Бабочка устремилась в небо и, отлетев на достаточное расстояние, распалась на кучку искр. К Ледибаг подхромал Кот, что тащил с собой огромный, раздувшийся от воды тампон. Честное слово, если бы Маринетт не была настолько уставшей, то она обязательно смутилась бы.

А так — она просто забрала тяжеленный тампон (серьёзно, он был размером чуть ли не с неё саму!), подкинула его в воздух и призвала силу Талисмана ещё разок.

Рой божьих коровок метнулся по округе, устраняя повреждения. Досталось от насекомых и Ледибаг, и Коту Нуару: красные мелкие паршивцы закрутили их, волшебством смывая грязь и устраняя повреждения. Восстановилась нога Кота, заросли дыры на животе Маринетт, оба костюма вернули целостность. Жалко только, что усталость не исчезла так же волшебно… а ведь ещё в школу нужно.

Кот, более бодрый, чем сама Маринетт, поклонился и ободряюще улыбнулся.

— Сегодня замурчательный день, не правда ли, миледи? Поздравляю нас с окотончительной победой…

— Ты не устал ещё?

— Рядом с вами, миледи? Ни за что и никогда, я просто лампочка или батарейка!

Маринетт поморщилась, — на неё надвигалась мигрень, как буря на корабль, — и потёрла висок. Кот, уже знакомый с этим жестом напарницы, вмиг замолчал и просто подошёл ближе.

— Идём, — сказал он, по-кошачьи медленно моргнув, — а то скоро здесь будет не продохнуть от журналистов.

— Что у тебя со временем?

— Кольцо пока не пищало.

Он приобнял её за талию, прижал к себе и оттолкнулся шестом от асфальта. Маринетт обхватила напарника за шею, чтобы хоть как-то удержать равновесие, и бросила прощальный взгляд на аквариум. Красивый, и рыбки в нём просто сказочные… даже жаль, что его закроют на два года для ремонта и очищения систем фильтрации.

Жертва акумы сидела посреди площади и смотрела на то, как медленно плавают спокойные рыбы.

Возможно, раньше бы Маринетт попыталась как-то помочь женщине: растормошить, поговорить, привлечь внимание. Но вот уже полтора месяца как ни она, ни Кот этого не делали. Просто не оставалось никаких сил на что-либо, кроме боя.

Прыжками они удалялись от площади. Маринетт немного подташнивало то ли от скорости, то ли от того, что мир мотылялся перед глазами вверх-вниз. Кот тихонько дышал рядом с её ухом и придерживал её за талию, чтобы Ледибаг не соскользнула вниз во время очередного прыжка.

Небо перед рассветом было очень ярким, будто в полдень, но солнце ещё даже не взошло. Облака окрасились в оранжевый как раз тогда, когда Кот остановился на крыше какого-то торгового центра.

— Ты в порядке, миледи?

— Да, я… просто… сейчас.

Он уселся в тени от какой-то трубы, устроил Маринетт на коленях и позволил ещё сильнее вжаться в себя. По спине у девушки то и дело проходила дрожь, которую Нуар прогонял уверенными, мягкими движения ладоней.

Как ни прискорбно это признавать, подобная реакция «непобедимой» Ледибаг была в порядке вещей. Маринетт могла как заведённая скакать во время опасности, кидаться под пули грабителей и оружие акум, бесстрашно выступать против любого монстра. Зато потом, когда бой проходил, ей было нужно успокоиться. И, возможно, немного поплакать.

Всё-таки, она была обычной девушкой. «Кто ты без этого костюма?» и всё в таком духе.

— Ну-ну, мурледи, всё же замурчательно закончилось.

Маринетт кивнула куда-то в ключицу Коту и ещё сильнее обняла напарника. Сегодняшняя акума была опасной, а не пугающей, и в крови у девушки всё ещё гуляли отголоски боли и боя. В голове были только фрагментарные воспоминания о том, как Мусоралочка едва не разорвала когтями Нуара, как разодрала Коту ногу, как практически откусила ему голову, как…

— Ты совсем себя не бережёшь, — тихо сказала она.

— Зато я берегу тебя, моя Леди. Ты успокоилась, или мне немного помурчать для тебя?

— Ты не умеешь мурчать.

— Мур-мур?

— Это совсем не похоже.

