мужественности. У него сложная, многослойная атмосфера. В нем

одновременно звучат слова " Не зли меня, потому что со мной шутки

плохи" и " Мэм, позвольте мне отнести для вас продукты".

Это не моё обычное занятие, совсем нет. Мне нравится флирт, мне

нравится секс, мне нравится общаться с людьми, но я очень, очень

разборчива в выборе партнеров. Не нужно многого, чтобы отвратить

меня от кого-то, и я тяготею почти исключительно к жизнерадостным, спонтанным, любящим веселье типам. Мне нравятся экстраверты, которые любят пошутить и с которыми легко общаться, чем меньше

напряженности,

тем

лучше.

Иэн

кажется

диаметральной

противоположностью этому, и всё же... И всё же, даже я вижу, что в

нем есть что-то фундаментально привлекательное. Попробовала бы я

подцепить его в баре? Хм. Неясно.

Попробую ли я подцепить его после окончания этого

информационного интервью?

Хм. Тоже неясно. Я знаю, что сказала, что не буду, но... всё

меняется.

— Хорошо. Теперь мой вопрос. Мара-Мара Флойд, твоя кузина или

кто-то вроде того, сказала, что ты работаешь непосредственно в

команде «Кьюриосити»? - Он кивает.

— Но тебе было, сколько? Восемнадцать?

— Примерно в этом возрасте, да.

— Ты был стажером?

Он делает паузу, прежде чем покачать головой, но не уточняет.

— Так ты просто... случайно оказался в управлении полетами?

Отдыхал со своими космическими братьями, пока они сажали свой

марсоход с дистанционным управлением на Марс?

Его губы дергаются. — Я был членом команды.

— Членом команды в восемнадцать лет? - Моя бровь

приподнимается, и он отводит взгляд.

— Я... закончил школу раньше.

— Среднюю школу? Или колледж?

Молчание. — И то, и другое.

— Понятно.

Он коротко почесал шею, и снова возникло ощущение, что он не

совсем привык к тому, что ему задают вопросы о себе. Большинство

людей, взглянув на него, решают, что он слишком замкнут и отстранен, и отказываются от попыток понять его.

Я изучаю его, любопытная как никогда. — Итак... Ты был одним из

тех детей, которые были очень развиты для своего возраста и

пропустили полдюжины классов? А потом в конце концов поступил на

работу, будучи ещё смехотворно молодым? И, возможно, твоё

психосоциальное развитие всё ещё продолжалось, но ты никогда не

общался в профессиональной или академической среде с людьми твоей

возрастной группы, только с теми, кто намного старше тебя, которые, скорее всего, избегали тебя и были немного напуганы твоим

интеллектом и успехом, что означало быть странным человеком на

протяжении всего периода твоего становления и иметь 401(k)16 до

своего первого свидания?

Его глаза расширяются. — Я. . . Да. Ты тоже была им?

Я смеюсь. — О нет. Я была полной тупицей. И до сих пор ей

остаюсь, по большей части. Я просто подумала, что это может быть

хорошей догадкой. - Это тоже подходит под его образ. Он не выглядит

неуверенным в себе, не совсем, но он осторожен. Замкнут.

Я откидываюсь на спинку стула, чувствуя восторг от того, что

разгадала его загадку. Обычно я не настолько увлечена выяснением

предыстории каждого, кого встречаю, но Иэн просто интересен.

Нет. Он просто очарователен.

— Ну, как это было?

Он моргает. — Как было что?

— Быть там с управлением полетом, когда «Кьюриосити»

приземлился. Как это было?

Его выражение лица мгновенно меняется. — Это было... - Он

смотрит вниз на свои ноги, как будто вспоминая. Он выглядит

потрясенным.

— Так хорошо?

— Да. Это было... Да. - Он снова хихикает. Боже, это действительно

звучит здорово.

— Это выглядело так. Из телевизора, я имею в виду.

— Ты смотрела?

