Мы с Эммой думали над вариантами, как сохранить жизнь Джонатану, пытались выяснить, какие случаи подпадают под двадцать пять процентов на выживание. Что я должна сделать, чтобы его спасти. И к сожалению, мы нашли всего три варианта.

Первый и основной для меня: сделать так, чтобы Джонатан не узнал о нашей связи. Тогда, даже если Август явится сюда, Джонатан не проявит себя, как моя родственная душа и не сделает себя целью для правящего. Но это хлипкий вариант. Во время сражения Джонатан доказал, что скрыть связь уже невозможно. Он жертвовал собой ради меня, выбился из кольца оборотней, чтобы разорвать кучу навалившихся на меня вампиров. Тем не менее план был таков: я буду избегать его и дальше, надеясь, что он встретит другую, ту, которая сможет отвлечь его, как когда-то меня отвлекал Крис. Если я перестану маячить перед глазами, Джонатан сможет стать счастливым с другой. И пусть мне сейчас больно об этом думать, но он будет жить. А это главное.

Второй вариант: рискнуть и слиться душами с Джонатаном, уговорить его не вмешиваться в войну, позволить мне самой бороться. Но не в его характере отсиживаться в стороне. Джонатан ни за что не будет прятаться, пока я буду сражаться против отряда или целой армии вампиров. Я бы на его месте не стала. Потому это был худший вариант из всех. Даже Эмма признала, что шанс уговорить Джонатана держаться в стороне ничтожно мал. Она советовала спрятать его, но пока что мне трудно представлялось это возможным.

Сложный, смертельно опасный, но и самый действенный вариант: в одиночку убить Августа. Нанести удар первой, не ждать, пока он сделает ход, а самой уничтожить правящего. Ведь силы у меня были. Я могла вернуться в город, могла убить каждого Юлара, каждого прислуживающего им вампира, сделать то, что обещала Августу во время побега из подземного города. Но риск покинуть лес слишком велик. Если сюда явится семья, когда я буду переправляться через океан, то моя ошибка в расчетах будет стоить стае и Гербертам жизни. Мне были нужны гарантии, что жизням оборотней ничего не будет угрожать во время моего путешествия домой. Потому этот вариант оставался на случай, если не будет другого выхода.

Конечно, был и запасной план: дождаться, когда закончится война, и если мы оба выживем, я наконец-то обрету покой с Джонатаном. Стану человеком или оборотнем и проживу ту жизнь, которую у меня забрали. От этой мысли в груди загорелась надежда. Она грела меня, хоть я и понимала, что шансов на то, что мы с Джонатаном оба выживем, слишком мало.

Пока Крис еще не опустошил медведя, я любовалась канадскими видами. Деревья внизу то поднимались по холмам, то спускались по склону, местами прерываясь тонкими горными речушками. Их шум доносился до ушей, и я отчетливо слышала плещущуюся в них рыбу. Зеленый лес редкими пятнами желтел, но ближе к блестящей полоске океана был полностью хвойным. За спиной находились горы повыше с белыми заснеженными верхушками, как раз те, что были видны с пляжа.

Крис тихо подошел и положил руку мне на плечо.

– О чем думаешь?

– Здесь хорошо.

– Хотела бы остаться? Не возвращаться в дом?

– Ты ведь знаешь ответ. Я должна быть там, на побережье Орегона, рядом со стаей.

– Но ты все еще оставляешь себе выбор?

– Что ты имеешь в виду? – я подняла взгляд на Криса – он с каменным лицом смотрел на лес.

– Когда ты защитишь стаю и им больше не потребуется твоя помощь, ты останешься с… ними? Или у тебя другие планы?

Удивительным образом Крис вклинился в ход моих мыслей, задав именно тот вопрос, который меня мучил. Но ответ всего один:

– Я не знаю.

Пасмурное темное небо еще не думало светлеть. Стояла глубокая ночь. Я смотрела на лес, утопающий во мраке, а слова Эммы снова раздавались эхом в голове: «Как хорошо ты знаешь Криса?».

Крис задумчиво смотрел в лес, но почувствовав мой взгляд, повернул голову.

– Какая у тебя способность? – спросила я. Зачем гадать, если можно задать вопрос напрямую?

