После пережитого стресса слова как-то сами встали стройным коротким рядом и выплеснулись вслух. Гермиона ощутила тяжёлую печать усталости, навалившейся на неё с новой силой. Опустив глаза, чтобы не перехватить устремлённые на неё взгляды, виноватый и обеспокоенный, она поспешила зайти в палатку, по дороге нечаянно задев Люпина плечом. Всё это хорошо бы крепко обдумать… Правда, позже. Не сейчас.

========== 5. Дурное влияние ==========

«Тише! Глубже и глубже вонзается в сердце тот шип:

о, он в сговоре с розой»

Пауль Целан

— Гермиона!

Голос доносился до неё будто бы издалека и в то же время стремительно приближался, вырывая её из объятий кошмаров. Гермиона испуганно распахнула глаза. Ей едва хватало воздуха надышаться. Взгляд медленно фокусировался и наконец перед ней проявилось обеспокоенное лицо Люпина.

— Гермиона, ты в порядке?

Он держал её за плечи — пытался разбудить. Не до конца ещё разделяющая мир снов и реальность Гермиона уставилась на него.

— Что… что ты делаешь? — спросила она, запинаясь.

Мысли в голове ещё не улеглись. Только что ей снилось, как пожиратели смерти пытают её родителей, а те под действием заклятия забвения искренне не понимают, чего от них хотят, и слёзно молят о пощаде. Мама вся растрёпанная, а лицо отца залито кровью…

— Гермиона, посмотри на меня!

Тёплые ладони коснулись её щёк и деликатно, но твёрдо зафиксировали в одном положении голову. Ей пришлось подчиниться. Страх медленно отступал. Шум в ушах становился тише. Гермиона наконец обрела способность контролировать своё внимание и сделала то, о чём её просил Люпин.

— Вот так, умничка! Глубоко дыши! Так! Это был всего лишь сон. Всего лишь сон…

Убаюкивающая мелодия его голоса и вправду заставила её сердце успокоиться. Это тоже магия? Подумать об этом у неё получилось лишь мельком. Шумно вздохнув, Гермиона ощутила слабость во всём теле и, если бы Люпин не держал её своими крепкими руками, рухнула бы обратно на подушку.

— Мне снились ужасные вещи, — пробормотала она заплетающимся языком. — Ремус, мне так…

— Страшно? — завершил за неё Люпин и успокаивающе погладил её по голове. — Не бойся. Я здесь, я буду рядом с тобой. Тебе не угрожает опасность.

Совершенно естественно, словно он делал это каждый день, он мягко надавил на её плечи, укладывая обратно в постель. В палатке было зябко, но нежность его прикосновений согревала её и подавляла внутреннюю панику. Гермиона послушно легла, повернулась на бок и поджала под себя ноги. Она боялась, что спасительное тепло исчезнет. Стоит ей закрыть глаза, она снова провалится в леденящий ужас её подсознания, где вновь окажется беззащитной. Но обострённых слух уловил шуршание за спиной, а уже в следующее мгновение над ухом раздался шёпот.

— Тебе нужно поспать, милая. Постарайся подумать о чём-нибудь хорошем и пробуй заснуть.

Она невольно улыбнулась, почувствовав близость Люпина, который лёг рядом неё и положил ладонь поверх её одеяла. Ей хотелось податься назад, чтобы ощутить его ещё ближе, чтобы коснуться его груди, пока он закрывал её собой, как щит, от всех невзгод на свете. С ним Гермиона больше не боялась, хотя в этом не было ни капли рациональности.

Так же быстро, как ненавистные кошмары, её поглотил глубокий спокойный сон. Перед ней цвела красная роза — та самая, что распустилась на кухне Гриммо, 12, которую Люпин привёз ей из Франции. От неё исходит божественный аромат. Подумать только, она так давно не ощущала запах цветов! То, что раньше казалось таким естественным и малозначимым, стало желанным и бесконечно притягивающим. Разве можно найти цветущую розу среди жгучей зимы? А впрочем, даже этого мало. Нужно ещё отогреть её, укрыть, выходить. Для этого потребуется столько сил! И пусть придётся многим пожертвовать, главное — чтобы она расцвела. Её красота того стоит.

Утром Гермиона проснулась на удивление с ясной головой. Все уже встали: по громкому звяканью посуды на кухне было понятно, что мальчики пытаются приготовить себе завтрак. С улыбкой Гермиона откинула одеяло и направилась к ним.

