Кот кивнул. И даже не стал ничего добавлять. Вроде того, что он и Ледибаг считает очаровательной, или же что-то похожее.

— Мы с ней, вроде как, друзья.

Это было сказано совершенно естественно. Ни запинаний, ни сомнений, ни неуверенности. Кот Нуар был другом для Маринетт Дюпэн-Чэн. Для Ледибаг в обычном обличье.

Голова вспыхнула болью. Губы у Ледибаг едва двигались, когда она тихонько сказала:

— Вы знакомы.

— Мы с Маринетт? Конечно! Я не часто к ней захожу, но вот сегодня, к примеру, был у неё. Она попала под атаку последней акумы, так что я пришёл проверить, всё ли в порядке. Ну, у неё была истерика, совсем как у тебя, так что я её успокаивал, потом говорил с её родителями, а потом просто лежал рядом и, ну, знаешь, отдыхал. Потом мы чуть-чуть поговорили, и она меня удивила и смутила, потому что…

Он замолчал, растерянно потерев затылок.

— В общем, потом я ушёл сюда. Она сказала, что ты придёшь — и вот ты здесь. Маринетт волшебница или типа того. Сказочная очаровательная фея.

Виски Ледибаг сдавило раскалённым железным обручем. Она смотрела на Кота и практически не видела его за пеленой неосязаемых слёз боли. Снизу мурлыкали друг для друга занимающиеся любовью мужчины, к ним присоединилась традиционная пара. Вздохи и влажные сексуальные звуки вплетались в дыхание ночного Парижа.

— Ты знаешь её в гражданском виде.

Кот широко улыбнулся, продемонстрировав напарнице двойной набор острых клыков. Нуар совсем не замечал состояния напарницы, слишком увлечённый мыслями о её гражданском альтер-эго.

— Ага! И довольно неплохо, должен сказать! Ревнуешь, миледи? Ледибаг? Ледибаг?!

Яблоко выпало из её пальцев и покатилось к краю крыши. Сама Ледибаг медленно осела на колени, прижимая дрожащие пальцы к вискам. Боль никуда не уходила, наоборот, она усиливалась с каждой секундой.

Он знает её. Она знает его. Они встречаются в гражданском виде. Он знает её, и «довольно неплохо». Неплохо!

Значит, они регулярно встречаются. Вот только Маринетт — слишком дружелюбная, чёрт бы её побрал, девушка, и общается со многими людьми. Практически весь коллеж, группа Джаггеда, братья-сёстры её одноклассников, даже некоторые модели, работающие с Адрианом, и ещё целая куча народу, включая постоянных посетителей родительской кондитерской.

И она никогда не делала из своей жизни и своих увлечений особенной тайны. Слишком много людей могли сказать, что они «неплохо» знают Маринетт Дюпэн-Чэн. За исключением супергеройской части её существования, конечно же.

Кот был около неё. Общался с ней. Может быть даже чаще, чем пара раз в неделю. Может быть вообще регулярно. А она этого не понимала.

Сейчас Кот тоже был рядом: сидел около неё на крыше, обнимал, гладил по волосам и что-то говорил. Последнее Маринетт понимала по вибрации в груди Нуара. Слов девушка не слышала, слишком ошеломлённая внезапной головной болью.

— Миледи, слушай меня. Миледи, слышишь? Отлично, Ледибаг, давай-ка наш обычный ритуал: вдох, выдох, вдох…

— У меня не истерика, — проскрипела Ледибаг, легонько отталкивая Нуара от себя. — Так что дышать я не буду.

— Но, миледи, я совершенно точно уверен, что тебе просто жизненно необходимо дышать, как и всем нормальным людям. Разве что ты настолько волшебная, что можешь обойтись без кислорода? Волшебная Ледибаг!

— Чудесная, а не волшебная.

Он снова погладил её волосы.

— Конечно-конечно, Багги-Бу, как скажешь. Раз не истерика, то что за приступ?

Она выпуталась из его рук и принялась собирать фрукты, рассыпавшиеся по крыше. Кот сидел, смотрел, но не помогал: судя по горящим зелёным глазам, он предпочитал оставаться зрителем и просто наблюдать за тем, как напарница ползает, пытаясь найти разбросанную снедь.

А ведь Маринетт была в таком ярком, обтягивающем костюме…

Подобрав очередное яблоко, Ледибаг густо покраснела и обернулась. Нуар наблюдал за ней с нечитаемым выражением на лице, из-за чего девушка смутилась ещё больше и быстро встала.

