========== 1. Первый дубль ==========
— Я умоляю тебя, Джон! Разве я часто у тебя что-то прошу?
Женский голос в телефоне был настойчив и жалобен. Ох, Элли Освальд умела правильно попросить! Она обладала каким-то невероятным, особым обаянием и не брезговала пользоваться им в своих интересах. Джон знал её тысячу лет, но даже после такой долгой и крепкой дружбы всё ещё покупался на её уловки. Как он мог ей отказать?
— Хорошо-хорошо, — Джон устало покачал головой. — Дай мне её номер. Мы обо всём договоримся.
В конце концов, что ему стоило помочь ей в таком пустяке? Он ведь профессионал, и Элли не преминула упомянуть об этом. Она ему, конечно, польстила: приятно, когда твои друзья ценят тебя не только, как человека, но и как художника, эксперта, доверяют твоему вкусу и опыту. Но с другой стороны, такой деликатный момент…
— Я сброшу тебе всё по SMS, — обрадовалась Элли. — Что бы я без тебя делала, милый?!
Когда она положила трубку, Джон ещё некоторое время сомневался. Просьба подруги на первый взгляд была проста: её дочь Клару пригласили в Лондон на кинопробы, и девочку нужно было сопроводить. Бедняжка, по словам матери, очень волновалась — это было первое серьёзное предложение после окончания колледжа. Сама Элли не могла поехать вместе с ней из-за работы — в тот же день у неё было важное судебное заседание. Но отпускать Клару одну она тоже не хотела: «Она такая впечатлительная! С такой эмоциональной нагрузкой не справиться в одиночку! Ей даже ехать одной не хочется!». Услышав эти доводы, Джон поспешил в них усомниться: будучи режиссёром, пусть и театральным, он был знаком со многими молодыми актрисами и знал особенности их, скажем так, характера. Далеко не все они были робкими и смущёнными, а некоторые даже наоборот, излишне настойчивыми. Юная Клара вряд ли относилась к первому типу — насколько он помнил её в детстве, она была милой, ласковой девочкой, но с характером маленького диктатора. Неужели школа искусств её изменила? Они давно не виделись, хоть и работали в одной сфере: Клара никогда не стажировалась в его театре. Элли говорила, что она хочет быть актрисой кино. Что ж, далеко не все начинают свою карьеру с главных ролей в прайм-тайм ITV! Кому-то приходится потрудиться и на театральных подмостках.
Впрочем, Джон не спешил осуждать Клару за её амбициозность. Пока она молода, пусть дерзает! Пробы, кастинги, разочарования и успехи — когда, если не сейчас? Ведь для кого-то миловидное личико компенсирует отсутствие таланта. Грозит ли это Кларе? Он не мог этого знать, но после просьбы Элли ему вдруг захотелось в этом разобраться. Возможно, это было одной десятой причин, по которым он всё-таки согласился. Профессиональный интерес, знаете ли.
Плюс, вне зависимости от этого «сопровождения» ему всё равно нужно было приехать в Лондон. Даже удивительно, как Элли удалось подгадать время поездки! Старинный друг Джек Харкнесс позвал Джона на премьеру своего фильма «Записки Гарри Геллера». Джек был талантливым парнем, замечательным актёром с тонким художественным вкусом. Его трактовка Гессе сразу же заинтриговала Джона. К тому же, для его друга это был первый режиссёрский опыт. Он не мог не приехать!
Итак, всё решено. Премьера была назначена на пятницу, в тот же день, что и пробы Клары. Джон предпочёл всё продумать заранее. Если они сядут на поезд рано утром, то уже к обеду доберутся до станции Эустон. Придётся немного пожертвовать сном, зато на следующий день можно будет отоспаться. Для молодой актрисы это станет полезным опытом: недосыпание, недоедание, стресс и психологическое давление в киноиндустрии — постоянные спутники. Пусть привыкает. Джон отчего-то был непривычно дерзок в своих решениях. Какое-то ребяческое желание подкинуть трудности этой девушке взыграло в нём совершенно неожиданно и беспричинно. Он ведь толком ничего не знал о ней! К чему все эти уроки жизни? Уж не потому ли, что ей заочно удалось задеть его самолюбие?
Сам себя он успокаивал мыслью, что лучше развеять её иллюзии до того, как она сама столкнётся с жестокой реальностью актёрства. Джон видел за свою жизнь немало хороших людей, сломленных ритмом творческой профессии. Вечная погоня за славой и успехом далеко не каждого выводила на пьедестал. Одни поднимались до звёзд, другие задыхались в пещере своих слабостей.
