Перед уходом Рон закопался в своём рюкзаке. Тем самым он подарил весьма уместную задержку. Стараясь не привлекать лишнего внимания, Гермиона подошла к Люпину и осторожно коснулась его плеча.

— Тебя что-то беспокоит? — заботливо поинтересовалась она.

Её взгляд красноречиво опустился на медальон. Однако Люпин в ответ изобразил добродушное непонимание.

— Нет, всё в полном порядке, — заявил он. — Разве что, ваш обход. Будь осторожна, ладно?

Гермиона хотела было пожурить его за неискренность и дожать-таки насчёт беспокоящих симптомов, но в этот момент Рон громко оповестил её на всю палатку, что он готов выдвигаться. Со вздохом разочарования она кивнула в ответ на просьбу Люпина. Об этом не стоило и напоминать.

Морозный вечер совсем не способствовал продолжительным прогулкам. Гермиона и Рон двигались ускоренным шагом. Хрустящая под ногами ледяная корка начинала действовать на нервы. Из-за этой спешки Гермиона потеряла равновесие на заметённом участке. Рон в последнюю минуту подхватил её, не дав больно плюхнуться на спину.

— Спасибо, — поблагодарила его Гермиона и неловко улыбнулась. — Вроде бы тут знаю уже каждую кочку, а всё равно нахожу обо что споткнуться.

— Да брось! — хмыкнул Рон. — Просто скользко стало. Хотя ты здесь маневрируешь очень даже… элегантно.

Замечание вызвало у Гермионы согревающую усмешку. Комплименты от Рона всегда звучали так необычно и забавно! Будто он сам сопротивлялся одной только идее отметить какую-либо хорошую черту в Гермионе, при том, что всегда давал ей понять, насколько ценна для него их дружба. Ей даже стало немного совестно из-за задуманной ей провокации. Однако отступиться она не могла.

— Я не так хорошо знаю эту местность, — Гермиона пожала плечами. — А ты… послушай, этот Холн вообще где находится? И Шарп-что-то-там…?

На самом деле она прекрасно помнила, что Дармуте есть несколько Шарп-Торов — скалистых выступов, которыми эта местность была усеяна сполна. Она могла бы даже коротко рассказать о них то, что помнила из небольших статей по истории магии, в которых говорилось о волшебных свойствах торов, как концентратов древней магической силы. В теоретическом плане её подкованность была приемлемой, однако ей нужно было кое-что другое — то, что было известно Рону. Потому Гермиона решила уступить ему право порисоваться перед ней и продемонстрировать свои знания.

План заработал исправно. Сначала Рон долго рассказывал ей про особенности местного ландшафта (оказывается, он был очень увлечён этой темой), а затем ударился в воспоминания о том, как они бродили здесь с отцов во время подготовки к Чемпионату. История плавно текла в ожидаемом русле и в тот момент, когда она достигла необходимого эпизода, Гермиона проявила ту же осторожную заинтересованность.

— Если у них нет доступа к водохранилищу Венфорд, откуда же им приходится брать воду? — спросила она.

— Так там же река рядом! — Рон кивнул в сторону. — Если идти от нас вниз по реке, как раз можно выйти к деревне.

— И долго идти?

— Да минут сорок.

Гермиона резко остановилась на месте. Да это не так уж далеко! Река — самый лучший ориентир, о котором она даже не мечтала. Если повезёт, она может управиться за пару часов и никто в лагере даже не заметит её отсутствия…

— Эй, ты чего?

Озадаченный голос Рона вернул её из сладкого предвкушения. Гермиона поспешила собраться с мыслями и разыграть перед ним правдоподобную сцену, создающую ей сносное алиби.

— Да так, задумалась о том, что в таком случае нам стоит держаться подальше от реки, — сказала она. — Кто знает, может, кому-нибудь из них взбредёт в голову порыбачить повыше.

Сомнения прозвучали очень убедительно. Рон устало закатил глаза.

— Я же говорил: они отшельники, — он недовольно поморщился. — Они редко куда выходят за пределы своей деревни. Только эта старуха Зельда частенько болтается по лесу, ищет всякую дрянь для своих настоек. Мы с отцом прождали её битый час перед закрытой дверью, пока один из местных не рассказал ей, что за неделю перед полнолунием она каждый день тащится на их кладбище и рвёт собирает там крапиву.

