Джек уже собирался ему что-то возразить, но к ним наконец вернулась Клара. Она была в лёгком раздражении непонятно из-за чего.

— Я готова, — произнесла она и, почти улыбнувшись, обратилась к Джеку. — Была рада познакомиться. Надеюсь, мы ещё встретимся.

Несмотря на то, что она сказала это больше из вежливости, чем из желания пофлиртовать с ним, для Джона это прозвучало оскорбительно. Даже не постеснялась его присутствия! Может, не такая уж она и проницательная?

В такси они ни о чём не говорили: Клара уловила изменения в его настроении и решила не раздражать своей болтовнёй. Ей наверняка хотелось с ним поделиться тем, как прошёл вечер. Мечтательным взглядом она простилась с кинотеатром и ещё некоторое время смотрела назад. Конечно, её переполняли эмоции. В глубине души Джон всё это понимал, но острое, не дающее спокойно дышать чувство оскорблённости не позволило ему быть с ней милым, как прежде.

И всё же он проводил её до двери номера, напомнил про завтрашний поезд и попросил собраться заранее. Говорил он ровно, коротко, но по его речи было слышно, что с ним что-то не то. Уж Клара это заметила. Остановившись перед дверью, она развернулась к нему и посмотрела глаза в глаза. В них совершенно не было фальши. Насколько блистательной оказалась её игра.

— Спасибо вам за этот вечер, — она улыбнулась. — Я очень ценю всё, что вы для меня сделали. Жаль только, что вы не были рядом, когда мы говорили с Джонсонами…

— Я не люблю светских бесед, — с натянутой вежливостью ответил Джон. — Но ты, как я вижу, хорошо провела время. Плодотворно.

— Более чем, — Клара скромно покачала головой и на долю секунды опустила глаза. — Даже мистер Пинк пригласил меня завтра на ланч.

Звонкой пощёчиной эта новость ударила Джона по лицу. Так этот наглец уже успел позвать её на свидание? И она, разумеется, согласилась. Кто бы мог подумать, что её первоначальная скромность на самом деле скрывает обыкновенную доступность. Странно, что Пинк позвал её на ланч, а не на ужин. Что ж, это успеется. Клара наверняка скоро вернётся в Лондон и наверстает упущенное.

Внезапно внутри у Джона снова взыграло болезненное самолюбие. А, собственно, почему он не может поступить так же? Что мешает ему теперь воспользоваться ею, как она это сделала с ним? Пусть он так и останется выброшенным входным билетом, но ведь и с этого можно кое-что поиметь. До двери в её номер всего ничего. Одна ночь. Утром они будут в расчёте. Потом она может идти на ланч с Пинком, Джонсоном, Джеком, да с кем угодно, пускай хоть со всеми сразу! Но сегодня он провожал её.

Пока это всё крутилось в его голове, Клара сделала два шага навстречу и, подавшись вперёд, коснулась его щеки губами. Поцелуй-благодарность слишком нежный для него. Невольно Джон уловил запах её волос — сладкий, дурманящий, уничтожающий всю его злость. Она была так близко, что справиться со своими желаниями было совершенно невозможно. И где-то на задворках сознания Джон понимал, что хочет её совсем не из желания мести, — она нужна ему. Притяжение было сильнее его ревности.

Поддавшись этому порыву, он перехватил её губы своими и не дал отстраниться. Привкус её помады был именно таким, как он и представлял. Клара сперва дрогнула, но не оттолкнула его. Она была не против. Джон выдержал паузу между первым поцелуем, дав ей возможность решиться, — он всё-таки не насильник, чтобы заставить её подчиняться. Если бы она отдалась ему из чувства долга или вины, он бы тут же это ощутил. Но Клара хотела, тоже хотела и ответила на его поцелуй с нежностью, на какую была способна только юная девушка.

Путь до номера они преодолели в неведении и спешке: Джон не помнил, как они открыли дверь. Оказавшись внутри, он прижал её к стене, исступлённо целуя её шею и плечи. Желанна, открыта, ласкова. С ней было хорошо, как ни с кем прежде. Клара не спешила брать инициативу в свои руки, но под его напором принялась вслепую расстёгивать его рубашку. Он в свою очередь был не менее деликатен: помня про платье, которое ещё предстояло вернуть, Джон аккуратно расстегнул его и потянул вниз, сопровождая движение ткани по её коже новыми поцелуями. Все сомнения, все гнусные мысли, порождённые ревностью, мгновенно стёрлись из его памяти. Он не смел больше думать об этом.

