— Я не люблю традиционные сказки, — Маринетт потёрла висок, пульсирующий болью. — Мне больше адаптация Диснея нравится. По крайней мере, там всё хорошо кончается. А Мстители… я не смотрю супергероинку. И ужасы. Вроде же говорила… или не тебе?

Теперь уже хмурился Адриан. Они стояли друг напротив друга и смотрели глаза в глаза. Оба тщетно пытались понять что-то, что приносило им много боли, но при этом было так важно, что не думать об этом было просто невозможно. Маринетт ощущала возню Тикки в сумочке и то, как в голове самой девушки медленно и неповоротливо двигаются детали какого-то старого заржавевшего механизма.

Больно было — не описать словами. Голова практически раскалывалась, как спелый арбуз, по которому слишком сильно ударили. Из ушей вот-вот должен был потечь мозг, перегревшийся от натуги и расплавившийся до состояния водицы. Но Маринетт всё равно продолжала пытаться вспомнить: кто же, кто, ну кто же называл её Принцессой?..

Она бы скорее довела себя до обморока, нежели всё-таки вспомнила о таинственной личности, использовавшей по отношению к ней это прозвище. Напротив Маринетт стоял молчаливый Адриан, по виску которого медленно стекала капля пота. Светлые брови сошлись у переносицы и образовали жёсткую, глубокую морщину. Маринетт точно помнила, что такая же скорбная борозда есть на лице Габриэля Агреста. Он всегда много хмурился, на фотографиях и на видеозаписях…

Напряжение разрушила Алья. Она навалилась на Маринетт сзади всем весом, сметая громким приветствием все усилия девушки разобраться в происходящем. Мутные зелёные глаза Адриана с появлением Сезер также вернули свой цвет и чистоту.

Всё прекратилось так же резко, как началось.

— А чего это вы тут друг другу глаза разглядываете? — ухмыльнулась Алья, переводя взгляд с Маринетт на Адриана. — Что, любовь-морковь и всё такое? Моя девочка наконец пробила стену твоего непонимания, Адриа-ан?

— У меня уже вроде как есть девушка, — неловко улыбнулся Агрест, потерев шею. — А с Маринетт мы, ну, поговорили. Мы же друзья, Маринетт?

— Конечно, — Дюпэн-Чэн нежно улыбнулась.

Алье происходящее так не понравилось, что Сезер решила вставить саркастическое замечание:

— Просто друг, ага, как же. И поэтому ты носишь эту футболку?

— А что не так с футболкой? — искренне не понял Адриан, рассматривая свою одежду. — Мне её моя девушка сделала. Крутая, правда?

Маринетт почти физически ощутила изумление, исходящее от подруги. Зная темперамент Альи и то, что Сезер бывает очень громкой и настойчивой, Дюпэн-Чэн поспешила боднуть её в бок и натянуто улыбнулась:

— Футболка отличная, Адриан, правда. А мы с Альей пойдём, прости, нам надо посекретничать. Увидимся в классе!

Сезер она оттаскивала практически на буксире. Алья то и дело пыталась то вырвать руку, то крикнуть что-то Адриану, то просто громко возмутиться. Все вербальные посылы Маринетт давила красноречивым шипением и обещанием прибить подругу, несмотря на то, что она потом будет по ней скучать.

Своё негодование Алье удалось выразить только в пустом классе, куда её запихнула Маринетт. В который раз Дюпэн-Чэн поблагодарила Тикки за свою удачу: ну, а как иначе она бы нашла пустое помещение, — не кладовку! — в коллеже, полном детей?

— Это что за чертовщина была?! — упёрла руки в бока Алья. — Это твоя футболка! Твоя! Ты какого чёрта не сказала об этом Агресту?!

Маринетт привалилась спиной к двери и исподлобья посмотрела на подругу. Сложная ситуация, хотя только началась, уже выпила из Дюпэн-Чэн все силы. Больше всего девушке хотелось бы дать Алье по голове посильнее, чтобы Сезер всё-всё забыла.

Увы, это было невыполнимо. Поэтому пришлось оправдываться.

— Да ладно тебе, это не страшно…

— Не страшно? Не страшно?! Да ты ночами не спишь, чтобы Агресту сделать все эти вещи и подарки! У тебя все пальцы исколоты и изрезаны, живого места нет! Ещё и зрение себе скоро посадишь, будешь такой же очкастой, как мы с Нино!

