Плагг над ответом задумался и замолчал на целую минуту.

— Ну… считай, что помимо вашего мира, мира физического, есть то, что вы называете «загробным» миром. Там нет ничего твёрдого, всё из чистой энергии, и там собираются души до рождения или после смерти. Они тусуются, загрязняются, чистятся, чтобы переродиться. Своеобразный лимб, если тебе знакомо это понятие. То есть схема такая: чистая душа приходит в мир, чтобы тут чему-то научиться; за жизнь она загрязняется; после смерти она чистится в лимбе и снова рождается здесь для новых уроков. Это, как говорил Нурру, в идеале.

— А на деле?

— Скажем так. Не все души хотят чиститься, но жить всё-таки хотят все. Вот и получается, что грязные души начинают рваться сюда, ковыряя Грани изо всех сил.

Услышав незнакомое слово, Маринетт сразу же сделала стойку на него.

— Грани?

— Грани, Грани, — Плагг по-детски потёр глаза лапками. — Грани Миров, Завеса, Полотно — их как только не называют, смысл один. Считай, что это такая неощутимая субстанция, которая отделяет физический мир от загробного, чтобы воплощённым душам легче жилось. Нурру, квами мотылька, и его хранители обычно следят за тем, чтобы Грани были целыми и не рвались. Для этого он потихоньку выпускает совсем уж наглые загрязнённые души, которые становятся здесь акумами.

Маринетт кивнула. Стало немного понятнее.

— Почему бабочки цепляются к людям и меняют их?

— Потому, что сами по себе они ничего не могут, конечно же! Они неосязаемые! Чтобы как-то влиять на мир, чтобы остаться тут, акуме нужно пристанище — физическое, попрошу заметить! - квами всплеснул лапками. - Так что акума влетает в человека, как паразит присасывается к душе и начинает сливаться с ней. Но, поскольку выпускает акум Нурру, он делает всё, чтобы у акумы не получилось незаметно провернуть такое. Нурру подкручивает гормоны в теле, чтобы акума вела себя агрессивно и неадекватно, и меняет внешний вид одержимого человека.

Чудесные переглянулись. Плагг, заметив это, широко ухмыльнулся — ну, насколько позволяла его кошачья анатомия мордочки.

— Что, думали, что акумы просто так такие яркие? Нет уж, это всё для вас, чтобы вы их ненароком не пропустили!

— Раньше, я так понимаю, пропускали.

— И не один раз, — вздохнул Плагг. — Египет вот из-за этого, к примеру, разнесли по камушкам. А мне там нравилось, там, между прочим, был культ кошек!

Нуар поднялся со своего места, взял остывшие нетронутые чашки с чаем и вылил тот в раковину. Включив чайник, Кот принялся колдовать над новой порцией чая — на этот раз, судя по запаху, с добавлением малины и земляники.

Плагг по-быстрому слетал к холодильнику и вернулся на стол с большим куском пряно пахнущего сыра. Названия Маринетт не знала, да и не важно оно было.

— Последний вопрос, Ледибаг, — предупредил Плагг, поглаживая сыр, — а то у меня рот устал тебе всё это рассказывать.

— Хорошо. Почему нападения акум участились?

— А я думал, ты спросишь про личность своего любимого напарника…

Нуар едва не выронил чашки, Ледибаг поперхнулась. Плагг с довольным смешком откусил от сыра громадный кусок.

— А ты расскажешь?!

— Да ладно тебе, расслабься. Я б сказал, да не могу: магия влияет даже на меня. Но он тебе понравится до визга, это я тебе гарантирую. Ладно, про акум… ну, тут всё просто. Приближается цикл Нурру.

Что такое цикл, Маринетт уже знала. А вот Нуар нет, так что Плаггу пришлось по-быстрому объяснить подопечному смысл не-дня рождения квами.

— Всё дело в его цикле, — задумчиво заметил Плагг. — Поскольку Нурру является, грубо говоря, единственным стражем и смотрителем Граней, то его логичное ослабление из-за начала нового цикла сказывается на их состоянии. Проще говоря, охрана приболела, и заключённые этим пользуются.

— А почему души так рвутся сюда?..

Плагг возмущённо фыркнул и посмотрел на девушку с осуждением.

— Нет-нет, Ледибаг, последний вопрос уже был.

— Пожалуйста?..

