Не знаю, как так вышло, но мы смогли уйти, свистнуть пленных у ордена, и сбежать, сохранив при этом жизни раненых братьев. Несмотря на тяжелые повреждения, и тяжесть пути, под яростно горячим солнцем, они продолжали терпеть и сражаться. Если честно, от воинов хаоса другого и не ожидал, это сильнейшие воины, волю которых жалкими пытками не сломить.

Ула уже через день, пришла в себя достаточно, чтобы идти самостоятельно и путаться под ногами, желая всячески помочь Альбрехту, который день и ночь монотонно тащил сани. Она даже вырвала веревку из рук Альбрехта, и попыталась тащить сама, Ула, конечно, была «воином», но последствия понесенных ран ее еще не скоро отпустят, через десяток минут она потеряла сознание от переутомления. Мне пришлось ее связать, во избежание подобных ситуаций, так как слова, уговоры, здравый смысл, одинаково проходили мимо ее ушей.

Пришел в себя один из раненных воинов, Витан, очень жизнерадостный и разумный хосит, он стал разбавлять наше путешествие интересными рассказами, и самое главное не пытался спрыгнуть с саней, как это делала Ула. Он даже одной единственной рукой, поправлял ей путы, чтобы ярившаяся хаоситка, не смогла покинуть транспорт.

Вскоре мы добрались до леса, который нас ласково принял в свои объятья, мгновенно даруя нам прохладу и безопасность. Останавливаться не стали, Альбрехт продолжал целеустремленно тащить сани. Я ему не препятствовал, он как минимум должен знать места лучше, и возможно знает куда можно пристроить раненый, Витан и Ула также не требовали привала, будто знали куда надо добираться чтобы оказать помощь раненным. Я же, словно мудрый командир сего воинства, не задавал глупых вопросов, скоро все станет понятно, тем боле запах в окружающей нас дымке тумана стал меняться, запахло тухлой водой и приторным разложением.

К вечеру мы стали приближаться к болоту, несмотря на всю необоримую мощь моего интеллекта, я не мог понять, на кой, мы сюда приперлись? Но приходилось многозначительно сдерживать любопытство, и не задавать вопросов, скоро все станет ясно и мой интерес будет удовлетворен.

Оказавшись на болотах, Ула принялась обустраивать лагерь, собирать хворост, разводить костер, который к слову, хорошо горел пожирая сырую древесину, почти не давая дыма, магия, однако. А вот Альбрехт вел себя странно, он скинул с себя все доспехи, лишнюю одежду, являя всем бледное перевитое тугими мышцами тело. Он аккуратно взял из носилок, все еще бессознательное тело Самаила, и пошел с ним в болото, я подошел к краю с интересом за всем наблюдая.

Альбрехт отошел на метров десять от берега, и погрузил тело раненого, в болотную воду, которая мигом вскипела. К телу буквально вспенивая воду, устремилось множество подводных жителей, паразитов, они мгновенно облепили его, укрывая живым ковром шевелящейся плоти от наших глаз.

За дальнейшим процессом лечения наблюдать не стал, это было слишком, а моя психика как оказалось, была нет так сильна как хотелось бы, наблюдать за все этим я физически не мог.

Упускать такую возможность, и хоть слегка сбить с себя запах всех путешествий в пустыне, я не мог, и отойдя подальше в сторону, быстро скинул снаряжение, и забрался в мутную вонючую воду. Попутно пытаясь освежить поддоспешные одежды, запах от них шел необоримый.

Спустя пару часов, со всей текучкой было покончено, а больные полным составом плавали в болоте. Мы спокойно вкушали жареное мясо, пойманной Улой дичи. Хаоситка была весьма энергична, и почти не могла сидеть на месте, постоянно бегала к болоту проверять раненых, или занимала себя прочей рутиной. Это было похвально, так как я сам не мог заставить себя пошевелить пальцем лишний раз, хотелось одного, хорошенько отоспаться несколько суток, желательно с компанией бочонка крепкого вина.

