Но это давало лишь короткую передышку, забытье становился всё короче, и я понимал, что в меню адских мук, созданном программистами «Аменти», есть немало ещё чего. Я пока в круге первом.

Я пытался погрузиться в игры своего воображения, но им управляли другие. Я желал представить себе что-нибудь приятное, как, например, сижу с кем-то, похожей на доктора Ахманн, в тени финиковых пальм на берегу ленивой южной реки. Но река оборачивалась потоком дымящей лавы, кто-то, похожая на доктора Ахманн, превращалась в обугленные головешки, пальмы – в пепел. Так и со всем остальным: воображаемая лужайка оборачивалась болотом, разящий меч – палкой, облепленной говном, которое слетало мне ровно в лицо.

 Я хотел сойти с ума и нырнуть в безумие, как в омут, но и оно не давалось мне.

Я даже не мог произнести ни одной молитвы. Тот, кто держал меня в тюрьме, всегда подсовывал моей памяти кощунственное окончание любого обращения к Богу.

Но однажды я различил точку света, пробивающую густой мрак. Мрак пытался затушить её, а она исчезала и выныривала снова, упорно приближаясь ко мне.

И будто слышались слова, исходящие от неё: «Я прохожу через миллионы лет. Я пересекаю Вчера, Я – семь Сегодня для разных сущностей. Я открываю путь Рождениям. Я происхожу от Единственного, ходящего по кругу. Открой сердце, мне трудно дотянуться до тебя. Я пришла, чтобы быть защитницей тебе».

Я стал натужно отталкивать темноту от себя, а точка уже напоминала светящийся диск с множеством крыльев, который вел меня за собой. Но и тьма догоняла меня.

Когда я уже почти изнемог, светящийся диск подхватил меня и понес вверх, пробивая пелены со звоном золотых перьев.

Я почувствовал что-то горячее внутри себя; это было сердце, и оно назвало свое имя – Иб. От него протянулись ниточки пульсаций и я снова ощутил руки и ноги, а также все остальные члены тела.

Светящийся диск поднял меня так высоко, что я увидел предвечный океан Нун. Черные глянцевые волны пересекались и соединялись друг с другом, уходя в любом направлении. Всё тихо, без рёва. А потом я рухнул на холодный каменный пол.

Передо мной стоял огромный враг, жрец немилосердного Баал-Хаммона – Гад из рода Бени-Ямин. А мой кхопеш лежал в нескольких локтях от меня.

Я бросаюсь к кхопешу, но Гад отбрасывает его пинком и гогочет в стиле оперного злодея. Затем торжественно поднимает огромный молот, чтобы раскроить мне череп – несколько даже медлит, чтобы насладиться моментом. Я кидаюсь ему в ноги, заодно собираясь в клубок. Оружие теперь мешает ему. Гад не может обрушить на меня свой молот, ведь я слишком близко, и не решается бросить его, чтоб не остаться безоружным. А я, резко выпрямившись, ухватываю молот за рукоять неподалеку от навершия и резко опускаю его вниз. Навершие попадает жрецу в промежность – и будто взвыла преисподняя. Я подхватываю острую кость, упавшую с жертвенника, кажется обломок берцовой, и, когда Гад начинает распрямляться, вгоняю ему в чрево.

Появляются мои воины. Кахотеп отсекает Гаду уд и пускается в пляс. Юба спешит стащить золотые браслеты с рук и ног поверженного жреца.

– Ну что, нильские львы, погоним торгашей-аму из наших пределов?

Впереди долгая война за освобождение Кеме от непрошенных и изрядно надоевших гостей. Дело, на которое не жаль и жизнь потратить.

Мне пришлось прожить эту жизнь до конца. То мы гоним гиксосов-аму, то они, набрав силу на Иордане и Ефрате, снова приходят к нам. А когда на мне уже живого места не осталось – тут порезано, там отрублено, – царь Яхмос отправил меня в инвалидный гарнизон на окраине пустыни с одним колодцем. Где пришлось несколько лет ждать нападения ливийцев с просторов Сахары. Когда они пришли, меня убил тот самый Юба – он уже, кстати, стал вождем – с которым мы когда-то освобождали храм Атума от нечистых аму и их скверных богов. После удара его топора не удержал я щит в дряхлеющей руке, а следующий удар пришелся на мою шею. Амба.

