— Гермиона, стой!

В тот же миг она обернулась к Люпину. Он смотрел на неё измученно-зорко, протянув вперёд руку и едва касаясь её локтя. Не нужно было слов, чтобы понять — в нём горело то же пламя, то же колкое опасение последней встречи. Всего один шаг до непоправимости. Люпин его сделал, не колеблясь.

Он подлетел к ней, взял в руки её лицо и крепко поцеловал.

— Никуда не уходи, прошу тебя! Останься!

— Но Ремус…

Люпин прервал кричащие отчаянием поцелуи лишь для того, чтобы поравняться взглядами.

— Если это последняя ночь… — у него дрожали губы. — Если завтра для меня не наступит, я не хочу отпускать тебя вот так. С тех пор, как всё стало рушиться, когда земля начала уходить у меня из-под ног, единственным моим спасением всегда была ты. Страстные порывы моей души меня толкали на многие глупости, но… Ты должна знать, что я не жалею о том, что было между нами. И не хочу совершить ошибку, снова оставив тебя.

Вспыхнуло, раскатилось, зазвенело. Кольцо сорвалось с её руки и пало в забвении где-то у края постели. Все шрамы покрылись ласковыми поцелуями, больше не боясь света и чужих глаз. Ничего не существовало вокруг. Мир горел и пенился, разрываясь на тысячи осколков. Все они сыпались бессмысленной грудой и превращались в морской песок, лелеемый пеной волн. Любовь, везде любовь, одна сплошная беззаветная нежность. Она сильнее страха, сильнее злости. Она способна на всё. И нет ничего важнее в этой жизни. Не сомневайтесь!