По закону подлость миз Менделеева, конечно же, объявила о лабораторной. Адриан от таких новостей засиял, как ёлочная гирлянда, а вот Алья и Маринетт, напротив, пригорюнились. Сезер, хотя и любила смешивать разные порошки и жидкости, была не настроена на долгое стояние около лабораторных столов из-за болящего живота. А Маринетт… ну, это Маринетт, и добавить здесь нечего.

Девочки, только разложившие учебники, — миз Менделеева не признавала планшетов, принимая на своих уроках лишь старые проверенные книжки, — убрали их обратно по сумкам и уныло переглянулись. Алья поднялась со стула первой, и Маринетт заметила…

— А ну сядь обратно, — она дёрнула подругу за руку, усаживая её.

— Чего не так?

— Ты, милая моя, истекаешь кровью, — оповестила Маринетт Алью.

Сезер вздрогнула и аккуратно коснулась джинсов на заднице. На кончиках пальцев остались красные разводы.

— Вот же, — она нецензурно ругнулась, привлекая внимание парней спереди. — Менделеева не отпустит. Идеи есть или мне с пятном ходить?

Адриан и Нино, повернувшиеся на экспрессию Сезер, переглянулись.

— Детка, что случилось-то? — поинтересовался Ляиф.

— Протекла я, вот что.

Нино цыкнул и коснулся своей кепки.

— Менделеева не отпустит.

— А то я не знаю. Делать-то что?

— Ну, можно повязать что-нибудь на пояс…

Адриан нерешительно посмотрел сначала на Алью, потом на Маринетт. Сезер сегодня, как назло, надела рубашку с коротким рукавом — такую не завяжешь. Маринетт, хоть и выбрала свой традиционный школьный пиджак, тоже никак не могла помочь подруге: рукава у её одежды были скользкими и не завязывались в достаточно крепкий узел. Нино, как всегда, пришёл в футболке…

— Можешь взять мою рубашку, — предложил Адриан, раздеваясь. — Она как раз тёмно-красная, если что, будет незаметно. И, вот, влажные салфетки.

Алья с благодарностью приняла рубашку и несмело улыбнулась Адриану.

— А салфетки-то зачем?..

— Ну… стул ведь тоже наверняка… гм, испачкан.

Маринетт вытащила из рук Альи рубашку и быстро повязала её на пояс подруги. Из упаковки салфеток она вытащила только одну, затем вручила Сезер небольшую косметичку со средствами личной женской гигиены.

— Всё, иди в туалет и приведи себя в порядок. Я тут уберу всё.

— А мы отвлечём миз Менделееву, — подхватил Нино. — Итак, Агрест, жги!

Адриан решительно кивнул. Он глубоко вздохнул, нацепил на лицо самую сладкую из своих улыбок и поднял руку.

— Миз Менделеева! — позвал он нежным-нежным голосом. — У меня вопрос по поводу лабораторной, могу я подойти?

Агрест у преподавателя был в любимчиках, чем Нино частенько пользовался. Сколько раз Ляиф списывал, пока Адриан отвлекал разговорами учителя — не сосчитать. Пожалуй, годовые оценки Нино в большей степени были заработаны благодаря его бро, нежели благодаря самому Ляифу.

Едва Менделеева увлеклась каким-то очень сложным химическим процессом, как Алья, пригнувшись, выскользнула из класса. Маринетт быстро протёрла скамью влажными салфетками и незаметно выкинула их в мусорку. Та стояла у самого выхода, но меткости и глазомера Ледибаг оказалось достаточно, чтобы попасть комочком прямиком в цель.

Ким, заметивший этот нехитрый фокус, одобрительно подвигал бровями и показал Маринетт большие пальцы.

Минут через пять вернулась Алья. Адриан, заметивший её приход, быстро свернул разговор и уселся на своё место. Менделеева оценила время до конца урока и покачала головой: для лабораторной минут уже не хватало.

— Ладно, дети, проведём лабораторную в следующий раз. Сейчас записывайте новую тему…

Алья пихнула Адриана кулаком в плечо и ухмыльнулась:

— Агрест, ты меня спас. С меня должок.

— Лучше купи мне пончики, — облизнулся на это Адриан. — Или круассанов из пекарни «TS». Они там потрясающие.

— С начинкой?

— Конечно! Два с ванильным кремом и два с сыром, пожалуйста.

— Замётано, красавчик.

Адриан ослепительно улыбнулся и отвернулся обратно к учителю. Маринетт подпёрла голову рукой и мечтательно вздохнула. И как его не любить?.. Для неё — никак.

