— К тебе? — изумился он. — Ты уверена?

— Я хочу, чтобы ты был рядом. И так я смогу заботиться о тебе, пока ты окончательно не поправишься. Иначе я буду всё время переживать за тебя после этой ночи.

— Конечно, хорошо, — закивал шериф, лаская меня, — только не нервничай так. Как только меня выпишут, я сразу перееду к тебе. Только почему не ты ко мне?

— Потому что ты всё равно обещал мне с фермой помогать.

Он засмеялся ровным и переливистым смехом.

— Тогда вопросов больше нет.

— Мы будем вместе спать, — улыбнулась я, шмыгнув носом и вытирая щёки от слёз. — И просыпаться тоже. И ещё я буду готовить тебе кушать, а после работы мы будем сидеть вместе и смотреть кино, и ещё мы будем…

— Мы будем как настоящая семья, — закончил Рафи за меня и поцеловал в лоб. — Всё будет так, как ты представляешь. Знаешь, я сам хотел позвать тебя к себе, и было как-то, не знаю, неловко что ли. Всё-таки мы вместе не так много.

— Ничего, — я прильнула к нему и вздохнула. — Рафи.

— М?

— Хочешь секрет?

— Хочу. Какой секрет?

Я наклонилась над ним, положила ладонь на щёку и поцеловала горячие губы. Отпрянув, я заглянула в его красивые небесно-голубые глаза.

— Я тебя люблю. Очень сильно.

— И я очень люблю тебя, дорогая, — ласково улыбнулся Гранде.

— Я всегда буду на твоей стороне, — я взяла его за руку. — Я всегда поддержу тебя и выслушаю, любовь моя. Я всегда буду рядом и никогда не отвернусь.

Он слегка вскинул брови. Видимо, не ожидал от меня подобной речи с утра пораньше. Солнце осветило его палату, упав мне на волосы, делая их ещё более насыщенными рыжими. Обожаю такие моменты. Сэм как-то заметил, что в эти минуты мне как никогда подходит моя огненная фамилия.

— Можешь наклониться? — попросил брюнет.

Я наклонилась, и он сильно меня обнял. Я чувствовала исходящую от него трепетную благодарность и привязанность. Мой милый пухленький и сладкий мальчик.

— Ты самая лучшая на свете. — сказал он мне в макушку, гладя по спине и боку. — Я… мне так повезло с тобой, любимая.

— Мой розанчик, — прошептала я, обвив его шею руками и чмокая мягкий подбородок.

— Моя булочка.

Через четыре дня Рафи отпустили из больницы, поражаясь скорости его выздоровления. Через неделю кости срослись окончательно, а ещё через два дня исчезли шрамы от операций и ран. Остался только заживший след укуса. Убийства животных и людей прекратились, но это было временно. Оборотня, — теперь ни у кого не было сомнений, что это именно оборотень, — сильно ранили и он приходил в себя, так рассудили мои коллеги. На работе ходили сплетни про шерифа и меня. И что у меня зарплата выше, потому что я к нему клеюсь, и что я к нему не клеюсь, а что просто подкармливаю, от этого он такой отъевшийся, и куча подобного бреда. Рафи чаще стали говорить, что он хорошо выглядит. Он настороженно и с недоумением смотрел на тех, кто это говорил, и отвечал что-то невразумительное. Но он действительно выглядел неплохо. Здоровым, с румянцем, спина прямая, животик подтянут, он весь будто светился. Но Рафи изменился. Дома он ел очень много, куда больше чем раньше, он быстро раздражался, а в постели мне часто приходилось сдерживать визги и мольбы по типу: «милый, прошу тебя, не надо больше, мне больно». Не так давно он разругался с продавцом в магазине одежды так, что чуть не ударил бедного юношу, я едва успокоила его. Опять же, для успокоения я затащила его в примерочную, где нас никто не видел, и я опять жмурилась и закрывала рот рукой. Я не могу называть это насилием… я не хочу. Просто нужно потерпеть немного. Рафи не бил меня, даже руки не поднимал. Но порой он мог прикрикнуть так, что мне с лица волосы сдувало. Он не специально, я знаю. Ему нужно как меньше подавленного гнева и побольше положительных воспоминаний и эмоций. Потому я не орала в ответ и ничего не делала, я молча сносила всё, что происходило.

Этим утром мы завтракали яичницей с беконом в тишине. Рафи посмотрел на меня.

— Чего молчишь?

— Не знаю, — пожала я плечами. — О чём поговорим?