После этого были длинные колонки цифр – матрицы открывающихся сенсорных каналов, коды распаковки сознания.

И коннектор Исиды вернул меня в реальность, где я узнал, так сказать, новости за последние двадцать лет.

Как крупный капитал продавал людям фальшивую красивую жизнь и присваивал их сознание. Как корпорация «Аменти» под сладкие речи о «свободной конкуренции» добилась контроля над всеми видами человеческой активности. Как КаИны провели новые разделения между людьми и войн стало еще больше: между «передовыми» нациями и «отсталыми», между подключенными и неподключенными к Ка-реальности. Самой жестокой из них оказалась война между x-хромосомными и y-хромосомными людьми, иксами и игреками, бывшими женщинами и мужчинами, потому что шла она практически в каждом доме. И в ней участвовали такие экс-дамы, что во сне увидишь, не проснешься. Искусственные мышцы буграми, бритые затылки, плечищи, зверские тату, ноль эстрогена, имплантированные мужские органы – те самые, половые.

К тому времени, когда закончилась моя жизнь в виртуальной стране Кеме, по сути, прекратилась и жизнь рода людского на реальной Земле. Кто пока был формально в списках живущих, угасал в Ка-реальности. Процесс физического вымирания будет продолжаться для них несколько дольше, чем процесс вымирания духовного. Ведь граждане, у которых ЯО находится в виртуале, могут ходить на горшок, отзываться на рекламу, закупаться в супермаркете и даже вести разговоры на темы экологии, свободы и индивидуализма. Но вот бороться за выживание рода людского – не очень.

Немногие совершили исход с помощью коннектора Исиды. Используя роботехнические и автоматические системы, он перекинул их вначале в орбитальные поселения «космического змея», потом на спутники Юпитера и Сатурна. Я оказался на Европе, где возникла одна из самых успешных земных колоний, поскольку здесь есть всё. Кислород, воды океана, подогреваемые от ядра, которое тормошится излучениями Юпитера. Впрочем, на космической Европе нет того, что цветёт в Европе земной – жадности, гордыни, слепоты.

Сейчас я вижу мой город, мою Гатчину-2, защищенную диамантоидной стеной переменной прозрачности. Более всего бросаются в глаза наноплантовые башни, похожие на баньяны и юкки. Они растут, ветвятся и плодоносят, исполняя миллионы программ, которые разрабатываются ИскИнами системы жизнедеятельности. По нанотрубчатым паутинам, от башни к башне, носятся юркие технозоиды системы техобслуживания, смахивающие на паучков.

Когда я строил этот город, мне казалось, что виртуал больше не притянет меня к себе.

Но потом коннектор Исиды принес сюда Таис Ахманн. В криокапсуле, с глубоким торможением всех физических процессов. Сет Рорфельд не простил доктора Ахманн, вернее не простил её бессознательного за появление коннектора Исиды. Возвращение нормального темпа времени означало для Таис быструю смерть.

И оказалось, что нам обоим нужна своя Ка-реальность…

Кто мы и что мы теперь? Уже, по сути, не люди, и даже не иксы и игреки, а биокиберобъекты, называемые ахманнами, по имени их проектировщицы. Впрочем, в названии читается и намёк на древнеегипетский мир звезд, где обитают аху – высшие души, отделившиеся от тел.

Ахманн – это математическая модель, интерфейсы, сенсорные матрицы, ассоциаторы, базы данных, ранее сопряженные с биологическим мозгом и обучающиеся от него, а ныне практически самостоятельные. Это и снабжающая периферия – в основном, кальмарообразные технозоиды. На спутниках Юпитера и Сатурна, с их океанами, человекоподобие не в тему, имитация же головоногих братьев меньших – в самый раз.

На биологическом уровне мы, считай, консервы вечного хранения с протекторами белков и антифризом в крови. Хотя капсулы, где хранятся биоматериалы – мои и Таис Ахманн,– находятся на расстоянии всего несколько метров, оно непреодолимо и за миллион лет. Лишь Ка-коннекторы, выводящие наши ЯО в виртуал, способны соединить нас.

Сейчас от лунной базы «Аменти» летит рой боевых дронов. КаИн Сет решил разобраться с земными колониями на Европе, Энцеладе и Титане.