Конверт она всё-таки отдала.

— Знаешь, — сказал Адриан, вертя в руках подношение Супер-Шанса, — если бы я знал, кто именно дарит мне подарки, может быть, у меня не было бы ассоциации с Бриджит. Я понимаю, что нехорошо так говорить. Но сегодняшняя записка и это дурацкое «оставаться»… Бридж частенько использовала это слово. Обычно она писала, что рада «оставаться на связи» и всё такое.

— Прости.

Извинение сорвалось с губ Маринетт до того, как она сумела взять их под контроль.

— За что?

Адриан поднял на неё взгляд, полный тайной надежды, и Маринетт застонала про себя. Но губы без её воли продолжали шевелиться:

— Прости за подарки. Если бы я знала об этой истории, то хотя бы подписалась.

========== Глава 6 ==========

Комментарий к Глава 6

1. Ледриан! Больше Ледриана, его так мало в фэндоме!

Ну и чуть Лединуара, да.

2. Эта работа на меня влияет. Я использую очень много красивых, но очень странных сравнений. Перечитывать при редактировании довольно забавно: я то ухмыляюсь, то хмурюсь из-за выбранных слов.

Надеюсь, вам это нравится.

Кстати, вопрос по поводу стиля написания. Нужно ли добавлять описания? Заметила, что больше концентрируюсь на персонажах, из-за чего обстановка то ли плавает в воображении, то ли куце смотрится. Так что откликнитесь, пожалуйста. Нас по крайней мере пятнадцать, жду хотя бы пару мнений про нужность/ненужность описаний.

3. Адриан анимешник - это подтвердил Астрюк в, кажется, твиттере. Так что чш.

4. Сёдзе - это романтичное направление аниме. Любовь-морковь, дружба, комфорт, добро всегда побеждает. Основная аудитория - девочки-подростки.

5. Алоха!

Пятница началась с настолько безнадёжного опоздания, что Маринетт даже не стала пытаться успеть в коллеж.

Дюпэн-Чэн едва разлепила глаза за семь минут до начала последнего урока. В руке у девушки был зажат телефон — очевидно, она отключила будильник, даже не просыпаясь. Тикки мирно лежала рядом на подушке, согнав с той девушку. Едва заметив, что подопечная проснулась, квами тотчас мяукнула:

— Доброе утро, Маринетт!

Ответное неразборчивое мычание её вполне удовлетворило.

— Сколько времени?

— Слишком много для коллежа!

Мрачно взглянув на отвратительно бодрую квами, Маринетт подтянула к себе подушку и осторожно улеглась на неё. Тикки заботливо подвинулась, чтобы Дюпэн-Чэн было удобнее.

— Ты опять это сделала, да?

— Я всё ещё считаю, что для Ледибаг, — а значит и для тебя, — полноценный сон важнее уроков.

Утомлённо прикрыв глаза, Маринетт вздохнула. Квами. Божество или демон в древней культуре. Существо, дающее практически безграничные силы, великолепное, мудрое, старое как сам мир, невозможное для физики, могущественное…

Опять отмазало Маринетт от коллежа.

Впервые это произошло где-то через полгода после появления Ледибаг. Маринетт полночи сражалась с одержимым один на один, — Нуар в тот раз не пришёл, — и утром просто не смогла поднять голову от подушки. Едва намереваясь это сделать, девушка падала обратно: мир перед глазами начинал кружиться, в носу расцветала тошнота, а веки неприятно дёргало.

Тикки, посмотрев на мучения подопечной, предложила прогулять коллеж и отоспаться после боя. Квами считала, что подопечная заслужила традиционные восемь часов отдыха. Может быть, больше.

— И как я прогуляю? — спросила тогда Маринетт.

Тикки её вопроса не поняла.

— Просто не пойдёшь никуда, и всё.

— У меня ни кашля, ни температуры. С родителями ты будешь договариваться?

Квами прикрыла льдинки глаз и широко улыбнулась.

— Если понадобится!

Тогда Маринетт, не особенно веря в успех предприятия, позволила себе расслабиться в кровати и уснула меньше чем за минуту после окончания этого странного диалога. Каково же было её удивление, когда Тикки разбудила девушку за пятнадцать минут до вечернего патруля с Нуаром.

— А как же родители? — слабым голосом спросила Маринетт.