Люпин разливал по чашкам горячий чай. Заметив Гермиону, он пожелал ей доброго утра, но сделал это несколько сдержано, чего раньше с ним почти не случалось. Гарри предупредил созревающую неловкость и быстро заговорил о крестражах. Разговор снова закрутился вокруг возвращения в Хогвартс.

— Мне кажется, там что-то есть, — предполагал он. — Помните, Дамблдор говорил, что Том Реддл хотел вернуться в школу, чтобы преподавать защиту от тёмных искусств…

— Скорее уж, сами тёмные искусства, — хмыкнул Рон.

— Может, он что-то спрятал там, пока был студентом? — Гарри взглянул на Гермиону в надежде отыскать на её лице следы одобрения. — Все крестражи не случайны, эти предметы имеют для него большую ценность, а где, как не в Хогвартсе, их удалось бы надёжно упрятать от любопытных глаз!

Доля истины в его словах, несомненно, присутствовала. Волдеморт был большим позёром и совершенно точно не заключил бы часть своей души в какой-нибудь неприметный ржавый дуршлаг. Вот только даже проберись они в Хогвартс, как им понять, в каком направлении двигаться? Ведь замок огромен. В нём не всегда найдёшь даже то, что знаешь.

— Давайте отталкиваться от какой-то логической точки, — предложил Люпин. — Мы знаем, что существует минимум три крестража: дневник, кольцо и медальон. Все эти символы тесно связаны с юностью Волдеморта, становлением его личности. Дневник заключил в себе первый опыт убийства. Кольцо подчёркивает его волшебную родословную. Медальон…

— Приверженность факультету! — Гермиона на ходу подхватила его мысль. — Слизерин, василиск, Non est bonum serpentem dormientem e somno excitare*. Гарри, у него же есть эта мерзкая змея, которая всегда у него под рукой?

— Нагайна! — подтвердил он. — Вполне может быть. Теперь понятно, почему он держит её так близко!

— Да, вот только это не решает нашу задачу, — вмешался Рон, вмиг остановив пыл дискуссии. — Добраться до неё ещё сложнее, чем в Хогвартс!

Он озвучил то, что пришло в голову остальным с небольшой задержкой. Действительно, если змея была одним из крестражей, то уничтожить её можно лишь в случае прямого столкновения с Волдемортом. Но приближаться к нему, не найдя остальные крестражи, было полным безумием! Маленькая радость от кусочка решённого ребуса погасла так же быстро, как и разгорелась.

— Что ж, в любом случае мы больше не можем оставаться на одном месте, — Гарри хмуро поднялся из-за стола. — После полнолуния нам надо искать другое укрытие. Думаю, придётся двигаться севернее, куда пожиратели ещё не добрались.

К счастью, эта тема не получила развития: Рон тоже поспешил покинуть палатку и снова улизнул слушать радио. На кухне остались только Гермиона и Люпин. Молчание между ними продолжалось несколько минут.

— Я хотела сказать спасибо, — наконец произнесла она. — За то, что ночью…

— Тебе не следует надевать его на ночь, — твёрдо прервал её Люпин. — Этот медальон просто ужасен. Нам нужно поскорее от него избавиться, но пока старайся как можно меньше к нему прикасаться.

— Но он так действует на всех! — возразила Гермиона. — Я не могу носить его меньше, иначе это придётся делать кому-то из вас!

— Я сделаю это за тебя!

— Ни в коем случае!

Их разговор перешёл на высокие тона. Ещё немного — и он мог окончиться полноценной ссорой. Гермиона с трудом взяла себя в руки, не желая, чтобы в обсуждение вмешались мальчики. Они наверняка поддержат Люпина: он уже вселил им уверенность, что единственную даму в их компании стоит опекать больше, чем кого-либо, а они, как мужчины, способны стерпеть неудобства. Но ведь она добровольно согласилась стать одной из полноправных участниц этой авантюры!

— Ремус, ты не должен меня жалеть, — Гермиона заговорила тише и настойчивее. — Впереди полнолуние: это тебе стоит меньше носить медальон, чтобы он не ухудшить предстоящую трансформацию!

— Это ничего не изменит! — упорствовал Люпин. — Я годами живу с этим! А ты, я не могу позволить тебе…