Но сегодня еще были важные дела, которые требовали, принятия от меня важного решения. А именно, молоток Тальфация, он не давал мне покоя, мне почему-то хотелось сделать это оружие своим. Молот, в котором заточена душа сильного Архиепископа, будет статусной вещью, даже если об этом знать буду только я. Эх жадность он такая, не позволит мне упустить возможность стать сильнее, ведь это самый главный показатель успешности в этом мире. Конечно, Тальфаций не святой, а та еще мразь, которая не раз будет подкидывать мне палки в колеса. Но поговорить с ним стоит, может и вправду получится, выстроить с ним взаимовыгодные отношения.

Взяв молоток в руки, я пожелал аудиенции, и тут же провалился в знакомую темноту, где был лишь один недовольный голос:

— Надо же, я думал ты выкинешь молот где-нибудь в болоте.

— Сам не знаю, что на меня нашло, и почему ты еще не там. Перед этим хочу как минимум узнать, чем ты мне можешь помочь, если мы заключим сделку, — спокойно подумал я.

— Хех, я всего лишь молот, можешь бить им врагов по голове! — весело заметил голос.

— Хватит ерничать, — зло рыкнул я. — Те раны на моих братьях, выглядят как страшные магические ожоги, они были сделаны с твоей помощью.

— Все то-ты знаешь, ладно давай серьезно. В качестве молота, я очень долго находился в хранилищах столицы, лежал очень близко к куску, вашего проклятого монолита, и он, слегка изменил мои возможности, которые я хотел иметь в этом виде.

— Хватит воды, ближе к делу!

— Какой ты нетерпеливый, — устало вздохнул голос. — Сам, как артефакт, я ничего не могу, и то, что ты сейчас видишь и слышишь это предел моих возможностей.

— Так ты бесполезный кусок метала, а столько тучи сгущал, выкину тебя в болота. — сурово заявил я.

— Это, сказал ты, прелат Пироним использовал меня в своих экспериментах, и накладывал на твоих братьев, благословение очищения души! Если бы оно работало правильно, твои братья уже давно были бы мертвы, а так, оно лишь медленно и болезненно уничтожало плоть!

— И чем ты можешь быть полезным мне? Я, к слову, магией не владею.

— Тут не волнуйся, у нас с тобой открывается большой простор для сотрудничества, ты не тупой хаосит, который развивается через физические возможности своего тела, ты пошел другим, более правильным путем, и развиваешь свой мозг и интеллект.

— Я и без тебя это знал!

— Твоя мутация не только позволяет, видеть сокрытое, но и еще массу способностей о которых ты даже не подозреваешь.

— Давай, отсюда поподробнее!

— Ага, сначала принесем клятву, а потом будем работать над нашей общей силой!

Я задумался, Тальфаций опытный пройдоха, и даже в такой ситуации не выдает весь расклад, но и его можно понять, болото рядом и чуть что, плавать ему среди паразитов долго и счастливо!

— Ладно, чего ты хочешь от меня?

— Сущую малость, доступ к твоим органам чувств и голова Магарака, я хочу ее ощутить в твоих руках!

— И вправду малость, а когда ты голову получишь, обретешь свободу, или станешь сильнее? Это же твой злейший враг, благодаря которому ты такой красивый молоток, я на такое не пойду.

— Ты прав и не совсем, но для начало запомни, я тебе еще ни разу не соврал и не буду врать, твоей жизни с моей стороны, ничего угрожать не будет! Я тебе и так благодарен, что вместо пыльных подвалов, буду путешествовать и видеть твоими глазами. Ты не представляешь как это много для меня значит. А насчет Магарака, ты прав, когда он умрет, мы станем сильнее!

— Ладно, согласен!

— Я архиепископ Тальфаций Орн, клянусь перед взором богов справедливости, что не предам, ни словом, ни делом хаосита Олафа, буду ему помогать советом и волей, на протяжения всего нашего пути и после выполнения наших целей!

— Адепт хаоса Олаф, клянусь перед взором богов справедливости позволить Тальфацию Орну, чувствовать, видеть, слышать, вместе со мной, а также уничтожить его врагов!

С последними словами, в непроглядной темноте образовалась мертвая тишина, а потом в мою голову стали вкручиваться раскаленные стержни, множество стержней, боль от которых было невозможно стерпеть. Крик боли в моих собственных мыслях, оглушал, а также позволил вернуться в реальность. Я пластом лежал на земле, надо мной склонилось обеспокоенное лицо Улы которая сейчас остервенело трясла меня за плечи.