— Я попросила их оставить тебя дома — они оставили.

— Я тебя когда в первый раз увидела, чуть подушкой не придушила. Что, мама и папа спокойно отреагировали на красного летающего человечка?

Тикки склонила большую голову к крохотному плечику.

— Нет. Они послушали свою дочь, которой было очень плохо.

— Я с ними не разговаривала.

Улыбку квами можно было использовать вместо сахара для кексов. Кокетливо пригладив хвостик, Тикки открыла рот и сказала совсем другим голосом, не таким высоким и мультяшным:

— Мама, — драматично звучал голос Маринетт изо рта Тикки, — мне плохо. Можно я останусь дома?

Дюпэн-Чэн выглядела настолько обалдевшей, что квами рассмеялась — её же голосом.

После этого случая, кстати, Маринетт показала Тикки мультик про русалочку, потому что сравнения с Урсулой волшебная божья коровка не поняла. Диснеевская Ариэль квами понравилась. Как и все другие принцессы. Тикки вообще оказалась романтиком, и истории с хорошим концом всегда приходились ей по душе.

Отмазки повторялись из раза в раз. То ли благодаря магии квами, то ли из-за стабильно высокой успеваемости, родители не замечали никакого подвоха: стоило только Тикки попросить голосом Маринетт позволения остаться дома, как Сабин без проблем разрешала это. Дюпэн-Чэн старалась не слишком часто пользоваться подобной привилегией — всё-таки, ей было стыдно манкировать коллежем: родители за него большие деньги отдавали. К тому же, там был Адриан.

Адриан.

Её солнечный мальчик.

Которому присылали «письма счастья».

Со стоном Маринетт спрятала лицо в ладонях. Воспоминания о вчерашнем разговоре Адриана и Ледибаг, — из-за которого Маринетт первую половину ночи крутилась от бессонницы, а вторую половину от липких, незапоминающихся кошмаров, — вернулись в её голову с силой водопадного течения. Адриан мало рассказал, только про пальцы и глаз, и письмо, написанное кровью, но воображение у Маринетт было богатым. Она ведь сама его тренировала, чтобы стать отличным дизайнером.

— Как он вообще живёт со всем этим? — спросила Маринетт сквозь зубы.

Тикки сразу поняла, о чём говорит её подопечная.

— Он был маленьким, — наставительно сказала квами, зависая напротив лица Маринетт. — И не всё осознавал. Скорее всего, воспоминания остались в его голове как просмотренный мультик. Может он даже не ассоциирует произошедшее с собой.

— Если бы не ассоциировал, как ты говоришь, то вчерашней акумы бы не было.

Тикки крутанулась в воздухе. Она всегда так делала, когда задумывалась над чем-то.

— Я думаю, он винит в произошедшем себя. Достаточно глупо, на мой взгляд. Та девушка была с проблемами в голове, — она искоса посмотрела на Маринетт, — с большими проблемами. А он страдает из-за чужого сумасшествия. Вы, люди, всегда в двух крайностях: либо вы ни в чём не виноваты, либо пытаетесь взять на себя вину со всего мира.

— А я отношусь к первому или ко второму типу?

— Я пока не поняла, Маринетт. Но первым жить легче.

На то, чтобы привести себя в порядок, ушло совсем немного времени. Маринетт проверила телефон (три сообщения от Альи, все три — сплошные знаки вопроса), отписалась подруге, что немного приболела и собирается весь день провести в постели. Немного сконфуженная маленькой ложью, Дюпэн-Чэн подозвала Тикки и спросила:

— Как насчёт трансформации? Я хочу проверить Адриана.

— Ты собираешься перевоплощаться в пижаме?

Ойкнув, Маринетт бросилась переодеваться. Действительно, не дело это: если вдруг превращение пропадёт, то она останется на улице в домашней одежде. Конечно, это были длинные штаны и майка, но приятного всё равно мало.

Так что — традиционные розовые джинсы, футболка и что-нибудь сверху. И обувь. Обязательно обувь, потому что несколько раз Маринетт про неё забывала, и после сражений с акумами оказывалась на улице босой. Мало приятного.

Для таких случаев она даже купила тайные балетки, которые всегда держала в комнате. Родители и Алья, — тем более Алья! — про них, естественно, ничего не знали.