Весь урок Маринетт рисовала в тетради вместо того, чтобы записывать. Миз Менделеева была слишком увлечена темой и не обращала на класс практически никакого внимания. Главное, что ученики вели себя тихо — а остальное её не волновало. Оценки учеников в том числе.

После уроков дети разбежались так быстро, будто никого и не было в классе. Маринетт осталась одной из последних: замешкалась, собирая многочисленные бумажки с рисунками, и даже не заметила, как Алья и Нино растворились среди одноклассников. Адриан, напротив, терпеливо дождался, пока Маринетт разберётся со своими набросками, и даже никак не прокомментировал собственные портреты. За это Дюпэн-Чэн была ему особенно благодарна.

Когда Маринетт собралась, он забрал у неё рюкзак и улыбнулся:

— Какие планы на вечер?

Сердце Маринетт сделало кульбит. С какой целью он интересуется?

— Н-никаких. А у тебя?

— Скорее всего, буду сидеть за недельным домашним заданием, — Адриан забавно поморщился. — Скукотища, но обязательная. Ну и наверняка отец ещё попросит, чтобы я на фортепиано позанимался. Его успокаивает моя игра.

Маринетт неслышно выдохнула и постаралась успокоить собственное сердце. Он интересовался просто из вежливости. Просто, чтобы завести хоть какой-то разговор. Он не хотел пригласить её куда-нибудь. Не хотел!

В следующий момент сердце и голову кольнуло осознанием: отец Адриана. Она же обещала спросить у Тикки, можно ли вылечить его при помощи сил Ледибаг! И забыла! Она слишком, слишком много забывает в последнее время, не дело это. Как бы Адриан не разочаровался в Ледибаг из-за её преждевременного склероза…

— Ну, значит сидим по домам, — резюмировала Маринетт по дороге в раздевалку. — Как прилежные детки делаем уроки и готовимся к светлому будущему.

Адриан негромко рассмеялся.

— Да, примерно так.

Он помог ей надеть пальто и придержал дверь, когда они выходили из коллежа. Как настоящий джентльмен. Привычно для Адриана Агреста — мальчика с очень хорошим воспитанием.

— Тебя довезти? — предложил он. — Знаю, что тут недалеко, но небо какое-то пасмурное, как бы ты под дождь не попала.

— Да нет, спасибо. Тут идти-то всего десять минут.

— Уверена?

— Конечно.

Они тепло распрощались, и Маринетт целую минуту смотрела Адриану вслед. Садясь в машину, он поймал её взгляд и тепло улыбнулся — так, как умел только он.

Естественно, её сердце сделало сальто. В грудной клетке разлилось приятное тепло, как после горячего какао зимой. Стало приятно и хорошо, и… и Маринетт вспомнила о Коте. Блондинистом, зеленоглазом проказнике, пахнущем морозом и стерильностью. Клыкастом, шутливом, верном, влюблённом в неё, — в Ледибаг, но кого это волнует, — до самого кончика хвоста.

Она не стала смотреть на то, как машина Адриана уезжает. Раньше она бы обязательно провожала её взглядом до последнего, но сейчас… какой смысл?

Наверное, она всё-таки чуть-чуть выросла.

До дома Маринетт добралась без приключений, даже под дождь не попала. Так и не увидевшись с родителями, она вошла в квартиру, разделась, поднялась в свою комнату, швырнула рюкзак на тахту и выпустила Тикки из сумочки. Квами, немного помятая, широко зевнула и улетела в шкаф, чтобы досыпать положенные часы.

— А пуговицы?

— Потом, — отмахнулась Тикки. — Не убегут же они, в самом деле…

— Какая ты ворчливая спросонья, — ухмыльнулась Маринетт. — Словами не передать.

Тикки отмахнулась ещё раз и нырнула в шкаф.

Маринетт забралась на тахту с ногами и вытащила тетрадь с рисунками. Она так замечталась на уроке, что даже не записала, что задали на дом. Пришлось писать смс Алье с призывом о помощи. К счастью, Сезер откликнулась меньше чем через пять минут, и Маринетт приступила к выполнению домашнего задания. Всё равно заняться больше было решительно нечем.

Её борьба с химией оказалась прервана через каких-то полчаса нерешительным постукиванием по стеклу. Маринетт, слишком поглощённая кислотами и реакциями, даже не сразу отреагировала на посторонний звук. Нежданный визитёр стучал добрую минуту, прежде чем она всё-таки оторвалась от записей и уставилась на него.