— Да. Я была на Восточном побережье, поэтому не спала допоздна

и всё такое. Смотрела на небо из окна своей спальни и немного

поплакала.

Он кивает и вдруг изучает меня. — Так вот почему ты учишься в

аспирантуре? Ты хочешь работать над будущими марсоходами?

— Это было бы потрясающе. Но подойдет всё, что связано с

исследованием космоса.

— NASA может очень пригодиться твоё умение решать лабиринты.

- У него снова появилась ямочка, и я смеюсь.

— Эй, я могу делать и другие вещи. Например... - Я указываю на

третий монитор на столе, самый дальний от меня. На нем

отображается часть кода, с которым Иэн ещё не ознакомил меня. —

Хочешь, я помогу тебе отладить это? - Он бросает на меня

растерянный взгляд. — Что? Это код. Всегда приятно иметь вторую

пару глаз.

— Ты не должна...

— В пятой строке ошибка.

Он хмурится. Затем он сканирует код в течение секунды. Затем он

поворачивается ко мне, к монитору и снова ко мне, нахмурившись ещё

больше. Я напрягаюсь, наполовину ожидая, что он начнет защищаться

и отрицать ошибку. Я знакома с разрушающимся мужским эго, и я

уверена, что именно так поступил бы любой из парней в моём

аспирантском классе. Но Иэн удивляет меня: он кивает, исправляет

ошибку, на которую я указала, и выглядит не иначе как благодарным.

Вот это да. Мужчина-инженер, который не является засранцем.

Планка довольно низкая, но, тем не менее, я впечатлена.

— Ты действительно готова пройти со мной остальную часть кода? -

осторожно спрашивает он, удивляя меня ещё больше. Контраст между

его мягким тоном и тем, насколько... насколько он большой и

осторожный, почти заставляет меня улыбаться. — Это обходной путь

для устранения двухсекундной задержки при наведении. Я собирался

попросить одного из моих инженеров в Хьюстоне провести отладку, но...

— Я с тобой. - Я подкатываю своё кресло ближе к креслу Иэна. Моё

колено прижимается к его колену, и я почти автоматически отодвигаю

его, но в долю секунды решаю оставить его на месте.

Своеобразный эксперимент. Тестирование воды. Измерение

температуры.

Я жду, что он переключится обратно, но вместо этого он изучает

меня и говорит: — Это несколько сотен строк. Я должен был помочь

тебе. Ты уверена...

— Всё в порядке. Когда я буду писать отчет, я просто притворюсь, что задала тебе кучу вопросов о твоём путешествии, и придумаю

ответы. - Просто чтобы подшутить над ним, я добавляю: — Не

волнуйся, я упомяну, что гонорея не отбросила тебя назад на пути к

NASA. - Он хмурится, что вызывает у меня смех, и тогда я разбираю с

ним код в течение пяти, десяти минут. Пятнадцати. Свет смягчается до

оттенков позднего полудня, и проходит больше часа, пока мы сидим

бок о бок, моргая на мониторы.

Честно говоря, это довольно простая отладка резиновой утки: он

объясняет вслух, что он пытается сделать, что помогает ему

проработать критические куски, а также найти лучшие способы, как

это сделать. Но я довольно счастливая резиновая утка. Мне нравится

слушать его низкий, ровный голос. Мне нравится, что он, кажется, обдумывает каждую мою фразу и никогда ничего не отвергает прямо.

Мне нравится, что, когда он напряженно думает, он закрывает глаза, и

его ресницы становятся пунцовыми полумесяцами на фоне его кожи.

Мне нравится, что он создает тщательно отлаженный код без утечек

памяти, и мне нравится, что, когда его бицепс касается моего плеча, я

чувствую только твердое тепло. Мне нравятся его короткие, четкие

функции, и то, как он пахнет чистотой, мужественностью и немного

темнотой.

Ладно. Он не в моём вкусе.

Хотя он мне нравится.

Мара не будет возражать, если я бесстыдно предложу себя её

родственнику на информационном собеседовании, которое она