Лишь на долю секунды в глазах Криса мелькнуло беспокойство. Затем он лукаво усмехнулся:

– Хочешь, чтобы я еще раз показал? – и совершенно внезапно провел рукой по спине вниз. Я вовремя его остановила и оттолкнула.

– Одного раза было достаточно.

– Зря отказываешься, одного раз со мной никогда не будет достаточно.

– А ты все не намечтаешься.

Крис громко засмеялся, но быстро успокоился и отвернулся, продолжая рассматривать горизонт.

– Я о том, что способности многогранны, – продолжила я. – Ты показал только одну грань, какие остальные?

Крис тщетно пытался сохранить безразличие на лице. Как я всегда говорила, глаза выдают даже вампиров, а еще красноречивее звучит их страх. И сейчас Крис начинал бояться.

– Ты правда хочешь знать? – уточнил он. Сама необходимость задать этот вопрос меня пугала. Но теперь я еще больше хотела услышать то, что скрывал Крис, и кивнула.

Он тяжело вздохнул и тихо заговорил:

– Это похоже на способность Тайлера. Он видит глазами других людей и потому чувствует их сущность. Наверняка ты знаешь, почему он от тебя не отставал, когда ты была человеком. Чувствовал в тебе вампира, а наше неверие еще больше его раззадорило. Вот он и довел дело до конца, показав всем, что был прав, – Крис нервно усмехнулся, будто вспоминая то время, когда мы только-только с ним познакомились. – Я контролирую, так скажем, уровень влечения. То, что чувствовала ты, еще не предел, – Крис бросил на меня мимолетный взгляд. – Но если я могу его контролировать, то могу и чувствовать.

Я слушала Криса, пытаясь понять, что такого крылось в его способности. Почему Эмма так странно себя вела, едва мы заговорили о нем? Крис не смотрел на меня, и теперь мне начинало казаться, что он попросту не хочет видеть реакцию на моем лице, когда до меня дойдет. И постепенно я начала осознавать.

Если Крис ощущает влечение других людей, то от него не скроешь чувств. Он знал о Джонатане с тех самых пор, как волк овладел моим сердцем.

Он все это время знал.

Ком подкатил к горлу. Крис знал, что меня влекло к Джонатану, и все равно принимал под своим крылом. Он видел, что я бежала от него к другому, а потом возвращалась снова и снова. И он принимал меня. Стало так тошно от самой себя, что я чуть не захлебнулась горечью.

– Прости, – из последних сил выдавила я, опустив голову и пряча лицо в ладонях. – Ты был мне небезразличен, ты ведь знаешь это, правда?

Я подняла на него глаза. Если бы я могла заплакать, то сейчас умывалась бы слезами, но мне оставалось только смотреть на Криса и надеяться, что он чувствовал – я говорю искренне.

– Знаю. Я и сейчас это чувствую.

– Когда? – прошептала я.

– Тебе что, правда это интересно? – наконец Крис на меня взглянул. Он не был злым или раздосадованным, ведь все уже произошло, и, судя по тому, что этот момент всплыл только сейчас, Крис давно смирился.

Я кивнула.

– Когда оборотни пришли тебя казнить…

Я вздрогнула. Неужели так давно?

Крис глянул на меня и продолжил:

– Я чувствовал, что в тебе что-то вспыхнуло, но на тот момент и не думал придавать этому значение. Особенно когда нашел тебя лежащей трупом на кровати. В ту неделю я много времени провел с тобой и убедился, что… Как ты там сказала? Я тебе небезразличен. В общем, все стало очевидно, когда мы заключили с оборотнями союз.

Крис замолчал, да и продолжать не было смысла: я прекрасно знала, что было дальше. Три счастливых дня, когда я надеялась, что волк не появится на тренировках, и по завершении своей миссии я смогу сбежать с Крисом. Но все оказалось гораздо сложнее. Джонатан засел слишком глубоко в моем сердце. А на что было рассчитывать, если во мне половина его души? От этого становилось еще хуже, ведь в нем половина моей, а значит, что бы я ни делала, если чувства в нем уже загорелись, они будут сжигать Джонатана, пока он не догадается и не придет ко мне. «Я не смогу разбить его сердце…»

– А знаешь, что меня радует? – Крис толкнул меня плечом. – Я все еще чувствую, что тебя ко мне влечет.