— Ты преувеличиваешь…

— Я преуменьшаю! Ладно твой первый шарф, который в итоге каким-то образом ему подарил отец. Ладно. Ладно берет, ты не так много на него времени потратила — окей, хорошо, Алья промолчала. Но это? Это?! — голос Сезер поднялся до опасно высоких нот. — Какая-то мелкая дрянь присваивает себе твой труд, твои деньги, потому что материалы стоят чёртову кучу бабок, и твоё время. Твою жизнь. Твоего краша, в конце концов!

Маринетт прикусила губу. Если бы она не знала, что Алья в общем довольно темпераментная особа, то наверняка бы подумала, что Сезер на пороге акуманизации. Но нет: Алья просто любила покричать, когда чувствовала, что не справляется с эмоциональным накалом. Так что бабочку ждать не стоило.

— Всё хорошо. Правда, хорошо. Главное, чтобы Адриан был счастлив, разве нет?

Она хотела сказать, что это она — та девушка, но внезапно оробела перед лучшей подругой. Алья, конечно, не Кот, и точно поймёт и поддержит Маринетт во всём… даже в том, что она Ледибаг…

Но она просто струсила во всём признаваться. Не сейчас.

— Не сейчас, — повторила свою последнюю мысль Маринетт. — Хорошо, Алья? Я всё объясню, но просто не сейчас.

Сезер раздражённо откинула волосы за спину и подозрительно посмотрела на подругу.

— Не сейчас, не потом, — проворчала она, — никогда, видимо. Хорошо ещё, девочка моя, что я тебя отлично знаю и не сомневаюсь в нашей дружбе, окей? А то вдруг ты мне изменяешь и нашла себе нового «бро», как говорит Нино.

— Нового? Кого же?

Алья неопределённо пожала плечами и даже задумалась на секунду.

— Ну, не знаю. Натана?

Маринетт моргнула.

— Ну, знаешь ли… мне сложно представить, что Натан будет проверять мою глотку на наличие рвотного рефлекса так, как это делала ты.

На такое замечание Алья совсем не аристократично хрюкнула и зашлась громким смехом. Маринетт незаметно выдохнула: отлично, буря прошла. Теперь можно расслабиться до следующего самума и подкопить моральные силы для признания.

Интересно, проклятая магия Тайны личности сработает на Алье так же, как на Коте, или же нет?

Девушки вышли из помещения и направились в раздевалку: ни Маринетт, ни Алья так и не сняли верхней одежды, и теперь обе страдали от жары.

— Знаешь, — Сезер запыхтела, как мопс, пытаясь выпутаться из своей куртки, — то, что Адриан счастлив — это замечательно. То есть, я имею в виду, что он милый хорошенький пирожочек с ванильной начинкой, и всё такое… но ты только не забывай пожалуйста о том, что ты тоже должна быть счастлива, окей? Даже если и не с ним.

На такое заявление Маринетт усмехнулась. Ну да, не с ним. Если не с ним, то с Котом Нуаром, видимо — как-то больше вселенная не давала мадмуазель Дюпэн-Чэн особенного выбора.

— Не волнуйся, я буду счастлива в любом случае. С ним или без него.

— Отлично, рада слышать. А теперь у нас с тобой миз Менделеева. Надеюсь, что никакой лабораторной не будет, у меня из-за месячных капец как живот болит.

Маринетт дождалась, пока Алья повесит свои вещи, и, состроив ангельское выражение лица, протянула:

— А, так вот почему ты такая нервная…

Алья издала полурык-полувой, и побежала за Маринетт. Дюпэн-Чэн, соответственно, рванула от Сезер. В класс миз Менделеевой девочки попали за минуту до звонка; перед дверью они резко затормозили, прекратили всяческое ребячество и даже поправили друг на друге одежду: миз Меделеева не любила опаздывающих, бегающих и неопрятных учеников. То есть, практически всех.

Войдя в класс, Маринетт улыбнулась и подмигнула вопросительно посмотревшему на неё Адриану. Алья незаметно для миз Менделеевой послала Нино воздушный поцелуй. Девушки прошли к своей парте и приняли вид прилежных учениц, едва только урок начался.

Химия Маринетт никогда не нравилась и не давалась, поэтому она не любила лабораторные. Ей не нравились ни защитные очки и перчатки, ни белые халаты, похожие на больничные, ни резкие запахи реактивов. Последние она, вообще-то, не должна была чувствовать вовсе, но обострённое обоняние Ледибаг делало своё дело и в этом случае усложняло Маринетт жизнь. Не сильно, но всё же…