От всех этих мыслей Джона отвлекло только новое сообщение от Элли. Номер Клары. Ещё раз тяжело вздохнув, Джон нажал на звонок. Зачем он на это подписался? Мог бы поехать в Лондон одним днём, сходить на премьеру к Джеку, перекинуться любезностями со старыми знакомыми из столичного театрального круга, а утром в субботу уже вернуться в Блэкпул. Надо же было этой Кларе Освальд вмешаться! Очевидно, что она ему уже не нравилась…
— Алло? Я вас слушаю.
Гудки сменились бодрым голосом, и Джон мысленно отметил, что у дочери Элли приятный тон, совсем даже не детский, как у многих её ровесниц. Такой голос был у самой Элли в молодости, может, чуть выше и без этих хриплых ноток, придающих лёгкий шарм.
— Клара, привет, — он вовремя спохватился. — Это Джон Смит. Твоя мама дала мне твой номер…
— Да, точно, она мне говорила, — подхватила девушка. — Послушайте, мне ужасно стыдно, что она заставила вас приглядывать за мной, как за маленьким ребёнком, и я пойму, если вы откажетесь. Вы не обязаны…
— Пустяки, — неожиданно для самого себя заявил Джон. — Я планировал поездку на это время, и твоя компания мне не помешает.
Что заставило его сделаться таким добродушным? Он никогда не был щедрым дядюшкой, находящим большое удовольствие в опеке детей своих приятелей. Но эта Клара… Её нежный голосок с правильными нотками, грамотно расставленными акцентами в словах мог ввести в заблуждение кого угодно. Подсознательно Джон ощутил эту манипуляцию, но уже ничего не мог с собой сделать: как и её матери, Кларе невозможно было отказать. Вот только чего она от него хотела?
Уже через пару минут Джон обо всём этом позабыл. Клара согласилась со всеми его предложениями, вежливо постеснялась доставить ему лишние хлопоты и заверила, что ему не придётся следить за каждым её шагом. «Да, мистер Смит», «Конечно, мистер Смит», «Разумеется, мистер Смит». Его приятно удивила ненавязчивость девушки, её сосредоточенность на одном деле и в то же время покладистость. С ней не должно было возникнуть проблем. По крайней мере Джону так показалось.
К вечеру он поймал себя на том, что уже четверть часа представляет себе эту поездку: как они встретятся на вокзале, на ней непременно будет красный шарф — (Почему? Черт его знает!), она с робким выражением ещё раз извинится за просьбу матери, а он снова сделается благородным рыцарем, которому это «вообще-то совсем не в тягость», и сам того не заметит, как перехватит её тяжёлую сумку в свои руки. Беда была лишь в том, что Джон не имел ни малейшего понятия о том, как выглядела сейчас Клара. Он мог узнать её по голосу, но на вокзале разве накричишься? Смутно в его памяти всплывали неясные детские черты: большие карие глаза, каштановые волосы, ямочки на щеках. Приметы пусть и запоминающиеся, но едва ли по ним он мог вычислить Клару спустя пятнадцать лет. А вдруг она теперь блондинка? Цвет волос способен кардинально изменить лицо. Джон вообразил себе Клару в таком образе и тут же недовольно поморщился: нет, блонд ей вряд ли подошёл бы. С её чертами (вернее тем, как он себе её представлял) светлые волосы смотрелись как-то пошловато и чересчур провинциально. Ей не стоило уподобляться этой нелепой моде.
Весь следующий день Джон находился в лёгком волнении от предстоящей поездки. С утра он заглянул на репетицию, но задерживаться не стал: до открытия сезона было ещё несколько дней и ему, по правде сказать, не хотелось торопиться. Особенно когда мысли заняты чем-то другим.
В обед он вдруг решил написать Кларе. Ему показалось необходимым выяснить все нюансы их путешествия. Он был настроен решительно всё с ней обсудить, может, даже заранее дать какие-то наставления. Однако отправил он совсем другое сообщение: Джон сообщил ей, что забронировал билеты на утренний экспресс и в 7:15 будет ждать её на вокзале. Сначала он собирался покровительственно добавить, чтобы она не опаздывала. Вместо этого его пальцы набрали какую-то чепуху про переменчивую облачность и необходимость захватить с собой что-то тёплое. К счастью, без каких-нибудь глупых смайликов. Их Джон удалил за секунду до отправки сообщения.