— Может, поможешь?

Нуар хмыкнул, и увеличил шест. Кончиком волшебного оружия пригнал одно из затерявшихся яблок прямо под ноги напарнице и провокационно поднял брови.

Ледибаг закатила глаза, но яблоко всё-таки подняла. Щёки у неё просто горели, а губы были сжаты в одну очень тонкую, пышущую недовольством линию.

— Так что за приступ, миледи?

— Голова болела.

— А на какой мысли?

— Что мы с тобой можем быть знакомы в обычной жизни.

Нуар не выглядел удивлённым: казалось, эта же мысль уже давным-давно поселилась в его ушастой голове, и никакого дискомфорта не причиняла. Он спокойно встретил заполошный взгляд Ледибаг и медленно кивнул.

— Да, я тоже так думаю.

От его слов голову Ледибаг совсем отпустило. Пропали даже незаметные отголоски боли, которые девушка не замечала. Мир расцвёл, ночь стала глубокой, свежей и очень романтичной. Даже жаркие стоны снизу перестали казаться сексуальными и пошлыми, превращаясь в нечто вроде музыкального сопровождения для парижской темноты.

Йо-йо Ледибаг подцепило последнее яблоко, что укатилось к краю крыши.

— Кстати, Ледибаг, а ты зачем еду-то принесла?

Всё ещё смущённая, Маринетт посмотрела на пакет с фруктами в своих руках.

— Если честно, я просто не доела. Перевоплотилась голодной, ну и собрала фрукты с собой, чтобы съесть их потом. Но сейчас голода совсем нет… ох, Кот, я же совсем забыла!

Она подбежала к Нуару и коротко его обняла. Кот, хоть и не был готов к проявлению нежности от напарницы, принял его как всегда с воодушевлением: сцепил когтистые руки за её спиной, прижал девушку к себе. Отпустил он её сразу же, как Ледибаг стала отстраняться.

Он всегда отпускал.

— Твои прикосновения — это определённо то, ради чего я живу, — промурлыкал Нуар. — Ты забыла меня обнять, миледи?

— Нет. Я забыла отдать тебе подарок.

Кот распахнул глаза. В зелёных блюдцах золотыми искрами отражались огни ночного города, похожие на звёзды. Тонкие зрачки расширились, но почти сразу же схлопнулись до узких полосок.

Губы у Нуара свело так, что Кот едва мог говорить.

— Подарок, миледи?..

— Да.

Она достала из пакета конверт, в который убрала плетёнку. Талисман был небольшим, выполненным в чёрно-красной гамме, с резными деревянными бусинами. Он получился немного меньше, чем тот, что Маринетт дарила когда-то Адриану, но выполнен оказался более изящно. Всё же, Дюпэн-Чэн изрядно выросла в мастерстве рукоделия за прошедшее время.

Нуар принял конверт и осторожно достал из него Талисман. Кот смотрел на подарок так, будто тот способен в одно мгновение уничтожить половину мира. Или же весь мир. Его мир.

— Я подумала, что я никогда ничего тебе не дарила, — тихо сказала Ледибаг. — И долго думала, что могу для тебя сделать. Еда и какие-то бытовые мелочи не в счёт. Одежду нельзя, хотя я, в принципе, неплохо шью. Украшения тоже, это же демаскирует… так что я сделала тебе эту плетёнку. Это…

— Талисман удачи, — отмер Нуар. — Я знаю. Только вот теперь можно и одежду, и украшения — мы же решили раскрыться. Вдруг выйдет…

Он осторожно погладил плетение, — пальцы у Нуара подрагивали, — и прижал подарок к груди. Свернулся вокруг него, как настоящий кот, и замурлыкал.

Это был совершенно ужасный звук. Не то приятное, нежное мурлыкание, которым Нуар баловал свою леди с тех пор, как научился. Не та успокаивающая вибрация, которой он пользовался, чтобы вывести её из очередного срыва. Даже не то ласковое фырчание, которое Кот подарил Маринетт.

От этого звука по позвоночнику у Ледибаг пробежали мурашки. Как-то сразу вспомнилось, что Коты мурлыкают, когда им больно. И что мурчание ускоряет регенерацию, позволяя быстрее затягивать раны.

Особенно, видимо, душевные.

— О, мой котёнок…

Ледибаг потянулась к Нуару, но Кот остался неподвижным. Тогда девушка обняла напарника, прижимая его к своей груди. Больше всего она хотела бы, чтобы один простой, крошечный подарок не приводил её котёнка в такой раздрай.