Мёд её губ был так сладок, что у него замирало сердце. И всё же, вопреки тому что писал Шекспир, избыток вкуса вкус не убивал, а только укреплял желание пробовать снова и снова. Когда Клара уже лежала в постели — полностью обнажённая, расслабленная, запрокинувшая голову назад от удовольствия, — Джон с трудом осознал, на что он решился. Ведь она была такой юной, такой безмятежной, не тронутой… Он испугался своих мыслей. А если она до этого никогда? По всем её движениям, по осторожным ответам и тихим вздохам ему казалось, что это именно так.

— Джон, — услышал он своё имя и снова потянулся к её лицу, чтобы во всём убедиться.

Глаза Клары были плотно сомкнуты, а на губах играла довольная улыбка. Почти нимфетка, о которой писал Набоков, но, к счастью, всё же совершеннолетняя. Джон скользнул рукой по внутренней стороне её бедра и тогда она вся выгнулась ему навстречу. Нет, всё же ему показалось.

— Пожалуйста, — прошептала Клара, не открывая глаз. — Пожалуйста, милый Джон.

Комментарий к 6. Зеленоглазый монстр

Ребят, я так давно не писала R-ок и в какой-то момент аж испугалась, что забыла чё-каво, как это пишется)) Глава вышла побольше, чем предыдущие, но вы вряд ли от этого расстроитесь)

С нами снова Шекспир, простите-извините, куда я без него.

Надеюсь, вам понравится!

========== 7. Необратимость ==========

Впервые за утро солнце выскользнуло из-за облаков и с любопытством принялось заглядывать в окна. Тонкая полоса света сквозь шторы лениво скользнула по лицу Джона, затем перебежала на стену и условно разделила пространство в комнате. Просыпаться отчаянно не хотелось. Джону снился безумный сон: за считанные часы он влюбился в девушку, прошёлся с ней перед репортёрами, ужасно заревновал, но его чувства оказались взаимны и у них случилась страстная ночь любви. Стремительно, как драма в два акта, этот роман перевернул всё внутри него. К утру осталось только сладкое послевкусие. Или ещё кое-что? На соседней подушке Джон уловил знакомый запах и улыбнулся: нет, всё это ему не приснилось.

Нехотя открыв глаза, он мутным взглядом окинул комнату и задержался на обнажённой спине девушки, сидящей перед трюмо. Узкие плечи были сведены вперёд, тем самым обнажая горошины позвонков, выступающих под кожей, как подводные камни. Над левой лопаткой Джон увидел асимметричную родинку — маленькой кляксой она проявилась на молочном полотне женской спины. Как самая яркая звезда в созвездии.

Клара почувствовала на себе его взгляд. Пробежав пальцами по столешнице в беззвучной мелодии обратной октавы, она обернулась. Её пушистые волосы шумным беспорядком обрамляли лицо: она сама недавно проснулась и не успела причесаться. Или не стала. Было в этом что-то ребячески дурное, но милое.

— Я не заметила, как наступило утро, — с шутливой ужимкой заявила Клара. — Рассвет, наверное, был красивым.

Джон уловил мимолётный взгляд, который она бросила в сторону окна. В нём мелькнуло лёгкое сожаление — грусть о завершённой ночи и неумолимом приближении нового дня. Вчерашнее волшебство казалось чем-то несбыточным, недосягаемым, но её расслабленная фигурка напоминала о том, что всё было наяву. В голове невольно всплыла знакомая сцена.

— Смотри, моя любовь, как на востоке Расходятся друг с другом облака И полосы завистливые света / Подобно бахроме, охватывают их, — продекламировал Джон, не удержавшись.

— О, — выдохнула она. — Не утренний то свет, / А метеор, но, милый Джон, тебе до Мантуи не надо ехать.

Со звонким смешком она поднялась со стула и бросилась в постель.

— Да, Ромео из меня — так себе, — усмехнулся Джон и заботливо прикрыл её одеялом. — Хорошо, не хочешь быть Джульеттой, тогда…

— Никаких драм! — прервала его Клара, приложив указательный палец к его губам.