— Тьфу. Вы прям подходите с Котом друг другу. Он со своими «спасибо», ты со своими «пожалуйста»… ладно. Души сюда рвутся потому, что это нормально для них. Они хотят учиться, меняться, развиваться, расти и жить — это в ваших смертных душах такая программа, вы такими создаётесь. Но при этом они не хотят проходить очищение, потому что процесс, признаться, довольно неприятный. Как сухой губкой грязь отдирать. Вот и ищут способы пробраться обратно в «школу» через чёрный вход.

— А как…

— Ничего не хочу слышать! Последний вопрос был вопрос назад!

— Но…

— Нет-нет-нет-нет-нет!

Плагг закинул остаток сыра себе в рот и чёрной молнией метнулся к Нуару. После короткой зелёной вспышки перед опешившей Ледибаг сидел не менее удивлённый Кот, вернувший свой облегающий костюм и вытянутые зрачки.

Нуар смущённо откашлялся и улыбнулся.

— Ну… он ответил на большую часть твоих вопросов, да, миледи?

Ледибаг потёрла глаза. Перед ними всё ещё плясали белые круги из-за слишком яркой вспышки перевоплощения.

— Ответил. Но знаешь, котёнок… от его ответов вопросов у меня стало только больше.

Комментарий к Глава 21

Ну, у меня выдалось свободное время (прогуливаю работу по болезни, охохо), так что я решила побаловать вас внеочередной главой.

Следующая, как обычно, через неделю (10.01.2021) или раньше, если у меня будет время.

Кстати, устройте мне Новый Год. Я про отзывы ;)

.

За формат главы (больше интервью вышло) не ругайте - автор увидел приём в книге и попробовал написать всё таким образом. Вышло, на мой взгляд, странновато.

Приятного чтения.

Алоха!

========== Глава 22 ==========

Это была совершенно замечательная спокойная неделя.

Маринетт высыпалась. Маринетт наедалась. Маринетт наконец подтянула долги по учёбе и больше не ходила по коллежу, опустив глаза и пытаясь как можно быстрее спрятаться за первым попавшимся углом. Упоительное чувство собственной полноценности затопило Дюпэн-Чэн с головой и хорошо сказалось на её настроении.

Да что там, она за неделю ни разу не была на пороге нервного срыва. Самый большой отрезок спокойствия за последние полгода точно.

Спонсором её миролюбия можно было назвать акум. Точнее, их отсутствие. Благостность обычных будней не прерывалась криками горожан, тающими зданиями или зловредным колдовством. Ничего не было; размеренная жизнь текла вперёд, неспешно, как уставшая речка у подножия гор.

Маринетт нравилось.

Тикки отъедалась печеньем и много спала, также пользуясь временным затишьем. Нуар, с которым Маринетт продолжала встречаться в их квартирке или на патрулях, выглядел получше. А ещё он прекратил быть гиперактивным, из-за чего Маринетт предположила, что его нервозность и возбуждение — обычное следствие накопившегося недосыпа.

Было, правда, кое-что тревожащее Маринетт в течение этой недели… слишком много вокруг стало парочек, как бы смешно это ни звучало. Они целовались и обнимались, казалось, на каждом углу, привлекая к себе внимание прохожих, туристов и горожан. Но это точно не было влиянием акумы. Хотя бы потому, что никаких негативных эманаций от парочек Маринетт не чувствовала, да и не делали милующиеся люди ничего противозаконного.

Скорее, это сам мир подталкивал Маринетт к разрешению её большой проблемы. Это она про наступление генералов Котании и Адриании на её маленькую Маринеттоландию. Пока выходило, что ситуация никак не менялась: Маринетт продолжала испытывать сильные чувства и к любви всей её жизни, — Адриану, — и к продолжению её души, — Коту, — да только выбрать между ними никак не могла. Едва чаша весов хоть немного склонялась в сторону одного из парней, как происходило что-то, из-за чего сердце Маринетт вспыхивало любовью к другому.

Это, признаться, выматывало. Разум Маринетт метался от одной вымышленной армии к другой, и единственное, чего хотела сама Дюпэн-Чэн, — это сдаться на милость сразу двум парням и не парить себе голову. Она чувствовала себя буридановым ослом, — ослицей, — который никак не может решить, из какой кучки сена он хочет есть, потому что оба варианта одинаково хороши.