— Да хоть о чём-нибудь, завтрак в тишине как-то угнетает, — он укусил бекон. В последнее время он сильно налегает на мясо. — Ещё бекон есть?

— Да, я побольше жарила. Как знала, что попросишь, — немного улыбнулась я.

— К чему ты это? — насторожился Раф.

— Ни к чему.

— Ладно, допустим я забил.

— Милый, — я взяла его за руку. — Извини, я не так выразилась. Но я правда хотела, чтобы ты был сытым. Я не могу жить спокойно, зная, что ты голодный.

Он довольно ухмыльнулся.

— Хорошо, ты прощена. Не подашь ещё?

— Конечно, сладенький, — я пошла положить ему ещё бекона. — Рафи, милый.

— Чего? — отозвался он с набитым ртом.

— Я там один сериал нашла, вечером посмотрим? Я сделаю побольше куриных крылышек, возьмём попкорна и чипсов, и все выходные наши.

Он подумал, пока жевал.

— Гм. А что за сериал? Опять заунывная бесконечная хрень?

— Нет-нет, это про дикий запад.

— Ну давай. Но я скорее всего на работе задержусь, начнёшь без меня.

— Но мне хотелось с тобой, — негромко сказала я, неся ему бекон. — Мы так давно не смотрели ничего вместе.

— Что ты бубнишь? Я тебя не слышу.

— Ничего, — я поставила перед парнем тарелку. — Приятного аппетита.

Раф вздохнул и взял меня за запястье.

— Стой. Иди сюда, — я подошла к нему поближе. Он взял меня за подбородок, поглаживая по нему большим пальцем. — Чего ты такая унылая в последнее время? На тебя смотреть невозможно, ты вся убитая.

Сказала бы, да нельзя. Да и не смогу.

— Я сильно за тебя испугалась, когда вы на оборотня охотиться пошли, до сих пор видимо не отошла, — промямлила я. Лишь бы лжи не заподозрил.

— Глупенькая, — улыбнулся он и поцеловал меня. — Я здоров и я с тобой.

— Мгм, — кивнула я.

Рафи стал принюхиваться.

— Так, погоди… чем пахнет?

— А чем? — не поняла я.

— От тебя, — он закрыл глаза и продолжил звучно принюхиваться, спуская руки по моим плечам, по животу, и взяв за бока. Ухмыльнулся. — Странный запах, но приятный. Манящий.

— Ах… Рафи, не дави пожалуйста, сладенький, — я положила ладони на его руки, держащие меня. — Я не знаю, что это за запах.

— Феромоны, — прорычал он, распахнул глаза и похотливо уставился на меня, поднял одну руку и стал сильно мять мою грудь. — Ргх, почему я раньше не замечал, как ты аппетитно пахнешь, булочка?

— Нгх… Рафи, милый… — я взяла его запястье. — Ты слишком сильный… ай! Д-дорогой…

— Ты поправилась, — он развернул меня спиной к себе, упираясь вставшим членом мне в попу, и прижимая к себе за грудь и живот. — И мне это нравится.

Только не снова… только не с утра…

— Любимый, нам через полчаса на работу… ай! — он ущипнул меня за живот.

— Да плевать. Я шеф, отмажу, — он полез мне рукой между бёдер.

— Солнышко, пирожочек, п-пожалуйста не дави так… ах! Рафи!

— Сейчас зови меня папочка, — прорычал брюнет, прижав меня к себе и волоча к кровати.

Я не знаю, как я не закричала в процессе. Когда он подустал, а я успела обрадоваться, что всё закончилось и я могу передохнуть, Рафаил вдруг развернул меня и уложил на живот. По щекам катились слёзы от боли, я сжимала простыни и одеяла, пряча лицо в подушке. Было больно физически и душевно. Ещё немного осталось. Ещё три дня, и всё. Кровать надрывно скрипела, брюнет рычал, разгоняясь, а я тихо плакала. Когда уже наконец вернётся мой Рафи? Мой милый, добрый Рафи. Ласковый и нежный, любящий и заботливый.

Не знаю, сколько времени прошло, я не могла повернуть голову к телефону, иначе Рафаил увидел бы мои слёзы. Он рухнул рядом со мной и положил на себя, лапая и жамкая.

— Сладенький… п-папочка, — тихо сказала я, боясь, что голос дрогнет.

— Мм?

— Й-я немного… я устала… м-можно я водички пойду попью?

— Иди. — он спустил меня с себя и шлёпнул по попе. — Иди и возвращайся.

— Мгм, — кивнула я, вставая и опираясь на стену.