мы потеряли еще одного славного юношу. Но вышли к колодцу, ведущему наверх по щербинам каменной кладки, источенной потоком времени. О, предвечный Атум, дай мне умения паука.

Поднявшись, встретили мы пятерых вооруженных стражников. Схватка заняла не больше времени, чтобы помочиться у стены. Аму даже не успели вытащить мечи из ножен.

Покончив с ними, мы вступили в оскверненное святилище, где сейчас стояли идолы Баалов с пустыми глазницами. Шагах в тридцати была завеса. Колыхнувшись как морская волна, съехала она в сторону и открылся человек великого роста; за ним серый жертвенник, покрытый обгоревшими костями и источающий зловоние словно задница Апопа.

Вдруг упавшая сверху решетка отсекла отряд от меня. Лишь я один мог идти вперед, пока остальные отыскивали новый путь в святилище.

И приблизился я к человеку, который был не менее пяти локтей роста. Его мощные руки, умащенные елеем, и ноги, похожие на корни сикамора, украшены были массивными золотыми браслетами, лицо выкрашено багрянцем, в искусно завитую бороду вплетены жемчужные нити.

– Я – Гад из рода Бини-Ямин, жрец Баал-Хаммона, купающийся в его силе, – молвил аму. Голос, выходящий из его широкой груди, покрытой густым волосом, был сочным и низким.

– Плевать, как тебя зовут. Сейчас ты искупаешься в собственном дерьме.

– Зря ты пришел сюда за смертью, маленький египтянин. Ваши боги ослабли, потому что вы по жадности своей не питали их кровью. Слабые боги не помогут вам ни на поле битвы, ни у кузнечного горна, ни на палубе корабля. Вы стали никчемными и трусливыми как мыши, а ваши обсыпанные золотой пылью цари только пыжились, изображая величие.

– Наши боги не питаются кровью, как ваши Баалы, потому что порождены предвечным Атумом – владыкой всех сил. И цари наши не чета вашим хека хасет – бесчестным торгашам, грабителям и убийцам, нападающим из засады.

Гад легко отразил мой выпад, сделанный кхопешом, своим бронзовым жезлом. Точнее, вытащенным из жезла длинным узким мечом. Поиграл мускулами под своей блестящей кожей и едва не нанизал меня, как кусок мяса на вертел.

Я зацепил кхопешом его меч, но клинки выписали «восьмерку» и мы оба лишились оружия.

– Это всё, что ты можешь, маленький египтянин?

В его руках, напоминающих лопаты, появился молот, коим, наверное, дробили кости сожженных животных. Я отшатнулся от навершия молота, но его рукоять ударила меня в живот и швырнула на каменный пол. Молот взлетел надо мной, чтобы в следующий миг размозжить мой череп.

Однако вместо хруста костей раздался звон…

Да, таймер-то установил я на двадцать минут, пора выключать Ка-коннектор. Настроение у меня было неплохое, несмотря на то, что попал под раздачу с этим Гадом. Генератор пакостей сгенерировал противнику молот, однако, неожиданность в игре – как перчик в еде. А дамочки той в кафе уже не было, упорхнула. И правильно, нечего меня от работы отвлекать.

В музей зашел около девяти. Для посетителей заведение откроется через час, и будет их немного. Закончилась Кайнозойская эра, когда люди ломились в музеи; теперь у нас эра Киберозойская. Сейчас бы людям заглотить поп-корма – похрюкивающие и попискивающие шарики, слепленные механохимией из дерьма, – засосать пивка и на диван, смотреть, осязать и обонять Ка-сериалы. Собственно, в том и заключается смысл моего приезда. Раз посетителей не слишком густо, значит надо, чтоб их было больше за счет виртуальных туров. Я должен за три дня разработать тур по древнеегипетской экспозиции, чтоб сменить давно устаревший, с отстойной графикой, рваным сенсорным рядом и тошнотворным сопровождением.

На входе, после того автомат-охранник своими крабьими глазками считал мой пропуск, я столкнулся с одной уборщиц. Точнее, с робомехом и его огромной шваброй – уборщица управляла им изнутри и напоминала Бабу-Ягу в ступе.

– Ты кто? – бесхитростно спросила Баба-Яга. По-русски, распознала во мне не-европейца. Похоже, она из какой-то Трибалтики.

– Я что, должен отвечать?