— Я попробую научиться.

Он гладил её по спине до тех пор, пока серёжки Ледибаг не подали тревожный сигнал. Только тогда Кот разъединил объятия и встал, всё ещё удерживая подругу на руках.

— Тебя донести до дома?

— Ты всё пытаешься узнать, кто я такая и где живу?

Нуар смешливо сморщился и показал кончик языка. Помог Ледибаг встать на ноги и коротко потёрся своей щекой о её. Маринетт не ощутила колкости взрослой щетины, но это всё равно ни о чём не говорило: у неё у самой во время перевоплощения волосы оставались исключительно на голове.

— Тогда расходимся, мурледи. Поцелуй на удачу?

— У тебя уже был один.

Он всё равно прикоснулся губами к её руке, прежде чем убежать по парижским крышам. Маринетт было засмотрелась Коту вслед, но новый писк серёг быстро вывел её из раздумий.

Осталось три минуты и половина города, чтобы добежать до дома. Иначе ей не только придётся ехать до пекарни на автобусе, но ещё и придумывать какое-нибудь оправдание для родителей, которые наверняка уже не только встали, но и выпили свой утренний кофе. В общем, одно расстройство, и бежать стоило со всех ног.

Рёбра болели, — наваляла Мусоралочка героям всё-таки здорово, — голова немного кружилась от недосыпа и усталости. Люди, видевшие её из окон, приветливо вскрикивали и придавали хотя бы каплю своего хорошего настроения уставшей героине.

Наверное, добежать у неё получилось исключительно на чужом энтузиазме. Трансформация спала через секунду после того, как Маринетт спустилась в свою комнату. Тикки пришлось ловить в подставленные ладони: умоталась квами просто жутко.

— Печенья или чего-нибудь посущественнее? — поинтересовалась Маринетт.

— Печенья и молока, пожалуйста.

Девушка уложила квами на подушку и спустилась на кухню. Трансформировалась Маринетт как раз после того, как легла в постель, намереваясь провести чудесную, волшебную ночь во сне. Так что даже переодеваться не пришлось, пижама была в самый раз для того, чтобы перехватить пару сладостей до завтрака.

Хорошо ещё, что родители на подобные «перекусы» никак не реагировали. Отец считал, что его выпечка самая здоровая и полезная во всём Париже, потому что готовилась с любовью; мать придерживалась мнения, что печенье можно ровно до тех пор, пока оно не начинает откладываться у тебя на боках. Но какой ленный жирок может быть у супергероя, бегающего целыми ночами?

Так и не встретившись с родителями, — они принимали раннюю доставку снаружи, — Маринетт вернулась в свою комнату вместе с целым подносом печенья и большой кружкой молока. И с соломинкой в ней, конечно, потому что пить из кружек у Тикки так и не получалось.

— Сегодня с шоколадом, — обрадовала девушка квами.

Тикки тихонько вздохнула и с едва слышимой благодарностью кое-как переползла на поднос. Каждое движение у квами было наполнено просто вековой усталостью, маленькие лапки дрожали, а глаза едва не закатывались.

Маринетт, напротив, ощутила прилив дурной энергии. Она знала, что это от переутомления, но моментом всё равно нужно было пользоваться, так что девушка приняла душ, собрала рюкзак в школу, позавтракала чем пришлось и даже немного прибрала комнату. Когда прилив сил кончился, она сидела напротив стены с фотографиями Адриана и тупо пялилась на изображения, которые знала до последней черты.

Тикки спала так, что не добудишься. Маринетт убрала квами в шкаф, где среди одежды было свито уютное гнёздышко, и, немного подумав, всё-таки решила идти в коллеж без волшебной подруги. Вряд ли акума снова появится, обычно проходили минимум сутки между появлением одержимых. А они только-только с Котом разобрались с одним.

Ну не произойдёт же ничего страшного, если хотя бы один день Маринетт просто побудет обычной, негероической школьницей? В крайнем случае, до дома было не так далеко, она бы успела за полчаса сбегать, чтобы забрать Тикки…

Дюпэн-Чэн уговаривала себя во время завтрака, когда мыла посуду, когда перепроверяла школьный рюкзак. И всё равно у неё никак не удавалось успокоиться и просто оставить Тикки тихонько спать в её гнезде.