— Что, братья в лебедей превратились? — прыснула Гермиона.

Однако Рон не понял её смешливости: миссис Уизли предпочитала читать детям волшебные сказки, а не магловский фольклор. После этого они вновь отвлеклись на другие темы и продолжили осмотр территории, который не повлёк за собой никаких поводов для беспокойств.

На следующее утро Гермиона проснулась с твёрдым убеждением отправиться в Холн. Ускользнуть от мальчиков было непросто: они оба пусть и не понимали истинных подводных камней её внезапного желания побыть наедине с собой, но интуитивно насторожились. Ещё труднее оказалось справиться с Люпином. Чтобы провести волчью интуицию, к тому же обострённую растущей Луной, пришлось потратить немало усилий и прибегнуть к максимальной словесной изобретательности.

Достигнутый успех в этом деле не притупил её внимательность. Пока Гермиона шла к реке, она то и дело оборачивалась, чтобы удостовериться, что ни Гарри, ни Рон, ни тем более Люпин не следят за ней. Голос Дамблдора, шептавший, что недоверие к друзьям — вершина бесчестья, горько обжигал её совесть. А впрочем, разве в доверии было дело? Гермиона прекрасно знала, что если кто-то из них и взялся бы наблюдать за ней, то не из корыстных соображений, а лишь от беспокойства за неё. Будь она на их месте, она поступила бы точно так же!

Гермиона не заметила, как добралась до деревушки. С виду в ней не было ничего примечательно: несколько покосившихся домов, узкая заросшая тропинка, да горы вокруг — всё, как и говорил Рон. Никого из местных на улице не наблюдалось. Можно было попробовать незаметно проскользнуть мимо окон, но был шанс всё равно остаться замеченной. Как бы пригодилась сейчас мантия Гарри! Но взять её у него без объяснений не было возможности. Пришлось фантазировать на ходу. Она вывернула наизнанку свою куртку и поменяла её цвет, завязала волосы в хвост, спрятала под одеждой. На пол-лица пришлось натянуть шарф. Гермиона очень сомневалась, что таким образом кардинально замаскируется, но хотя бы слабая доля защиты в них была.

Дом аптекарьши она узнала легко: самый покосившийся и грязный, окружённый дырявым заборчиком. Перед ним было что-то вроде небольших клумб, где не росло ничего, кроме мусорных куч. Словом, такое жилище напоминало скорее пристанище страшной ведьмы из детских сказок, чем практикующего колдмедика и зельевара. Опасаясь даже за громкость своего дыхания, Гермиона приблизилась к заколоченному окну.

Ей пришлось напрячь слух, чтобы уловить малейшие движения в доме, но кроме скрипа ветхих досок за её спиной ничего различить не удалось. Тогда пришлось действовать быстро на свой страх и риск. Гермиона пробралась к другому окну, в котором была достаточно широкая щель для того, чтобы в неё пролезть. Проявив чудеса спортивной подготовки, она оказалась внутри.

Комната, в которую угодила Гермиона, не совсем соответствовала её ожиданиям: если она и напоминала лабораторию, то настолько отдалённо, что для этого приходилось напрягать ещё и фантазию. Профессора Снейпа хватил бы инфаркт при виде того, в каких жутких условиях хранились ингредиенты. Никаких сосудов с ровными подписями или мерных колб, лишь пыльные склянки, не всегда закрытые, облупившиеся от времени шкатулки, из которых наполовину торчала шкура бумсланга и водоросль непонятного вида. Грязные котлы валялись в углу, перетянутые паутиной. Здесь чёрт голову сломит! И как в этом хаосе что-то отыскать?

Одним из неприятных свойств магии было то, что её можно применять не ко всему. На многие волшебные растения нельзя было воздействовать никак иначе, кроме механических манипуляций. Гермиона не рискнула воспользоваться призывающими чарами и бросилась осматривать закрома старой аптекарши самостоятельно.

Поиски успехом не увенчались. Спустя полчаса Гермиона была настолько раздосадована и разочарована, что уже обернулась к окну, собираясь уходить, когда яркое пятно ткани привлекло её внимание. Настороженно она двинулась к полуразвалившемуся шкафчику с висящей на одной петле дверце.